На следующее утро, за несколько часов до отъезда, Чарльз повидался с адвокатом своего отца.
— Я не намерен задерживаться в Англии, — первым делом сообщил Чарльз. — У меня остались дела и обязательства за границей. Что касается управления фабрикой, то я заключил соглашение с Уильямом Беллменом.
И он вручил собеседнику экземпляр составленного накануне документа. Адвокат начал внимательно читать. Дойдя до пункта о вознаграждении управляющего, он поднял руку и задумчиво погладил свою бороду.
— На редкость щедрое вознаграждение. — Он взглянул на Чарльза. — Хотя человек он толковый и даровитый. Будет обидно, если такого управляющего переманят конкуренты.
У Чарльза испуганно екнуло сердце. Такая мысль ему в голову не приходила.
Адвокат продолжил чтение.
— Прибыль пятьдесят на пятьдесят…
Он нахмурился.
— Что-то не так? — спросил Чарльз.
— Это необычно.
Чарльзу было трудно судить о таких вещах.
— И далее: ваш кузен намеревается вкладывать личные средства в развитие предприятия, при этом забирая себе всю дополнительную прибыль. Неординарный вариант…
Чарльз попытался представить, чем для него обернется уход Уильяма на другую фабрику.
— Он мой родственник. Полагаю, семейные связи также следует принять в расчет.
Он невольно улыбнулся про себя, подумав, что именно такой ответ дал бы его отец.
Адвокат на минуту задумался.
— Ваш покойный родитель был очень высокого мнения об Уильяме Беллмене, о чем можно судить хотя бы по условиям контракта, подписанного им при назначении Уильяма секретарем. Конечно, если вы пожелаете изменить порядок распределения прибыли, будет несложно добиться пересмотра вашего договора с мистером Беллменом. Насколько я понимаю, он был заключен слишком поспешно: вы только что прибыли в город после утомительного путешествия и к тому же еще не оправились от потрясения в связи с кончиной вашего отца. И если вы, поразмыслив, сочтете этот пункт договора неприемлемым, на мистера Беллмена можно будет оказать давление, чтобы…
Оказать давление? На Уильяма? Чарльз тотчас отверг эту мысль. Вопрос закрыт, и уже к трем часам дня ему надо быть в Оксфорде, где он заранее нанял экипаж, чтобы успеть к завтрашнему рейсу на континент.
— Этот договор меня полностью устраивает.
Уловив в голосе Чарльза новую нотку, адвокат удивленно вскинул глаза.
— Ну что ж… — только и промолвил он.
Стало быть, подписав договор, Чарльз получил то, что ему было нужно. И что бы под этим ни подразумевалось, Чарльз от полученного не откажется. Пусть так и будет. Тем более что адвокат отнюдь не горел желанием ввязываться в тяжбу с Уильямом Беллменом.
Позднее, вспоминая этот разговор, адвокат постарался убедить себя в том, что его решение соответствовало интересам клиента. «Дополнительные прибыли? Да много ли их наберется?» Он с сомнением покачал головой. Фабрика и так работала на пределе своих возможностей. Что еще можно было из нее выжать?
Когда выяснилось, что все готово к отъезду даже раньше намеченного срока, Чарльз решил отправляться немедленно. Коляска у крыльца — зачем тянуть время? Уезжая, он не испытывал никаких сожалений. Теперь его домом была Италия. Там сейчас находился человек, которого он любил. А здесь его ничто не держало — ни фабрика, ни старый семейный дом. Он был только рад от них отделаться. Хотя было как-то странно сознавать, что ему больше незачем сюда возвращаться.
Покидая Уиттингфорд, Чарльз проехал мимо коттеджа кузена. Он толком так и не пообщался с Уильямом. Зато убедился, что фабрика под надежным присмотром. А сам Уильям был под надежным присмотром Розы. В жизни Уильяма многое было достойно восхищения, однако Чарльз не смог бы жить такой жизнью — ни единого дня. За все время пребывания здесь у него выдался лишь один нежданно счастливый час — когда он в саду помогал своей двоюродной племяннице рисовать птиц. Внезапно он подумал — и эта мысль, как сочетание желаемого и абсолютно невозможного, явилась для него полнейшим откровением, — что он, Чарльз, мог бы быть отцом такой же девочки, как Дора, и так же учить ее рисованию, сидя в саду летним солнечным днем.
Вспомнив о граче, которого они рисовали, Чарльз повернулся и посмотрел в другую сторону. Там, за полем, близ речного берега, маячила группа дубов, и кроны их были так же густы, как в пору его детства. Он вспомнил камень, описывающий безупречную дугу в небе — дугу между рогаткой Уильяма и молодым грачом на ветке дуба. Тогда это показалось им настоящим чудом. Он и сейчас воспринимал это как чудо. Там был Фред. И еще Люк — уже умерший, о чем он в свое время узнал из отцовского письма. Это Люк тогда расправил грачиное крыло, чернота которого вдруг обернулась переливами ослепительных красок. Они ослепляли его и сейчас, так что начали слезиться глаза.
Благодаря раннему прибытию в Оксфорд он нашел время пройтись по магазинам на Терл-стрит, где приобрел альбомы и набор карандашей. Распорядившись доставить покупки мисс Доре Беллмен по указанному адресу, он сел в поджидавший экипаж: начинался следующий этап путешествия.
21
Уильяма продолжала беспокоить мысль о страудских фабрикантах, норовивших перекупить его людей — ткачей, сукновалов, упаковщиков и прочих, — людей, которых он обучил, из которых он сделал первоклассных работников. Все полагали, что решить эту проблему могут только деньги, но Уильям думал иначе. Зачем платить больше за тот же самый объем работы? Он не собирался вот так, за здорово живешь, отдавать свои деньги, которым можно было найти лучшее применение.
И у него появилась идея.
В одно прекрасное утро, когда Уильям был на кухне, мальчишка из пекарни, как обычно, принес свежий хлеб.
— Передай своему папе, что я хотел бы с ним встретиться, ладно? — сказал ему Уильям. — Он застанет меня здесь, если придет сразу после обеда.
В три часа пополудни Фред Армстронг, владелец пекарни, постучал в дверь кухни.
Мужчины обменялись рукопожатиями.
Было время, когда Фред Армстронг чувствовал себя в этом коттедже как дома. В детстве они вдвоем частенько сиживали на этих самых ступенях, грызя яблоки и болтая о чем попало; а потом Уилла отправили в оксфордскую школу вместе с кузеном Чарли.
Но сейчас, когда они встретились как малознакомые люди, прошлое показалось Фреду нереальным. Как он должен обращаться к собеседнику? Просто по имени? Еще несколько лет назад они порой пропускали по стаканчику в «Красном льве». Но теперь друг детства управлял фабрикой — и стал совершенно чужим. Может, его следует называть «мистером Беллменом»?
Фред взглянул на баулы и коробки, загромождавшие помещение.
— Я слыхал, вы переезжаете.
— Да, с завтрашнего дня будем жить в старом особняке.
— Как вам мой хлеб? Если что-то не устраивает…
— С хлебом все в порядке. Просто теперь его потребуется гораздо больше.
И Уильям, склонившись над кухонным столом, изложил свой план. Понадобятся сотни булочек, регулярно поставляемых на фабрику по утрам, в одно и то же время.
Фред слушал его и недоумевал.
— Вот моя цена за каждую партию… — Уильям нацарапал сумму на клочке бумаги. Сумма была велика — настолько велика, что у Фреда глаза полезли на лоб. — А в пересчете на одну булочку это будет… — Уильям приписал внизу цену каждой булочки.
Пекарь снял шляпу и поскреб затылок:
— Не получится.
— Почему?
— Дело не в цене. У меня только два помощника, и нам не справиться, а для такого количества потребуется еще пара дополнительных печей.
— Присядь. — Уильям кивком указал на ближайший ящик.
И вот, усевшись рядышком, управляющий фабрикой и владелец пекарни склонились над покрытым цифрами листом бумаги. Что бы там ни связывало их в прошлом, сейчас они были прежде всего деловыми партнерами. Они подсчитывали, сколько можно выгадать на закупке муки более крупными партиями, прикидывали расходы на приобретение двух новых печей и на оплату труда новых помощников.
— У меня на фабрике есть человек, который отвечает за прием новых работников, — сказал Уильям. — Я дам задание, и он отберет нескольких парней, которых сочтет годными для работы в пекарне.
Так, пункт за пунктом, цифра за цифрой, эта более чем странная сделка обретала реальные контуры — начиная с займа, который Уильям давал Фреду для приобретения печей, и заканчивая временным возвращением в пекарню Армстронга-старшего, который давно отошел от дел, но сейчас мог бы помочь с обучением новичков. Постепенно все детали были согласованы, препятствия преодолены, и напоследок Уильям подсчитал ожидаемую прибыль Фреда:
— В неделю… — Карандаш чиркнул по бумаге. — В месяц… — Еще одна размашистая закорючка. — И в год. — Финальный росчерк.
