такая сильная, раз срываюсь на первые всхлипы, но я обязательно стану. Ради себя и … для него. Да, пожалуй, уже можно окончательно себе в этом признаться.
Дверь машины хлопнула, но свет Лука включать не стал. Со стоном отцепил мои пальцы от плеч, дёрнул на себя. Я оказалась на его коленях. Сильные руки крепко прижимают к себе.
Лука ничего не говорит. Я помню, он не умеет успокаивать женщин. Только он лжет. Терпкого запаха его тела, впитавшегося в футболку достаточно, чтобы я начала успокаиваться.
— Мир розовых пони рухнул. Да, Яна? — произнес без издевки или сарказма устроив подбородок у меня на голове.
— Это больно. — сообщаю, украдкой дыша им, стараясь пропитаться этим запахом и плевать, что он смешан с порохом, дымом и потом. Он его. Тот самый, настоящий, выдающий суть этого мужчины.
— Боль - это момент, который надо пережить, перетерпеть. Потом ты станешь сильнее, — говорит он то, что пять минут назад звучало в моей голове.
Хотела спросить, откуда я это помню, но не стала. Не уверена, что готова услышать сейчас ещё какую-то правду о своей семье. Мне достаточно того, что я о ней совсем ничего не знаю, будто она и вовсе не моя.
Боль и правда отступила. Её место заняла неприятная опустошённость, стало клонить в сон. Сползла с мужских коленей, забралась с ногами на свое сидение удобно устраивая голову на мягком подголовнике.
— Поспи, — услышала голос своего личного успокоительного проваливаясь в сон без сновидений. Где—то на грани мне показалось, что он меня поцеловал, но это сон. Всего лишь сон…
Моё утро началось с тишины. Я проснулась от того, что в квартире не раздаётся ни единого шороха. Потянулась. Над головой звякнул металл, а опустить левую руку я не могу! Она прикована настоящими наручниками к вкрученному в стену кронштейну. Я точно знаю, что еще вчера его здесь не было!
— Нееет, — застонала в голос. — Это же шутка, да? Лука?! — зову его. Тишина. — Ты с ума сошёл?! Отстегни меня немедленно! Я писать хочу!!! — дверь где-то, кажется в похожей, хлопнула. — Лука?
Лука
Слышу её визг из спальни. Расплываюсь в довольной улыбке, но пугать не хочу, хватит стрессов с моей белки.
— Не кричи, — привалился плечом к дверному косяку.
Откровенно кайфую от её растрёпанного помятого, а главное возмущённого вида. Глаза только красные, заплаканные и это портит немного всю картину.
— Что это? — недовольно лязгает наручниками.
Голодные фантазии уже подкидывают крайне интересные картинки с использованием этого атрибута. Меняю позу, чтобы не так явно демонстрировать ей своё желание, но белка успевает заметить. Щеки заполняет румянец.
Красивая. Он ей идет безумно.
Запрещаю себе подходить ближе. Это ведь опять я сюда приперся, а значит условия не выполнены. Но ведь никто не мешает немного поиграть. Заодно отвлечь Яну от тяжелых мыслей, которые будут еще долго жечь ее изнутри. А я не хочу так. Хочу, чтобы она горела лишь от желания быть со мной, чтобы развязала мне руки и тогда я покажу ей все варианты использования этих наручников. Они чертовски сексуально на ней смотрятся.
— Это часть твоего наказания, — противореча сам себе подхожу ближе.
Тянет. Сука, как же тянет меня эта рыжая крошка. Вижу, как на её шее дёргается венка отсчитывая пульс. Впиться губами, а лучше зубами, чтобы почувствовать вкус сладкой крови у себя во рту и услышать ее стон. Ей понравится. Это усилит оргазм в разы и белка будет кричать подо мной.
Наклоняюсь, переключая внимание на свои глаза. Застывает в недоумении.
О, да! Мы сейчас очень интимно близко. Еще несколько сантиметров и мой стояк упрется ей в бедро, а губы столкнутся в поцелуе.
Контролирую дыхание. Янка не умеет так делать и выдает себя с головой. Ее голубые глаза блестят, утягивая меня на границу, которую я пока не могу перешагнуть. Сам себе запретил. Ну не дебил ли?
Мазохист!
«Давно ты не дрочил в туалете, Лука?» — усмехаюсь сам себе понимая, что мне уже больно в паху и снять это просто так не выйдет.
Э, нет. Баловаться руками — это для пацанов. Я пока не готов пасть так низко, а вот вызвать еще одну волну ревности у своего бельчонка. Да! Пусть она спалит еще пару бутербродов и меня заодно своим яростным взглядом. Хочу это взгляд! Хочу ее ревность. Я чертов извращенец!
Хотя, чему удивляться после того, как запал на трусы с котятами?! И срать, что ей уже есть восемнадцать, мне все равно дискомфортно.
Сидеть неудобно, рука так и тянется поправить ширинку, чтобы так не давило. А если рука ее… И сжать ладошку так, чтобы кровь из члена разогнало по венам и стало легче.
И кто кого наказал? Я сижу тут всего несколько минут и уже мысленно трахнул ее несколько раз, а она молча ждет приговора и надо бы придумать что-то, но в голову ничего не лезет. Нет, лезет конечно, но там такие позы…
Точно придурок и извращенец. Принципиальный идиот! Сам себе придумал правила, сам мучаюсь. Вроде даже не блондинка. Говорят, это по их части.
— Сегодня наведешь порядок во всей квартире.
Нахрена? И так чисто, нас тут не было почти после последней уборки. Но пока больше ничего не придумалось. И еще ей ведь придется зайти в мою комнату… Нет, это не то. Я не так хочу!
— В спальню мою ни шагу, — отрезаю себе все пути подступа к ее телу вдыхая его аромат и резко отстраняясь. — И жрать приготовь. У нас вечером будут гости.
Вот. Вот это уже реальное наказание. А я буду впитывать ее ревность и кайфовать.
— Стой! — кричит мне в спину опять дергая руку в наручнике. Плотнее сжимает ножки.
Точно, она же там пищала про туалет, когда я вернулся. Отстегнул одно кольцо, второе оставил висеть на кронштейне, как бы намекая, что они
