Как уже сказано, беседа с ним должна начаться с факта нарушения режима, послужившего формальным предлогом для вызова. Если заключенный оказывается довольно откровенным и охотно рассказывает о том, кто именно в данном случае нарушил тюремный режим и что подобного рода нарушения допускаются этим заключенным не впервые, или, если к тому еще он вскользь коснется и настроений или намерений остальных двух заключенных или одного из них, можно приступить к вербовке.
Если же заключенный, намечаемый к вербовке, воздерживается от изложения обстановки в камере, нарушений режима, «секретов» камеры, беседа ограничивается только пределами тех вопросов, которые послужили формальным предлогом для вызова.
Имели место случаи, когда наиболее важные государственные преступники сами по своей инициативе сообщали о мелких случаях антисоветских высказываний сокамерников, предлагали оперативной части свои услуги «осведомлять» о настроениях и высказываниях своих сокамерников, которые по своему удельному весу имели меньшее значение, чем эти «добровольные заявители».
В таких случаях обычно оказывается, что навязывание ими своих услуг является средством втереться в доверие органов НКВД с целью выяснить, какую работу органы НКВД ведут среди заключенных, выяснить объем и задачи этой работы и ускользнуть от внимания оперативной части.
В беседах с такими заключенными оперработнику нужно быть особенно осторожным и не дать им понять, что органами НКВД ведется среди заключенных агентурно-осведомительная работа. В камеры, где содержатся такие заключенные, необходимо под благовидным предлогом вводить проверенную и опытную агентуру для их активной разработки.
Вообще же подбор внутрикамерного осведомления нужно производить из числа тех заключенных, которые дали наиболее полные и правдивые показания на следствии.
Нельзя вербовать не сознавшихся в своих преступлениях заключенных.
Только при условии серьезного отношения к подбору осведомителей и непрерывной их проверке, можно предотвратить проникновение в агентурно-осведомительную сеть осведомителей-двойников и тех из врагов Советской власти, которые проникают в число нашей агентуры с целью продолжения своей антисоветской деятельности и дезинформации органов НКВД. Само собой разумеется, что только при наличии не менее двух осведомителей в камере, можно до известной степени обеспечить перепроверку той части сообщений осведомителей, которая не поддается проверке иными путями (например, сообщения о преступных намерениях).
До осуждения подследственного заключенного, привлеченного к агентурно-осведомительной работе, его вербовка не оформляется подпиской. Даваемые им сообщения, он подписывает как заявитель своей фамилией. Личное и рабочее дело на него не заводится. Он вносится в специально ведущуюся в оперчастях книгу под названием «Список следственных заключенных особого назначения». В этой книге на каждого осведомителя-заявителя вносятся полные установочные данные и результаты его работы (подробно см. в разделе «Оперативный учет»). После того, как осведомитель-заявитель осужден, он оформляется обычным порядком, как и вербуемая агентура из числа осужденных.
Вербовка осведомителей из числа осужденных производится так же, как и вербовка подследственных, с той лишь разницей, что санкция на вербовку дается тюремными отделами или (если вербовка производится в тюрьмах ГУГБ для осужденных) Главным тюремным управлением. В этом случае от заключенного отбирается подписка, в последней указывается псевдоним, которым заключенный будет подписывать свои донесения, заводится личное и рабочее дело. Указанный выше порядок вербовки в равной степени относится ко всем осужденным заключенным независимо от того, содержатся ли они в тюрьмах для подследственных или в тюрьмах для осужденных.
Каждого завербованного осведомителя следует закреплять за определенным оперработником и без нужды часто не передавать на связь от одного к другому оперработнику.
В период, предшествующий вербовке и после ее оформления, всегда нужно учитывать индивидуальные способности каждого осведомителя. Один может прекрасно подходить к разработке шпионов, другой — право-троцкистов, третий — белогвардейцев, четвертый — церковников, пятый — эсеров, меньшевиков и т. д.
Часто бывают случаи, когда, скажем, церковника используют для разработки право-троцкиста. Хотя и установлено, что все антисоветские силы блокируются на общей базе борьбы с Советской властью, но, как правило, церковнику, например, весьма трудно разработать право-троцкиста. Поэтому каждому осведомителю нужно давать такие задания, которые он может выполнить с успехом.
Связь и руководство внутрикамерным осведомлением.
Вопросы связи с внутрикамерным осведомлением приобретают весьма важное значение в агентурно-оперативной работе среди заключенных, содержащихся в тюрьмах.
Заключенные в силу целого ряда причин (в том числе и предательства со стороны осведомителей) иногда догадываются о существовании осведомителей в камерах и поэтому всячески стараются выяснить, кто именно из сокамерников является осведомителем. Такое положение имеет место во всех тюрьмах и среди всех категорий заключенных, в том числе даже в среде малолетних преступников, которые всякого вызванного из камеры в канцелярию тюрьмы считают «доносчиком», называют его оскорбительными кличками, зачастую без всякого повода избивают.
Более тяжелые последствия может иметь провал осведомления среди заключенных, обвиняемых в контрреволюционных преступлениях. Часто враги народа, определив, кто из заключенных является осведомителем оперчасти тюрьмы, не дают ему понять, что он «расшифрован», и продолжают через него свою вражескую антисоветскую деятельность путем протаскивания в органы следствия клеветнических материалов на людей честных и невиновных и вывода из-под удара советского правосудия действительных врагов Советской власти.
Игнорирование элементарных правил связи с внутрикамерным осведомлением, а порой, небольшая на первый взгляд непредусмотрительность, приводит к расшифровке осведомителей и тяжелым последствиям в агентурно-оперативной работе.
Наиболее удобной, менее возбуждающей подозрение, формой связи с внутрикамерным осведомлением, работающим среди подследственных заключенных, несомненно, является вызов под видом допроса.
Применяя эту форму связи, необходимо строго соблюдать все правила и формальности, применяемые во время действительных вызовов заключенных на допросы. В противном случае даже небольшое отступление от общих правил и порядка неизбежно приводит к полному провалу осведомителя.
Например, работники оперчасти одной из тюрем УНКВД практиковали вызов внутрикамерного осведомления на связь простыми записками, намного отличавшимися от формы бланков, обычно установленных в этой тюрьме для вызова заключенных на допрос. После нескольких вызовов осведомителей в таком упрощенном порядке сокамерники этих заключенных заметили, что форма записок отличается от обычной, и к тому же вызовы по запискам сопровождаются слишком равномерными промежутками времени и необычно кратковременным пребыванием на допросах.
В итоге вызываемые таким образом на связь осведомители были расшифрованы, а заключенные этих камер при переводе их в другие камеры распространили по всей тюрьме слух, что лица, вызываемые на
