Ванная комната просторная. Лёша помогает мне раздеться и сесть в наполненную ванну. Сажусь, подтягивая колени к груди. Наблюдаю, как спецназовец стягивает футболку, а его мышцы бугрятся от каждого движения. Завораживающее зрелище. Когда он расстегивает ширинку, я начинаю чаще дышать. Даже слюна выделяется, от того насколько этот простой стриптиз выглядит соблазнительно.
– Кошка, вроде не весна, – урчит он довольно, заметив мой взгляд, – но мне нравится, как ты смотришь.
– Тебе бы музыку включить.
Я поднимаю глаза, чтобы хотя бы изобразить приличие. Все мои мысли сейчас сосредоточены между ног.
– Хочешь, чтобы я станцевал? – он начинает двигать бёдрами, имитируя стриптизёров. Стаскивает джинсы вместе с бельём. Я, кажется, чувствую, как расширяются мои зрачки. Прикусываю губу, чтобы хоть как-то себя сдерживать, потому что его член – на уровне моих глаз, и он стоит, открывая блестящую головку.
Лёша наклоняется к моему лицу и шепчет, обжигая дыханием мои губы.
– Тебе нельзя.
– Что?! Ты издеваешься?
Он молча садится за мою спину и притягивает меня к себе. Я ложусь спиной на его грудь, расслабиться сложно. Да невозможно расслабиться, когда тебе в поясницу упирается доказательство его желания. Я начинаю ёрзать, надеясь, что львёнок всё же не выдержит.
– Марта, – он рычит, – не провоцируй. Накажу.
Я вспоминаю, как он наказывал меня после клуба, от такого я точно не откажусь. Поворачиваю голову, тянусь к его губам. Как только наши языки сталкиваются, чувствую, как его руки начинают блуждать по моему телу, не задерживаясь нигде дольше пары секунд. Мы прерываем поцелуй только когда воздуха становится критически мало.
Лёша набирает в ладонь гель для душа, начинает его вспенивать.
– Хочу тебя помыть, – хрипит мне в ухо, эти вибрации отдаются в мою промежность с вполне ожидаемым возбуждением.
Его губы захватывают мою мочку, одна ладонь ложится на шею, а вторая спускается вниз. Он очерчивает округлости груди, подхватывает их снизу по очереди, и спускается ещё ниже.
Его напряжённый член упирается в мою спину. Я выгибаюсь, тяну руку, чтобы коснуться его, но Лёша перехватывает руку.
– Малышка, веди себя хорошо и я помогу тебе снять напряжение.
Он кладёт мою руку к себе на бедро, после чего сжимает соски двумя руками. Меня простреливает удовольствием, и я вновь расслабляюсь на его груди. Одной рукой он ведёт вниз, слегка задевая пальцами чувствительную кожу. Но когда я уже предвкушаю самое желанное касание, он ведёт мимо лобка по бедру.
– Ты ходишь по краю моего терпения, милый.
Я скорее чувствую, чем слышу, как усмехнулся.
Внезапно он берёт моё лицо в свою правую руку, поворачивает к себе и жадно целует. Такое чувство, что через этот поцелуй он рассказывает историю последних дней. Как он нервничал, искал и, наконец, нашёл. Он кусает мои губы, зализывает их, играет с моим языком. При этом моё лицо в его плену, и я не вижу, зато чувствую, как он раздвигает мои нижние губы, проводит между них пальцем, дразня. Я стону прямо в его рот и сразу получаю ответное рычание.
Наконец он касается чувствительной точки, меня даже выгибает от облегчения и нарастающего напряжения одномоментно. Он надавливает сильнее и дразнит по кругу. Мне так не хватало его все эти дни, что чувствую, что оргазм приближается быстрее обычного.
– Да, Лёша, быстрее, пожалуйста…
Я сама сжимаю одной рукой грудь, а второй цепляюсь за его бедро. Его палец соскакивает вниз и ныряет внутрь. Я хотела уже возмутиться, когда чувствую, как второй палец продолжил играть с клитором. Не знаю, что он творит внутри меня, но то, как он это делает, устремляет меня на сверхскоростях к оргазму. Я двигаю бёдрами, как будто толкаюсь в его руку. Стонать тихо уже не могу и не хочу. Мышцы сжимают его палец ритмично, низ живота в бешеном напряжении. Наконец, внутренняя пружина не выдерживает, и меня накрывает долгожданный оргазм. Лёша прижимает меня крепче к себе. Невероятное чувство защищенности в такой уязвимый момент как будто усиливает все ощущения.
– Чёрт, малышка, я забыл какой громкой ты бываешь, музыка для меня, – шепчет он мне на ушко.
Я просто пытаюсь отдышаться и совершенно не в силах разговаривать.
– Я не выдержал, даже просто глядя на то, как ты кончаешь, и немного тебя испачкал. Давай помоемся.
Мы медленно моемся, ужинаем едой из доставки и ложимся спать, вымотанные последними днями. Засыпаю в ощущении тотального спокойствия и безопасности. Я вдыхаю поглубже запах его кожи, обнимаю за талию и проваливаюсь в сон. В последнее мгновение чувствую, как он прижимается губами к моим волосам.
Следующим вечером.
Сижу на диване перед выключенным телевизором. Я в его огромном халате, будто в одеяло завёрнута. Лёша заходит с дымящейся чашкой с чаем, подаёт мне. Садится рядом. Я вижу, что он хочет что-то спросить, и не нравится мне это напряжённое выражение лица.
Алексей
Марта у меня дома – это одно из самых классных событий за последние годы. Я скучал и сильно нервничал в эти дни. Наконец, сейчас я могу быть спокоен, так как знаю, что кошка в безопасности дома. Но нам нужно кое-что обсудить. Сажусь рядом с ней.
– Хорошая моя, я слышал часть разговора с твоей матерью…
Она перебивает меня.
– Лёш, мне и так стыдно за эту ситуацию, я не хочу обсуждать реакцию матери.
– Прости, но я хотел поговорить как раз о твоей реакции на кое-какие её слова…
Глава 26. Независимость
Вроде ничего страшного, но меня немного напрягает, как она… испугалась, что ли, вопроса про беременность.
– Марта, ты хочешь детей?
– При чём здесь дети?
– При том, что, когда мама тебя спросила о беременности, ты была достаточно резка и категорична.
– Лёш, мы вместе сколько? Три месяца? Какие дети? Мы с тобой съехались-то сейчас только потому, что меня из дома выгнали.
– Мы съехались, потому что у нас есть чувства друг другу. По крайней мере, я так считал.
Что-то обрывается в груди. Неужели она действительно в этом видит только решение жилищной проблемы?
– Лёш, я влюблена безо всяких сомнений. Ты в моей голове, груди и иногда в печёнке, но дети – это слишком. Я не готова к такой ответственности.
– Не готова сейчас или вообще?
Я замираю, кажется, весь, даже задерживаю дыхание, в ожидании ответа. Я люблю её и наверняка готов буду к любому повороту, но не могу представить себе, что спустя хотя бы пару-тройку лет никто не будет бегать босыми пяточками по загородному дому.
– Сейчас. Лёш, я хочу твёрдо стоять на ногах, когда приду к этому.
– Не понял. Это звучит так, будто ты одинока и собираешься рожать от донора.
– Не говори ерунды, какой донор.
– Марта, я не говорю, что мы прямо сейчас пойдём делать ребёнка, но всё же, ты же понимаешь, что я как раз твёрдо стою на ногах? Я с самого начала говорил, что настроен серьёзно, что готов к семье. А семья – это папа, мама и дети.
– Нет! Чёрт, ты не понимаешь меня! Я! Услышь меня, я должна быть уверена, что потяну одна.
– А где в этой схеме место для меня? Почему ты просто вычеркнула меня из этой ответственности?
– Потому что!.. Лёш, это мои принципы. Жизнь слишком непредсказуема, а с твоей работой ещё и опасна, чтобы я была так легкомысленна и планировала ребёнка, рассчитывая на других! Даже на тебя.
Марта
Я смотрю как Лёша резким движением встаёт с дивана, идёт в прихожую и срывает куртку с вешалки, одевается.
– Лёша, я имею право на уверенность в завтрашнем дне. Поговори со мной, куда ты уходишь? Давай всё обсудим.
– О, милая, имеешь! И, по всей видимости, я никогда не смогу быть тем, кто тебе её даст! Твою мать, Марта, это серьёзно! Я мужчина, я доказываю тебе это каждый день. Каждый чёртов день я делаю всё, чтобы моя девочка могла быть девочкой, а не звенеть стальными яйцами. Но ты так вцепилась в свою независимость, будто если ты хоть на секунду расслабишь булки, мир рухнет! Но, чёрт возьми, Марта, не рухнет! Представляешь, можно строить отношения, в которых участвуют двое! ДВОЕ, блять, я в шоке, ты же сделала из меня просто ёбаря, а не своего мужчину! То есть мы можем трахаться, даже съехаться, но моё мнение не имеет никакого веса. Всё что я делаю, не имеет веса! Нихуя, ни граммулечки, потому что Марта у нас сильная и независимая!
