рожа красная… На вскрытии только и определяли. И страшнее всего, что подобное происходило массово и повседневно: люди безучастно проходили мимо, как в блокаду, когда смерть никого уже не трогала. Я видел, как за несколько лет лучшая в мире система здравоохранения превратилась в стадо безразличных ко всему тварей, и только некоторые сохраняли человеческое лицо и гражданское мужество в эти страшные годы распада… Слава богу, что мы это пережили!
А теперь – о мужском бесплодии, или синдроме стерильной спермы. Это когда в сперме отсутствуют сперматозоиды. Клеток нет. Одна слизь, сопельки. А сопельки ничего оплодотворить не могут. Живет он себе, поживает, эрекция великолепная. Женщины вокруг только и мечтают, когда он сделает ребеночка. А ребеночка все нет, ни у одной… Что делать? А уже ничего не сделаешь, клетки погибли. Спермапродуцирующего эпителия уже нет. Мужское бесплодие. 40 % семейных пар не могут иметь детей по причине аспермии. Количество таких мужчин неуклонно растет! И диагностируется заболевание поздно, поскольку до 40 лет, как правило, мужчину бездетность не тревожит! А когда начинает тревожить, ничего уже не сделать. Только донорская сперма или взятие чужого ребенка на воспитание.
Мы должны перечислить эти болезни еще раз: болезнь Альцгеймера, тиреоидит Хасимото, или аутоиммунный тиреоидит, первый тип сахарного диабета, или инсулинозависимый диабет, и синдром стерильной спермы, или мужское бесплодие. Таков перечень аутоиммунных болезней. ХХI век объявлен Всемирной организацией здравоохранения веком аутоиммунных заболеваний. Статистика страшна. Каждые 5–7 лет происходит удвоение количества тех или иных статистических показателей. Первый тип диабета диагностируют все чаще и чаще. Аутоиммунный тиреоидит – после 40 лет у каждого второго. Каждый второй человек на планете страдает заболеваниями поджелудочной или щитовидной желез. И если 100 лет назад каждым вторым эндокринным заболеванием был эндемический зоб (люди жили в местах, бедных йодом, не получали йод с водой или пищей), то сейчас, с расширением кормовой базы, мы можем есть норвежских устриц, ламинарию, и как-то нет дефицита йода. 100 лет назад почти все ходили с эндемическим зобом. Сейчас – с тиреоидитами Хасимото.
Болезнь Альцгеймера – это беда. Страшная беда. При продолжительности жизни за 78 лет слабоумие у каждого второго. Старость и мудрость уже не ходят вместе! Старость приходит одна или все чаще с новой подружкой – деменцией! А что, если продолжительность жизни и дальше будет увеличиваться? Чем старше будет становиться человек, тем выше риск этого заболевания. И что же, будущее человечества – это планета слабоумных стариков, живущих в психиатрических клиниках? Я не удивлюсь подобной картине.
Восстановлению барьера и посвящены диетологические технологии. Мембрана – это двойной слой жиров, липиды. Значит, это диета, обогащенная жирами. А где взять жиры японцам? В море, конечно. И откуда? Из водорослей не возьмешь! Ответ один – китообразные. У кита мощный подкожный жир. Все киты размножаются в северных широтах, в холодных водах, потому что там мало хищников и нет акул, детенышей никто сожрать не сможет. Рефлекс очень прост – уплыть в холодные воды, там родить детеныша, выкормить его молоком до размеров, когда он сможет защищаться, а потом уже вернуться в теплые воды, где много пищи. Природа все устроила идеально. Все японские китобойные флотилии стоят в Антарктиде или на Севере вблизи Охотского моря. И им дела нет до соглашений о регулировании китобойного промысла, собственная жизнь дороже. Били, бьют и будут бить. Не до жиру, быть бы живу!
Жиры будут встраиваться в мембрану долго. Диетологический путь – медленный. Только через три месяца после начала приема жиры попадут в мембрану, потому что вначале – сурфактанты, потом половые гормоны, а потом уже они доберутся до мембраны. Только через полгода-год проявляется эффект от приема жиров при аутоиммунных процессах! Ускоритель процесса – опять-таки гинкго билоба, который в 10 раз ускоряет процесс восстановления мембраны. Соответственно, программа на восстановление мембран очень проста – гинкго билоба натощак, до еды, а после еды – что? Жиры, разумеется. Любые животные. Компонент мембран. Рыбий жир, яичный желток, лецитин, фосфолипиды, любые жиры, какие вам доступны, – икра, курдюк, горб верблюда, морж и тюлень, костный мозг и нутряной жир медведя или барсука. Растительные источники хуже, но тоже сгодятся! Масла – виноградной косточки, кедровое, оливковое, льняное, амарантовое. После еды или во время еды. И строительный материал замечательно используется рабочими, а рабочие – это гинкго билоба.
Работяги, известка, цемент, кирпич – и стройка кипит в трехсменном режиме. Две-три недели – мембрана начала восстанавливаться. Два-три месяца – и уже заметное улучшение! Правда, у кого-то это может произойти и через год, и через два, и через три. У детей и подростков – за две-три недели. У детишек все быстрее протекает – и болезнь, и выздоровление.
Помните, пожалуйста, что диетологическими механизмами корректируется любая аутоиммунная болезнь. Любая! Для всех четырех процессов универсальный принцип – жиры и гинкго билоба. И не повторяйте ошибок японцев: ни витамины, ни микроэлементы, ни мантры и медитация на Фудзияму и даже практики дзен-буддизма не помогут. Ни ошовские динамические медитации, ни энергия кундалини. Не теряйте время и клетки, пока они еще живы.
А что же системные заболевания? Склеродермия, ревматизм, ревматоидный артрит и болезнь Бехтерева, как ее у нас называют. Аутоиммунные системные костные или мышечные болезни – это не чисто аутоиммунная проблема. Это тканевый токсикоз. Они входят в группу аутоиммунных заболеваний, но с точки зрения технологии – это либо токсикоз, либо гипоксия с механизмом повреждения мембраны. Но токсикоз первичен! Потому что мышечные ткани и кости – незабарьерные. Тут принципиально другой механизм! В мышцах, костях и соединительной ткани начинают накапливаться токсины. Происходит это быстро или медленно – не важно. Токсины, накапливаясь и фиксируясь в соединительной ткани, постепенно изменяют ее свойства и характеристики, и спустя какое-то время она приобретает измененные свойства. Иммунная клетка подходит, говорит: «Ты вроде «свой», а чего у тебя клоунский колпак на голове? Не стыдно?» И в сердцах шмякает за это токсикозную клетку мышцы или кости. Поэтому дело не в клетках, а в том, что в них добавлено. В мембранах, в позициях токсикоза, связанных с мембранными функциями. Но у нас опять тот же ответ – ткань с измененными характеристиками, вызывающая подозрение в атипичности у клеток иммунной системы. Коррекция токсикоза или гипоксии здесь
