— И к вам тоже?
Вопрос был настолько прямым, что Тесс вздрогнула.
— Я полагаю, нам лучше говорить с полной откровенностью, не так ли? — добавила Шарлотта.
— Он не хочет никого видеть. И я нисколько не принимаю это на свой счет, потому что даже присутствие Анж его страшно раздражает, хотя он очень ее любит.
— Не знаю, справлюсь ли я лучше вас обеих, но я все-таки постараюсь, поскольку уж я здесь. Вас не слишком заденет, что я отправлюсь к нему без вас?
— Разумеется, нет.
Но, произнеся это, Тесс почувствовала укол ревности. Останется ли Матье равнодушным к этой очень красивой женщине, которую он когда-то любил? До конца ли он оправился от их разрыва, который произошел когда-то по ее инициативе? А если вдруг случится такое, что он выйдет из своего ступора и станет самим собой? Не будет ли это ее личной победой, словно никто другой не имел над ним подобной власти? Тем не менее Тесс очень хотела, чтобы Матье поправился, хотела всей душой, так что готова была склониться перед влиянием, которое, возможно, до сих пор имела эта женщина.
— Объяснить вам, как добраться до виллы в Сент-Адрессе? — спросила она.
— Кажется, я еще помню остановку автобусов, которые до сих пор ездят в ту сторону. Все-таки я прожила в Гавре несколько лет! Матье все время мечтал туда вернуться, мне же хотелось жить только в Париже. Но у него не было достаточно средств, чтобы открыть там собственное дело, а всю жизнь оставаться наемным работником он не хотел. Итак, мне пришлось поехать вместе с ним, потому что Анжелика только что родилась и… думаю, он вам все это рассказывал.
— Да, рассказывал кое-что.
Встретив Тесс, Матье был с ней честен, но не откровенничал, рассказав ей о своем прошлом лишь в нескольких коротких и загадочных фразах. С тех пор он нечасто упоминал в разговорах Шарлотту, да и то исключительно если речь заходила о дочери. Однако он не стал скрывать от Тесс, что развод и отъезд Шарлотты вместе с Анжеликой из Гавра стал для него тяжелой травмой. Этот разрыв, возможно, и был связан с «трудовой булимией», которой страдал Матье, но в данном случае связь была скорее обратной, так как она и послужила причиной, в первую очередь, их расставания. Главным аргументом Шарлотты в разрыве с Матье было постоянное отсутствие ее мужа дома.
— Открытие собственного книжного магазина стало моим кошмаром, он же парил в облаках. Чем больше он работал, тем больше преуспевал и скоро обошел всех своих конкурентов в этом непростом по нашим временам сегменте. Правда, оставались тяжелые кредиты, и Матье спал не больше трех часов в сутки и никогда не брал отпуск. И я отказалась склониться перед его волей, не хотела так же выдыхаться, как и он. Короче говоря, наши взгляды на жизнь перестали совпадать. Единственным выходом было разойтись. Но в глазах Анжелики нам удалось сохранить видимость хороших отношений, несмотря на все разногласия.
Она допила кофе и прицельно точным движением бросила стаканчик в мусорное ведро. Тесс слушала ее внимательно, но смотрела не на нее, делала вид, что наблюдает за магазинчиком. К чему столько откровенности? И почему Шарлотта явилась сюда, к ней, вместо того чтобы отправиться прямо к Матье? Не все можно было объяснить обычным любопытством, тем более что, говоря без умолку, Шарлотта не задала ей ни одного вопроса. Неужели ей просто хотелось узнать, как выглядела Тесс?
Зашуршала занавеска, и в магазин вошли двое покупателей. Тесс виновато посмотрела на Шарлотту, и та прошептала:
— Убегаю! Спасибо за кофе.
Она тихонько выскользнула наружу, оставив Тесс в полном недоумении. Узнает ли она когда-нибудь, как в действительности прошла их встреча с Матье? И снова, как это с ней часто бывало в последнее время, она почувствовала себя ненужной, бесполезной, на грани отчаяния. Тесс пришлось сделать над собой усилие, чтобы принять клиентов с улыбкой и не следить глазами за удалявшимся силуэтом Шарлотты.
* * *
Проведя все утро под одеялом, Матье в конце концов решил принять душ, а после него надел первое, что попалось под руку. Впереди его ждал бесконечно длинный день, потому что встреча с Бенуа Левеком была запланирована только на послезавтра. Есть не хотелось, и он ограничился чашкой сладкого кофе, прежде чем предаться единственному занятию, которое приносило ему успокоение: наблюдению за морем и перемещением судов.
Но, открыв стеклянную дверь, выходившую на террасу, он испытал настоящий шок. В его и так запущенном саду, вдоль всего забора, валялись огромные кучи мусора. Не веря своим глазам, он спустился посмотреть поближе и был вынужден убедиться, что груды мусора были сброшены в его владение, вероятно, в течение ночи, когда весь город уже спал. Оцепенение тут же сменилось гневом. Кто мог быть настолько озлобленным на него или попросту безумным, чтобы перебросить все это сверху через проржавевшую решетку? Не соседи же, которых он едва знал и с которыми всегда лишь издалека, но очень учтиво здоровался? Перебравшая молодежь? Но вчера, в понедельник вечером, они вели себя спокойно. И вообще, почему нужно вечно все сваливать на молодежь, будто она в ответе за все мерзости, совершаемые на Земле? Что касается мусорщиков, то у них не было никаких причин ему вредить, поскольку он регулярно выбрасывал мусор, да еще и хорошо рассортированный. Оставалась, правда, возможность вмешательства какого-нибудь чистюли, который терпеть не мог плохо ухоженных садов.
Возмущенный до глубины души действиями неизвестных придурков, Матье пошел за пластиковыми мешками, лопатой и перчатками, чтобы по крайней мере собрать всю эту дрянь, задевавшую его жизненное пространство. Да, представьте, ему захотелось привести в порядок крохотную расчищенную лужайку, засохшие кусты роз, кедр, который очень нуждался в обрезке сучьев, и освободиться от бесчисленных сорняков. Сезар никогда не интересовался такими вещами, да и Матье тоже — до поры до времени. Наполняя мешки, Матье дал себе твердое обещание заняться не только тем, что находилось внутри дома, но и тем, что снаружи, как только у него появится достаточно сил для этого или же просто пробудится вкус к окружающему. Ибо с тех пор, как он обосновался в Сент-Адрессе, он решил, что сдаст в аренду свою квартиру в центре города и будет жить здесь. Не слишком-то
