Взяла себя в руки… Да нет, конечно, не взяла! Начала листать дальше… Снова ничего такого, опять что-то по работе. И вдруг я! Тётя-мотя. По сравнению с предыдущей брюнеткой я, конечно… А что я сравниваю? Сколько у него их тут? Листать перестала. Закрыла фото и взглянула в целом на альбом. Догадалась перейти в папку сохранённого из приложения. А там разве что собственных Пашкиных снимков, то есть, сына, например, нет. А остального хватает. Тоже рабочего полно — документы, скрины, и… полуголые бабы.
Я нашла трёх. Дальше смотреть не стала. Все кажутся моложе меня. А, может, моего возраста, просто холёные. Ну или фотографироваться умеют. Или фото обрабатывать…
Я даже не заметила, как зашёл Птолемеев.
— На что любуешься? — спросил он.
— Да вот, любовниц твоих рассматриваю, — не стала придумывать, что бы соврать, я.
— Каких любовниц? — сделал вид, что не понял, Паша.
— Голых. Которые тебе свои фото шлют.
— Ты зачем туда полезла?
— Я виновата, что полезла? Я случайно.
— Случайно? — Паша подсел вплотную и забрал свой телефон. — Это как?
— Ну извини, что фото нашла! Они у тебя были открыты. Я на сына твоего посмотрела, а у тебя там же и… всё остальное увидела.
— Что увидела? — Паша сидел недовольный. — Что-то новое узнала? Женщины шлют свои интимные фото, такое бывает. Но все эти фотки старые, до тебя.
— Тут брюнетка как раз после меня. Недавнее!
— Она? — Паша показал мне фото, которое я только что рассматривала. — Смотри, удаляю!
— Ты кроме меня с кем-то…
— Нет.
— А зачем тогда она?
— Спроси её, зачем? Мороженка, ты ревнуешь меня?
— Ты хочешь сказать, что не виноват, они сами пишут?
— Ничего не хочу сказать. Если они тебя напрягают, я их удалю.
Напрягают ли меня какие-то женщины, которые шлют ему свои голые фото! Боже мой, я что должна сказать — да нет, дело житейское, пусть шлют? Мне не жалко?
— Паша, удали их, пожалуйста!
— Ну хорошо… Но за каждый удалённый снимок мне нужен будет новый на замену.
— Это в каком смысле? — не поняла я.
— А в таком! — Паша стянул с меня одеяло и принялся меня фотографировать.
— Птолемеев, ты что идиот такой! — кричала я, отбиваясь. Саму начал разбирать смех.
— Сколько надо удалить, столько нащёлкаю. Возможно, придётся с запасом. Если ещё будут слать.
— Паша…
— Что?
— Ты, пожалуйста, заблокируй их! Хотя бы на время, пока мы с тобой вместе… — сказала, а саму даже страх взял. Это я вот так озвучила, что думаю. Боюсь ведь, не знаю, когда всё закончится. Не бывают ведь интрижки навсегда.
Паша вздохнул, опять полез в телефон. Прокрутил свой список контактов, на кого-то пощёлкал. Я отвернулась. Неудобно было ещё и следить.
— Мороженка, а вот её удалить не могу, — и он показал недавнюю брюнетку. — Она мой приходящий юрист, — и улыбается, чёрт эдакий.
— Так она ещё и твой юрист!
— Приходящий.
— Так для этого юристы нужны?
— Аля… она хороший юрист. Мы с ней давно знакомы.
— Да уж наверно не недавно, если такие фото шлёт.
— Хочешь объяснить ей, что не надо?
А я сижу и думаю — была бы я жена, я бы такой скандал закатила! А тут обсуждаю каких-то его баб с ним. Значит, со мной можно так? Я её тоже уже сто раз с собой сравнила, брюнетку эту. И сравнение всё не в мою пользу.
— Объясню! — я забрала телефон, вслух проговорила, что за сообщение этой брюнетке набираю. — “Ему теперь нравятся такие!” — и открыла камеру.
Птолемеев заржал, наблюдая за мной, а я старалась выбрать нужный кадр. Всё-таки, дело ответственное.
Паше, видимо, надоело. Он подсел ко мне сзади, обнял, устроив свою ладонь у меня на груди и сам сделал фото! Я сообразила, что ни его, ни меня полностью не видно, а уж его руку на стратегически важном месте эта мадам узнает. Отправила.
— Мороженка, ты хотя бы всю переписку прочитала! — продолжал смеяться надо мной Пашка. Ему что, настолько плевать — женщиной больше, женщиной меньше?
— Вот ты что сейчас смеёшься, объясни мне? — не выдержала я.
— Думаю, что мне придётся нового юриста искать. А у меня важная сделка. Ты вот, Аля, не могла это фото дня на два позже найти?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тебе бы всё смеяться! — разозлилась я.
— Да я вполне серьёзен. День хотя бы. Теперь за ней перепроверять придётся.
— Перепроверишь… — буркнула я. Паша уже полностью оделся.
— Аля, ключи я тебе оставил, ждать тебя не буду. Мне пора ехать.
— Угу, — продолжила дуться я.
— А я так и не поел, — пожаловался Паша, улыбнулся, наклонился ко мне, поцеловал. — Не злись. Это просто фотографии.
Я на него взглянула. И так что-то жалко стало, что вся эта ситуация наши с ним совместные пару часов в момент испортила. Хочется думать, что ты особенная. А там такие же, может, как я, дурынды, тоже ждут и надеются.
— Аля, там ещё с парой девушек я общаюсь по работе, так что я их удалять не буду. Но они уже почти все знают, что я занят. И всё правильно поймут.
Откуда такая уверенность только, Паша. Ты и не узнаешь никогда, что женщина, может, тихо ждёт и надеется. Все мы понимающие…
— Ты злишься, что я твой телефон взяла? — спросила я, когда Паша уже стоял в дверях.
— Так я ведь тебе сам его отдал в руки, — Птолемеев поцеловал меня, растерянную, и ушёл. И не считает, что что-то должен скрывать.
А я осталась наедине со своими мыслями…
Глава 22. Осколки
Сегодня мы с Пашей снова должны встретиться. И опять в обед. Хочется как-то загладить вчерашнюю ситуацию. Он сказал, что прекратил все отношения, или я не так поняла? Удалил фотки… А общается ли он со всеми этими женщинами, поддерживает ли связь?
Зачем про это думаю? Сколько раз себе сказала, что сама, получается, такая же. Только я сейчас в более привилегированном положении, чем те, которых он “поставил на паузу”. Не надо мне про это. Бегаю, как девочка…
У меня опять график два через два. И вот сегодня ещё выходной, а завтра на весь день на работу. Так что с Пашей завтра не увидимся. Ночью я к нему не побегу, да и ему, судя по всему, надо быть дома. Уже тоскую.
Вчера Паша сказал, что голодный. Вот тоже нехорошо. У меня в обед сын возвращается, а мама, вместо того, чтоб в выходной дома быть, убегает.
Стою, готовлю обед, а сама думаю. Сделаю-ка я на порцию больше. Паше с таким графиком поесть некогда. В обед приезжает ко мне на встречу. А потом обратно на работу. А в квартире у него ничего, кроме кофе и печенек, нету. В последнее время он не закупается. Ну да он говорил, какая-то сверх-срочная работа…
В общем, приготовила я ему обед. Переложила аккуратно в контейнер. Салат тоже нарезала, с собой взяла.
Пришла к нему, открыла выданным ключом дверь. Осмотрелась. Пока руки в ванной мыла, заметила, что корзина с бельём переполнена. Вытащила бельё, рассортировала, загрузила стиральную машину. Запустила стирку. Посмотрела по поверхностям — пыли нигде особенно нет. Так, парочка мыльных пятен разве что на полочке и на душевой. Вытерла, пошла на кухню. Вытащила, что принесла. Разложила в тарелки. Паша уже скоро должен быть. Он предупреждает. Пишет, где он и через сколько будет.
Так и есть, буквально через пару минут зашел. Я вышла встречать. Вчера злилась на него, а сегодня улыбаюсь. Всё это не по-настоящему, а так приятно встречать его на пороге. Пашка сразу меня в охапку и обнимать. Пахнет морозцем, свежестью. Набегался где-то.
— Ты есть хочешь? — спрашиваю.
— Думаешь съездить куда-нибудь поесть? — интересуется, не выпуская меня.
— Да нет! — посмеиваюсь я. — Раздевайся! Я обед приготовила.
— Да? — как-то странно Пашка отреагировал. — Ну ладно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он разделся, зашел в ванную, вымыл руки, вернулся.
— Ты запустила стирку?
Я только пожала плечами.
— Проходи на кухню. Остынет же.
Он прошёл, поел молча. Я сидела напротив и смотрела на него. Я уже видела, как Птолемеев ест. Нравится мне на него смотреть. Но сегодня Паша какой-то хмурый. Может, на работе что?
