Лэш оторвал взгляд от Мочли и посмотрел на сотрудников лаборатории за плексигласовой стеной, а затем снова повернулся к собеседнику.
— Вы наверняка знакомы с эволюционной психологией лучше меня, — сказал директор вспомогательной службы. — А в особенности с концепцией распространения генов.
Лэш кивнул.
— Стремление передать свои гены будущим поколениям наилучшим возможным образом. Фундаментальное побуждение.
— Именно. А «наилучший возможный образ» обычно означает высокую степень генетической изменчивости. То, что специалист мог бы назвать повышенной гетерозиготностью. Именно она обеспечивает сильное, здоровое потомство. Если один из партнеров имеет группу крови А с относительно высокой невосприимчивостью к холере, а второй — группу крови В с повышенной устойчивостью к тифу, их ребенок, имеющий группу крови АВ, наверняка будет невосприимчив к обеим болезням.
— Вот только что это имеет общего с тем, что происходит здесь?
— Мы внимательно наблюдаем за новейшими исследованиями в области молекулярной биологии. В настоящее время мы отслеживаем несколько десятков генов, имеющих значение при подборе идеального партнера.
— Вы меня удивляете, — покачал головой Лэш.
— Я не эксперт, доктор Лэш. Впрочем, могу привести один пример: HLA-антиген.
— Не знаю такого термина.
— Сокращение от «антиген лейкоцитов человека». У животных он называется МНС-антиген. Это большой ген, находящийся в длинной ветви шестой хромосомы и влияющий на восприятие запаховых раздражителей. Исследования показали, что люди испытывают самое сильное влечение к тем, чей гаплотип HLA наименее подобен их собственному.
— Наверное, мне следует внимательнее читать «Нейчур». Интересно, как это выяснили?
— В рамках одного теста контрольную группу попросили понюхать подмышки футболок, которые носили представители противоположного пола, и выстроить их по степени привлекательности. Все испытуемые предпочитали запахи людей, генотипы которых сильнее всего отличались от их собственных.
— Вы шутите.
— Вовсе нет. Животные тоже проявляют подобные предпочтения, спариваясь с особями, обладающими МНС-генами, противоположными их собственным. Например, мыши различают их, нюхая мочу потенциальных партнеров.
Наступила короткая пауза.
— Я лично выбрала бы футболку, — сказала Тара.
Она заговорила впервые за несколько минут, и Лэш повернулся к ней. Она не улыбалась, и он не был уверен в том, что Тара шутит.
Мочли пожал плечами.
— Так или иначе, генетические предпочтения Уилнеров и Торпов были сопоставлены с другой информацией, которую собрали о них, — данными мониторинга, результатами обследований и так далее.
Лэш смотрел на сотрудников в комбинезонах с другой стороны стекла.
— Удивительно. Мне хотелось бы увидеть результаты этих исследований. Впрочем, самый главный вопрос состоит в том, как именно были подобраны эти пары?
— Это наша следующая остановка.
Директор вспомогательной службы снова вывел его в коридор.
Долгое путешествие по лабиринту пересекающихся коридоров, очередная поездка на лифте наверх, и Лэш оказался перед очередной дверью с табличкой «Испытательная камера».
— Что это за место?
— Это Аквариум, — ответил Мочли. — Идите первым.
Лэш вошел в большое помещение, которому низкий потолок и рассеянный свет придавали странно интимную атмосферу. Стены по обеим сторонам были от пола до потолка заставлены мониторами и аппаратурой. Но внимание Лэша привлекла противоположная стена, почти полностью закрытая чем-то вроде стекла. Он остановился.
— Подойдите ближе, посмотрите, — предложил Мочли.
Приблизившись, Лэш понял, что смотрит на большой прозрачный куб, вделанный в стену. Перед ним стояла группа работников. Одни записывали что-то в свои наладонники, другие просто наблюдали. Внутри куба беспрестанно перемещались во все стороны призрачные формы, меняя цвет и на мгновение вспыхивая при столкновении с другими фантомами. Слабое освещение и полупрозрачные силуэты создавали впечатление огромной глубины.
— Теперь вы понимаете, почему мы называем его Аквариумом? — спросил Мочли.
Лэш машинально кивнул. Это действительно был своего рода аквариум, электромеханический аквариум. Впрочем, подобное название казалось слишком прозаическим для чего-то столь по-неземному прекрасного.
— Что это? — тихо спросил Лэш.
— Это графическое представление процесса подбора, осуществляющееся в реальном времени. Оно дает нам наглядные данные, которые было бы значительно сложнее анализировать, если бы нам приходилось просматривать, например, пачки распечаток. Каждый из этих движущихся в Аквариуме объектов — аватар.
— Аватар?
— Имитация личности нашего кандидата, созданная на основе обследования и данных мониторинга. Тара сможет объяснить это лучше, чем я.
До сих пор Тара держалась в стороне. Теперь пришел ее черед.
— Мы взяли концепцию сбора и анализа данных, а потом поставили ее с ног на голову. После завершения процесса мониторинга наши компьютеры на основе первичных сведений о кандидате — полтерабайта информации — создают то, что мы называем аватаром. Затем его помещают в искусственную среду, где он взаимодействует с себе подобными.
Лэш все еще не отводил взгляда от Аквариума.
— Взаимодействует, — повторил он.
— Проще всего представить их как невероятно большие пакеты данных, наделенные искусственной жизнью и выпущенные в виртуальное пространство.
Лэшу стало несколько не по себе при мысли о том, что каждая из этих бесчисленных призрачных форм, трепещущих в пустоте перед ним, представляет собой полную и уникальную личность: надежды и желания, стремления и мечты, настроения и склонности, образуемые проходящими через кремниевую матрицу данными. Он снова посмотрел на Тару. В отраженном свете ее глаза поблескивали голубым, по лицу перемещались странные тени. Вид у нее был полностью отсутствующий — казалось, ее тоже зачаровало это зрелище.
— Прекрасно, — сказал Лэш. — И в то же время пугающе.
Задумчивое выражение внезапно исчезло с лица Тары.
— Пугающе? Это потрясающе. Аватары содержат в себе слишком большой объем данных для того, чтобы можно было сличать их с помощью обычных компьютерных алгоритмов. Мы решили эту проблему, наделив их искусственной жизнью и дав им возможность сравнивать себя друг с другом самостоятельно. Их вводят в виртуальное пространство, а затем возбуждают, подобно атомам. Благодаря этому аватары могут двигаться и взаимодействовать. Мы называем это контактами. Если два аватара уже встречались в Аквариуме, то это старый контакт. Если это первое взаимодействие между двумя аватарами, это новый контакт. При каждом новом контакте происходит передача огромного объема данных, который, по сути, определяет общие черты двух личностей.
— То есть то, что мы сейчас видим, — все клиенты «Эдема» на данный момент?
— Верно.
— Сколько их тут?
— Их число меняется, но одновременно здесь бывает до десяти тысяч аватаров. Постоянно появляются новые. Тут может оказаться в буквальном смысле любой. Президенты, рок-звезды, поэты. Единственные… — Она поколебалась. — Единственные, кто не попадает сюда, — сотрудники «Эдема».
— Почему?
Тара не ответила.
— Требуется около восемнадцати часов для того, чтобы аватар в Аквариуме вступил в контакт со всеми остальными. Мы называем это циклом. Тысячи аватаров взаимодействуют друг с другом, высвобождая гигантские потоки данных, — можете себе представить, какие огромные вычислительные мощности требуются для обработки.
Лэш кивнул. За его спиной послышался электронный писк. Обернувшись, он увидел, что Мочли подносит к уху мобильный телефон.
— В любом случае, — продолжала Тара, — когда подбор завершен, оба аватара удаляют из Аквариума. В девяти случаях из десяти они находят друг друга с первого раза. В противном случае аватар остается в Аквариуме на следующий цикл, а потом еще на один. Если аватар в течение пяти циклов не нашел никого подходящего, его убирают из Аквариума и кандидат дисквалифицируется. Впрочем, до сих пор такое случалось всего несколько раз.
«Несколько раз», — подумал Лэш. Он посмотрел на Мочли, но тот все еще говорил по телефону.
— Но если бы вы хотели, то могли бы взять один из этих аватаров, через год поместить его в Аквариум, и он выбрал бы другую пару?
— Это весьма деликатный вопрос. Мы говорим нашим клиентам, что нашли им идеальную спутницу или спутника, и это правда. Тем не менее это вовсе не означает, что мы не могли бы найти для них столь же подходящего человека завтра или через месяц. За исключением, естественно, суперпар — те по-настоящему идеальны. Впрочем, мы не сообщаем нашим клиентам степени подобного совершенства, поскольку это могло бы вызвать неудовольствие. Мы находим соответствие, и все. Конец. Аватары удаляются из Аквариума.
