и денег на расходы совсем нет. Только то, что госпожа успела загодя выдать. Хорошо, ещё что в леднике припасы, да и муки полно, а то бы сейчас и есть нечего было. (Вздохнул). А завтра кончается пост. Послезавтра разговение.
– То-то я смотрю у вас даже их кухни не пахнет. Маруф тоже спит?
– Вроде собирался куда-то сходить с утра. Что ему делать? Ужинать будем после захода солнца. Да и то, старые лепёшки доедим, сыр да сушёные фрукты. Даже очаг сегодня не разжигали.
Внизу у реки кто-то звал кого-то и голос уносило ветерком. Мимо с ленивым гуденьем пролетел шмель.
– Вы шапочку с рубином надёжно спрятали? – Злат никак не мог придать своему голосу строгость.
Ключник кивнул.
– Есть для этого и место, и сундук, не беспокойтесь.
Понятно, что не покажут. Речь, скорее всего идёт о тайнике, известному только посвящённым.
– Ну, и хорошо, – кивнул наиб с чувством человека, исполнившего свой долг. – Он вытер на лбу пот и заговорил о погоде, как и положено человеку, которому больше нечем заняться. – Жарко. Передохнём в твоей беседке немного, да и назад поедем.
Ключник был только рад нежданной кампании. Он даже крикнул, высунувшейся на разговор служанке, чтобы принесла в сад свежей воды. Повздыхали. Наиб поделился новостями, вернее их отсутствием. Посетовал, что теперь поиски вряд ли сдвинуться с места до приезда Урук-Тимура.
– Зимой у вас, наверное, веселее?
– Места не хватает, – подтвердил ключник, – И пиры бывают, и гости часто ходят.
– Маруфу работы хватает, не то что сейчас, – засмеялся Злат.
– Пока госпожи были, ему и здесь работы хватало. Скучали в городе, одно развлечение было – полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Он даже жаловался мне недавно, что в степи ему легче было. Там почти каждый день бешбармак. А то и просто жареное мясо.
– Мне один генуэзец вашего Маруфа хвалил. Говорил, когда был в гостях у Урук-Тимура, так угощали, что и в Константинополе такой еды не пробовал.
– Это что за генуэзец? – вскинул брови ключник.
– Бонифацием его зовут. Контора на Большом базаре.
– Врёт, – решительно приговорил старик, – Три дня не ел, а в зубах ковыряет. Он у нас ни разу в гостях не был. С чужих слов говорит. Это ему помощник его рассказывал. Тот к нам захаживал.
– Молодой такой? В шитом плаще?
Ключник кивнул:
– Да. Плащ у него знатный. Видать высокого полёта птичка.
– Дела какие с хозяином вёл?
– Вроде нет. Они летом познакомились, на кочевье у Кубани. Вот и заглядывал по старой памяти пару раз. Дочке про дальние страны рассказывал. Госпожи тоже слушали.
Злат рассмеялся:
– Так он к госпожам подъезжал или к дочке?
Ключнику поворот понравился. Он оживился:
– Староваты наши госпожи. Если только к покойнице.
– Чего староваты? Не варить же он их стал бы?
Просмеявшись, старик махнул рукой:
– Видать и хозяин так же думал. Не стал его больше звать.
Злат с тоской подумал, как много могли бы рассказать служанки Райхан. Но, они на Кубани.
На выходе привратник сказал, что повар давно вернулся с утренней прогулки и, наверное, спит у себя. Поблагодарив ключника за радушный приём, решили заглянуть и к нему.
– Хороший повар всегда найдёт, чем угостить, – пошутил Злат, – Если не едой, так рассказом о еде. – Глядя в спину удаляющегося ключника добавил, – Он ведь сам говорил, что никто так много не знает о хозяевах, как повар.
Илгизар не выдержал:
– Но, ведь Санчо мёртв. А то, что он был принят в этом доме и был знаком с Райхан мы уже знаем.
– Только в ту ночь Санчо явно не шёл кого-то убивать, а было очень похож на влюблённого, отправившегося на свидание. А вот Райхан, как раз ждал не просто влюблённый юноша, а сообщник по страшному преступлению. Тут опять что-то не сходится.
Маруф не спал, а просто отлёживался в прохладе, почёсывая за ухом кота, такого же толстого и сонного, как он сам. Наиб не стал темнить и сразу взял быка за рога.
– Скажи мне почтенный друг Маруф, часто к Урук-Тимуру ходили в гости франки?
– Никогда не ходили, – даже удивился тот, – Сынок его Мухаммед-ходжа, тот с ними дружбу водит. Так он ведь эмир в Азаке. А это, почитай, наполовину франкский город. Они его и зовут на свой лад Таной. Когда на Кубани прошлым летом кочевали, он одного и к нам приводил несколько раз. Тот больше женщин развлекал рассказами разными. Потом, уже зимой здесь нас пару раз навещал.
– Велели к его приходу чего особенное готовить?
– Да, нет. Он же больше женщин развлекал. Поэтому с ними разными сластями и угощался. Разве что вино к его приходу кипрское велели подавать. А оно, известное дело – подороже.
– Он из тех был, кто на столе больше всего ценит вино?
Маруф улыбнулся:
– Мимо рта не проносил, это точно. Но, и поесть любил. Много рассказывал про всякие заморские яства и кушанья.
– Так ты что, с ними за столом сидел?
– Зачем? Просто после его прихода госпожи мне раз заказали магрибский пирог. А я про такой и не слышал. Пришлось идти в арабский квартал, выспрашивать. Нашлись люди, бывавшие в Фесе, подсказали. В общем, в грязь лицом не ударил. Этого франка госпожи специально звали мой пирог пробовать. Говорят, удивился и сказал, вкуснее, чем у магрибских поваров.
– Что же за пирог такой особенный?
– Главная его особенность, сочетание мяса со сладостью. Ну, и как во всяком пироге, много значит тесто. А по тестяной части я дока. Не зря мою лапшу весь Сарай знал. Здесь тесто тоже готовится, как для лапши: пресное и тонкое. Для начинки берут голубиное мясо. Голубей обжаривают немного с луком в сливочном масле, петрушки добавляют, кинзы. Перец с корицей, имбирь тёртый. Потом всё это варишь, пока мясо сготовится. Голубей вынаешь, разделываешь от костей. А в отвар потихоньку вливаешь взбитые яйца и чуть томишь на огне, чтобы всё загустело. Как остынет, осторожно выкладываешь эту гущу на лист теста, туда же добавляешь мясо. Сыплешь корицу с сахаром. Сверху накрываешь тестом. Остаётся только запечь в слабом жару.
– Мудрёно. Мясо с сахаром.
– Да ещё, как испечёшь, нужно сахарной пудрой присыпать и корицей. На вид – совсем сладкий пирожок к чаю.
Маруф самодовольно ухмыльнулся:
– Здесь ещё очень важное значение мясо имеет. Я сразу это понял. Арабы, наверное, голубей из голубятни берут, специально откормленных. А они на вкус ближе к курятине. Я купил диких голубей. Они, конечно, помельче, но у них вкус другой. Продавец ещё смухлевал, всучил вперемежку с дикими домашних, тоже мелких, но, я их сразу по виду определил.
– Вернул?
– Госпожа забрала. Она любила птичек на волю выпускать.
– Это которая госпожа?
– Райхан.
– А-а-а. То-то я гляжу в комнате у неё пустая клетка.
– Для неё часто птичек покупали. Подержит немного и выпустит.
– Ты мне вот, что скажи. Урук-Тимур ханский сокольничий. Под его началом все соколятники. Да и свои соколы, поди имеются. Для натаски ловчих птиц держат полно голубей. Ими же и кормят. На кой ляд тебе понадобилось голубей покупать у торговца?
Похоже эта мысль озадачила самого Маруфа. Он в растерянности задумался.
– Даже не знаю. Я сказал помощнику, что ходит за продуктами, что нужно диких голубей. Обязательно диких. Может, он подумал, что на нашей голубятне все только домашние? Пошёл к знакомому торговцу.
– И тем не менее притащил половину домашних. Не мог сразу отличить?
– Тут моя вина была, каюсь. Мне ведь не просто дикий голубь нужен был, а обязательно вяхирь. Их за городом ловят. Соответственно, товар дороже, чем простой сизарь, которого можно прямо на заборе у себя во дворе поймать. Вот продавец и намешал вяхирей с сизарями. А взял, как за одних вяхирей.
– Так ты говорил остальные домашние были?
– Сразу видно. Ручные. К человеку приученные. Видно, уже давно поймали.
– Сильно переплатил?
– Да, нет. Голубей всего-то было пяток. Которые домашние.
– Кто сказал Райхан, что в кухне есть
