Элай бежал, и не знал об этом. Он думал лишь о двух цифрах, означающих только одно. Расстояние.
Тоннель выводил на поверхность где-то в радиусе пятидесяти четырёх миль. И вряд ли плутал под землёй обходными дорогами. Теперь нужно лишь найти подходящие точки выхода и отправить туда солдат. Несмотря на то, что времени прошло много, и беглецы наверняка скрылись — они могли оставить следы. Ещё был шанс искупить вину перед Отцом.
Дракон не ответил и на поверхности. Проклиная командира, Элай приказал выдвигаться к единственному поселению, подходящему под координаты. Небольшая деревушка посреди нескончаемых виноградников. До ближайшего города ещё двадцать миль.
Они ушли. Точно ушли. Всё зря.
Ловсон скрежетал зубами от чувства вины и ярости.
Летунов он распределил так, чтобы сразу отсечь посёлок ото всех дорог. Раздал маршруты, назначил точки, отправил по экипажу подальше от деревни, организовать блокпосты. Но уже пролетая над изумрудными холмами и домами фермеров понял — всё зря.
Внизу были корабли Триумфаторов. Приблизительно на тех же точках, которые указал Элай. Стратег улыбнулся. Неужели повезло?! Он опасался встретить отряды Бессмертных, которые держали дальние кордоны вокруг Мон-Го-Риана, но, если здесь обращённые, вдруг им удалось перехватить беглецов и смута не проползёт в другие города?
Когда летуны подразделения садились в заросли винограда, из центра деревни взлетел грузовой корабль. Знакомый. Слишком знакомый. Именно такие вывозили жителей павшего города в Колыбель. Ловсон прищурился. Нехороший знак. Очень нехороший.
Его летун сел чуть в стороне от деревни. Распахнулся люк, и Элай вышел по гудящему трапу из гнилого нутра корабля в пахнущее цветами лето. Дары Отца подняли тело над зеленью, вгрызшись в землю Нуслайта. Проламывая в рядах виноградной лозы дорожку, он двинулся к домам. Демон смерти посреди безмятежного великолепия уединённого посёлка.
Ловсон поморщился и специально снёс облепленное гроздями ягод деревцо. Тренькнул, лопнув, связывающий тоненькие стволы трос. Старый мир лишь с виду прекрасен. Поймай его тогда, на Раздоре, с клещом, никто из местных жителей бы ни секунды не мешкал, будь у них шанс прикончить неудачника. А потом вышли бы на террасу родного дома и восторженно улыбались бы закату.
Элай вдруг понял, что кажется ему странным. Наспех оборудованные огневые точки вокруг деревни ощетинились оружием. Триумфаторы целились в гостей. На крышах залегли стрелки. Из глубины деревни тяжело вышел «Защитник», раструбы вмонтированных в броню пулемётов смотрели на Ловсона.
Стратег вытащил из крепления на броне излучатель. Перехватил его поудобнее.
Внутри закипал гнев. Как они посмели поднять оружие на обращённого?
— Я Элай Ловсон, стратег Отца, — усиленный динамиками голос проскрежетал над деревней. — Опустить оружие!
— Я Тирран Каркрин, стратег Отца, — ответили ему из-за домов. — Мои солдаты подчиняются мне, Ловсон, и Отцу.
Лоден милостивый, из всех возможных встреч — судьба уготовила ему эту... Элай угрюмо встретил пижона, вышедшего из-за дома. Бывший Триумфатор остановился, закинул на плечо ствол разрядника. Шлем воина был изукрашен символами Ксеноруса. Солдат явно сделал их своими руками, поверх герба прежнего корпуса. Ловсон стиснул зубы, чтобы удержаться от неодобрительных слов. Ставит ли Тирран власть храма выше власти Отца?
— Что ты забыл здесь, Ловсон? Твоя задача была раскопать завалы и отыскать беглецов, — спросил бело-алый офицер.
— Их следы и привели меня сюда... А что здесь делаешь ты?
Элай приближался к соратнику, отмечая пустоту деревни. Чёрные пятна на стенах домов от недавней стрельбы. Пятна крови...
— Выполняю приказ, Ловсон. Как и ты.
Местные сопротивлялись. Тех, кто уцелел, видимо и отправили в Колыбель.
— Чей приказ, Тирран?
— Не твоего ума дело, — громыхнул Каркрин. Он также говорил через динамики шлема. В своём доспехе стратег был похож на человека гораздо больше, чем возвышающийся над ним Элай. И тем вызывал ещё больше неприязни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Наше общее дело — служение Отцу.
— Чем я тут и занимаюсь. Опустить оружие, — наконец, скомандовал Тирран. Триумфаторы немедленно подчинились, но Элай был уверен — одно слово и обращённые откроют огонь по обращённым. Того ли хотел Отец?
— Выход из тоннеля здесь. Мне нужно его осмотреть. Допросить свидетелей...
— Мне жаль, Ловсон. Если беглецы были здесь — они уже на пути в Колыбель.
— Бессмертные тоже?
— Нет. Они покинули объект до нашего прихода. Их время ещё не пришло. А выход из тоннеля там, если тебе интересно, — Тирран указал в сторону от поселения. — Мои люди его прочёсывают.
Элай развернулся в указанном направлении.
— Среди тех, кого ты отправил в Колыбель кто-нибудь запомнился? — спросил он.
— Селяне как селяне. Сопротивления почти не оказали.
Элай ткнул пальцем в лужу крови.
— Я же сказал — почти, — судя по голосу Тирран еле удерживался от смеха.
— В чём слава ловить крестьян по деревням, Тирран?
— В служении Отцу, Ловсон, — полоснул льдом тот.
— Когда вы здесь высадились?
— Несколько часов назад.
— А когда ушли Бессмертные?
— Вчера. Как только получили приказ оставить позиции. Верные сыны Империи. Пусть и не обращённые. Пока.
Элай поморщился. Беглецы могли уйти с Бессмертными. Но тогда всё кончено. Сомнения разлетятся по системе, поразят сердца офицеров, совратят Владык, и тогда Отец не устоит.
Элай вновь вызвал Дракона.
И тот, наконец-то, ответил.
— Они ушли, — сказал Элай. Он зашагал в сторону выхода из тоннеля, оставив за спиной Тиррана. — Я боюсь, что могли уйти с частями Бессмертных.
— Продолжай, — тихо приказал Дракон.
— Я выяснил где выход на поверхность. Здесь до вчерашнего вечера стояли солдаты Бессмертных. Сегодня тут люди Тиррана. Посёлок отправлен на обращение. Свидетелей нет. Шансы, что беглецы летят в Колыбель — минимальные. Мы должны быть готовы к столкновению с Бессмертными. В любой момент.
— Убедись, — сказал командир и отключился. Голос его был... Подавленным? И что-то подсказывало Элаю — не из-за новостей.
Следом за стратегом двинулись молчаливые низшие.
У выхода из тоннеля они были минут через двадцать, как раз в тот момент, когда оттуда вылетел первый из броневиков Элая. Машина резко затормозила и замерла. Ловсон чувствовал ожидающий взгляд водителя, спрятанного под пластинами непробиваемого панциря.
Стратег прошёл к чёрному зеву, с глухим клацаньем закрепил излучатель в слоте на броне. Поднял голову. Из тьмы древним хищником приближались фары следующего броневика. Машина вильнула, объезжая командира.
Элай смотрел на камеру наблюдения, висящую над выездом. В былое время он вызвал бы специалистов необходимого профиля, но сейчас, окружённый низшими, даже не знал, справится ли кто-нибудь из них с подобной задачей. Он уже мог убедиться, что низшие сохраняли навыки, которыми владели до обращения. И, надо сказать, это было удобно. Ему не приходилось искать водителя или пилота того или иного борта. Они будто сами вызывались и занимали место. Молча, не толкаясь. Будто договорились между собой заранее.
Стратег обернулся на солдат. Никто не сделал ни шагу к командиру. Не понимают, чего он хочет.
Да, по правде говоря, Элай и сам не знал, чего ждать от находки. Значит, придётся действовать как в старые времена. Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. Он вновь потянулся за излучателем и разрядил его в камеру. Стало немного легче.
В посёлок Ловсон вернулся на броне вездехода. Проехал через пост Триумфаторов, составленный из перевёрнутых машин. Мертвые города обладают особенным шармом. У них появляется неповторимый стиль. Люди многое портят, но и наполняют жизнью любое место, куда собираются вернуться.
Поэтому особенно ярко чувствуется, когда ты натыкаешься на место, куда больше никто не придёт.
