Но нет же.
Подавай взрослого бездушного мужчину.
Вот не дура ли?
— Приветик, зайчонок, — тоже улыбаюсь. — Кофе хочешь?
— Я бы и от бутерброда не отказался, не успел позавтракать. Проспал, — сообщает он мне.
— Кофе сам сделай, — указываю ему на кофемашину, выливая омлет на сковородку.
Ванечка без стеснения берет чашку, подставляя под рожок кофемашины. Пока ждет свой напиток, как бы невзначай ловит мой локон в хвосте, наматывая на палец.
— Ну ты хоть скучала?
— А то! Очень, — шучу я. Уворачиваюсь от его наглых рук, закрываю омлет. Достаю из холодильника ветчину, сыр, кидаю хлеб в тостер. Ванечка внимательно наблюдает. Мне, как девочке, понятны его посылы, и, конечно, приятно внимание.
Каждой женщине приятно внимание мужчины, даже если между ними ничего не будет.
— Список покупок на подоконнике, — указываю ему на листок. — И нужно заехать в химчистку, забрать куртку Темы, талон там же.
— Слушаюсь, моя госпожа, — смеется, отпивая свой кофе, берет список, читает. — Темыч, привет.
Дает пять мальчишке, который садится за стол.
Доделываю бутерброд, отдаю Ванечке, принимаясь выкладывать омлет для Артема.
— Чувствую себя глубоко женатым, — выдает Ванечка.
— Чего это?
— Кофе по утрам. Кухня. Бутерброд от красивой девушки, список продуктов, ребенок... — играет бровями. — Мечта.
— Только кухня и ребенок мои, — вдруг раздается хриплый голос Роберта Станиславовича.
Оборачиваюсь. Мужчина проходит на кухню, осматривая нас холодным, высокомерным взглядом.
— Доброе утро, — Ванечка давится кофе. — Это я так образно, пошутил... — пытается отмазаться.
Упс. Поджимаю губы, отворачиваясь, заливая горячим молоком какао для Артема.
— Иди, Иван, займись работой. Бутерброд дожуешь по дороге, там и помечтаешь, — недовольно отсылает парня.
Ваня берет список и быстро ретируется.
Я молчу.
Но мне не стыдно.
Продолжения же не будет. Могу и пофлиртовать с Иваном.
Подаю Артему какао, стараюсь не смотреть на мужчину. Раньше мне нравилось находиться с ним рядом, чувствовать его запах, ощущать близость, наблюдать. А теперь не могу. Хочется уйти, но тоже не могу, поэтому продолжаю делать вид, что Роберта не существует.
Мужчина включает чайник, открывает шкаф, что-то там выискивая.
Сажусь за стол, принимаясь есть. Роберту, естественно, не предлагаю. Не входит в обязанности. Всё, как он хотел.
Пока мужчина стоит ко мне спиной, я невольно наблюдаю за ним. С Иваном всегда легко общаться, а с Робертом даже молчать трудно...
Сегодня он кажется еще более суровым, чем обычно, его движения порывистые.
Замечаю, что он достает из шкафа порошок от простуды и растворяет его в кипяченой воде. Дышит глубоко, немного хрипло.
Заболел?
Мужчина поворачивается, помешивая лекарство, и я уже открыто рассматриваю его. Выглядит помятым, невыспавшимся, глаза красные, бледный...
И мое глупое сердце начинает биться быстрее. Не могу быть настолько бесчувственной и циничной, когда человеку плохо.
— Давайте я сделаю вам чай с медом? — предлагаю, поднимаясь со стула.
Конечно, после того, что между нами было, можно перейти на «ты», но я не хочу преодолевать этот барьер. Мы не близки, несмотря на секс.
— Хотите омлет?
— Нет, я не сяду за стол, боюсь заразить Артема, — отмахивается мужчина и выходит из кухни.
Ладно, он прав.
Мы заканчиваем завтрак. Я включаю Теме мультики, а сама бегу на кухню. Делаю чай с медом и лимоном. Разогреваю омлет, жарю тост с маслом и сыром. Роберт, конечно, не заслужил этого, но мне хочется позаботиться о мужчине.
Он болен...
Составляю всё на поднос и иду в кабинет моего бездушного хозяина.
Дверь приоткрыта, поэтому я вхожу без стука. Мужчина сидит в своем кресле, откинув голову. Глаза прикрыты, дыхание глубокое. Всё хуже, чем мне показалось на первый взгляд.
— Я принесла завтрак, — сообщаю, привлекая его внимание.
Мужчина открывает глаза и устало смотрит на меня. Молчит, наблюдая, как я ставлю поднос на его стол.
— Пейте чай, пока он горячий, — добавляю.
Он молча прикрывает глаза в знак согласия.
Ух ты, даже не будет рычать и сопротивляться?
Я смелею.
— Температуру мерили?
Мужчина отрицательно качает головой и снова прикрывает глаза.
Ох, если у него нет сил на ответ, то всё плохо.
Вот такая я дурочка, начинаю переживать за мужчину и забываю обо всем плохом.
В конце концов, это просто человеческая забота.
Я не могу всё так оставить.
Убегаю на кухню.
Болезнь моей мамы тоже началась с простой простуды: температура, кашель – с кем не бывает, пустяковое недомогание. Она лечилась медом, лимоном и стандартными таблетками, которые нашла в аптечке. Ходила на работу...
Всё усугубилось... переросло в пневмонию и...
Теперь к простудам я отношусь по-другому, поэтому и паникую.
Хватаю большую аптечку и иду обратно в кабинет. Мужчина снова открывает глаза, вопросительно вздергивая брови. Пусть смотрит, как хочет. Сейчас мне не обидно. Когда он выздоровеет, я продолжу его игнорировать.
С невозмутимым видом открываю аптечку, нахожу градусник и протягиваю ему.
— Маша... — хрипло выдыхает, качая головой, отказываясь от моей заботы.
— Ой, прекратите, Роберт Станиславович. Измерьте температуру. И не надо тут на меня смотреть своими холодными синими глазами, — включаю строгий тон. Мужчина сжимает челюсть, но берет градусник, помещая под мышку. — И кушайте.
— Спасибо, но завтрак я не просил, не надо брать на себя много, — выдает он.
А мы, оказывается, из тех противно болеющих капризных мужчин.
— А я принесла. И вы будете есть! — грозно выдаю ему. — Иначе... — упираю руки в бока, не зная, что «иначе».
Ну чем я могу его напугать?
— Убедила, — вяло усмехается, меняя гнев на милость, берет чай, пьет.
Вот так-то!
Разгребаю медикаменты, ища подходящие, вынимая противовоспалительные и противовирусные.
Градусник пищит. Мужчина смотрит на него, фокусируя взгляд. Внаглую вытягиваю из его рук градусник, распахивая глаза.
— Ого. Тридцать девять!
— Не сдохну... — выдыхает, снова откидывая голову.
— У вас есть семейный доктор? Или вызвать простого участкового? — спрашиваю я.
— Ага, ты мне еще неотложку вызови, — иронизирует.
— И вызову, если продолжите не воспринимать меня всерьез! Тут ваши порошки не помогут.
Вынимаю три таблетки, создавая нужную комбинацию.
— Выпейте вот это и идите в постель. На ногах переносить болезнь и температуру очень плохо, может дать осложнение на сердце, — со знанием дела заявляю я. — Так что там с врачом?
— А ты медицинское образование в переходе купила? — снова язвит.
Гад!
— Медколледж закончила. Я всего лишь медсестра. Если вам назначат уколы, мастерски поставлю, — натягиваю улыбку.
— Уволь меня от этих ролевых игр. Переболею. Всё, займись Артемом. У вас плавание через час и школа развития. Иди, — отсылает меня, взмахивая рукой.
— Не страшно. Можете не утруждать свое больное горло и не хрипеть на меня, — упрямо выдаю я. — В общем так, выпейте вот эти таблетки и весь чай. А потом обработайте горло вот этим спреем.
Беру всё, обхожу стол, чтобы подать мужчине.
— Мария! — снова рычит, взмахивает рукой и опрокидывает горячую чашку, немного обливая меня.
— Ай! — шиплю. Горячо. Отлетаю подальше от стола. Вся моя бравада и дерзость исчезают.
Ужасный мужчина.
А когда болен, то еще ужаснее.
Я же по-человечески хочу помочь.
Много беру на себя?
Да, определенно, да…
Ожог на руке жжёт, кожа краснеет. Хорошо еще, что чай немного остыл.
Кусаю губы, пытаясь не ныть. Мужчина с минуту смотрит на мои метания. А потом глубоко вздыхает.
— Прости, — хрипит. — Я не подарок. А когда болен, то вообще невыносим. Обработай ожог, в аптечке есть специальная пена.
— Все не так страшно, — рассматриваю руку. Забираю чашку, поднос с нетронутым завтраком и ухожу.
