Мужчины поворчали, но подчинились и последовали за инженером, который пошел вниз по склону. Он поднял свою шляпу и стал рассматривать стрелу. Она была окрашена и имела зарубки.
— Это мы сохраним. Визитная карточка бандита.
Люди приступили к топографической съемке в долине ручья. На высотах с юга и с севера дозоры продолжали наблюдение.
Лежащие на вершине холма к северу от ручья Билл и Шарлемань были недовольны. Всю ночь они несли дозор и теперь не могли поспать.
— Надо было нанять еще пару разведчиков-скаутов, — заметил Билл. — Интересно, многие ли из нас доживут до осени? И что же произошло с Томом?..
Шарлемань не ответил. Жара усиливалась; обоим хотелось пить. Ветер улегся, раскаленный воздух дрожал. И вдруг в долине ручья раздался крик. Дозорные оглянулись и увидели, что один из рабочих упал. Стрела проткнула ему шею.
Билл и Шарлемань не сказали ни слова. Уже несколько дней следовали одно за другим эти безмолвные нападения индейцев. Каждый раз прилетала всего одна-единственная стрела, но она поражала цель. И ни разу никто не видел индейца.
Люди в долине покинули работу. Многие из них бросились на землю, ища за кустиками и выступами берега хоть какое-нибудь прикрытие. Некоторые побежали к палаткам.
— Какое свинство! — прервал молчание Билл.
— Попробуй что-нибудь изменить, хоть ты и победил в двадцати шести поединках.
— Если бы только краснокожие трусы предстали передо мной, я бы им показал!
— Рано или поздно тебе придется это сделать.
Один смельчак отважился подобраться к убитому. Он не смог вытащить стрелу и отломал ее конец. Крохотный кусочек кожи с какими-то знаками был прикреплен к стреле.
Человек рассматривал этот кусочек.
— Опять голова лошади! — крикнул он тем, кто лежал на холме.
— Что это означает, Билл? — спросил Шарлемань. — Красные полосы и голова коня? Все время этот знак.
— Осел, ты рассуждаешь так, точно проткнули тебя! Стрела так и есть стрела.
— А ты сидишь тут и ждешь, пока прилетит еще одна и проткнет тебя!
— Что же делать? Эх, были бы с нами индейцы, вот бы они подрались с этими… Против собак нужно натравливать собак, против краснокожих — краснокожих…
— А против краснокожих собак — краснокожих собак, хочешь сказать ты. Да только кто сунется в такую кутерьму? В прошлое лето с нами были пауни. Теперь их тоже не видно.
— Мы обманули их. Они хотели получить оружие, а мы не дали и сотой доли того, на что они рассчитывали.
— Кто же хочет брать на себя ответственность за снабжение краснокожих оружием.
— Во всяком случае, мы преданы и проданы. Скоро я оставлю вам мою шляпу — и до свидания. Не хочу больше торчать в этих проклятых местах. Но как отсюда смыться? Эх, глупцы мы, глупцы…
— Еще бы не знать, что означает голова лошади!
— Оставь меня в покое. Еще хорошо, что голова лошади, а не томагавк!
— А что означает томагавк?
— То, что ты свою башку носишь на плечах, пока не наткнешься на томагавк. Соображать надо, а еще считаешь себя скаутом!
— Тихо, слушай!..
Оба прислушались. На северо-востоке стреляли. Несколько выстрелов последовали один за другим.
— Билл, что это?
Снова с разных сторон прозвучали выстрелы.
У Билла не было времени отвечать. Он слушал…
Перестрелка затихла. Оба дозорных приложили уши к земле. Через некоторое время донесся топот копыт и опять раздались выстрелы. За высоткой даже расплылись дымки. Послышался далекий крик.
— Теперь меня уже интересует, Билл, кто за кем гоняется, кто кому хочет состричь клок волос.
— Видно, на этот раз волосы не наши.
Послышался еще выстрел, довольно далеко, но в настороженной тишине и он был хорошо слышен. Конский топот тоже стих где-то на северо-востоке от лагеря.
— За работу, люди! — раздался голос младшего инженера. — Наши коварные враги теперь заняты другим.
Мужчины поднялись неохотно, но ни один из них не ослушался приказа. Молодой коренастый младший инженер был точно заряжен энергией, которая излучалась на всех. Легкий загар выдавал, что он сравнительно недавно в экспедиции, он больше других заботился о поддержании порядка. Джо Браун, руководитель, слегка улыбался, наблюдая рвение молодого человека. Этот зеленый юноша был очень кстати, но ему еще предстояло пройти все стадии зрелости. Прежде всего надо было осознать опасность, которая над ним нависла, затем — научиться хладнокровно преодолевать ее. Пока же юнец поддавался первому порыву.
Билл и Чарльз думали, как бы заснуть. Выстрелы больше не повторялись, и стука копыт даже их тонкий слух не улавливал. Все, кто хоть чем-нибудь мог помочь в разбивке трассы, находились в долине ручья.
— Засни хоть ты часок, — сказал Билл Чарльзу. — Потом я посплю. Вечером нас сменят. Сегодня, пожалуй, господам инженерам, окончив работу, придется поглазеть отсюда на окружающую местность. А с полночи мы их отпустим.
— Ну если так… — и Шарлемань, положив голову на руки, закрыл глаза и тут же громко захрапел.
Билл толкнул его в бок: нельзя же, чтобы в долине слышали храп. Шарлемань повернулся, закрыл рот и замолчал.
День прошел без происшествий. А когда солнце, коснувшись вершин Скалистых гор, закатилось, Джо дал свисток, и люди побросали работу. Была роздана еда. Солонина стала уже невыносима, но охотиться было некогда, да и небезопасно, и они ели то, что давали. Вода в ручье была затхлой и очень невкусной, вот почему все время спорили, не рыть ли на стоянках колодцы. С каждым днем ручей мельчал и назревала опасность остаться без воды.
— Что делают индейцы, когда иссякает вода? — спросил юный инженер.
— Разбирают палатки и едут туда, где есть вода, — ответил Джо Браун.
— Но это же дико!
Мужчины раскурили трубки, протянули ноги к огню: днем стояла жара, однако ночью в прерии было свежо.
Наступило время сменять Билла и Шарлеманя. Молодой инженер, которого звали Генри, попросил послать в дозор его. Никто больше не горел желанием нести охрану, и Джо решил, что он с Генри сам подежурит до полуночи.
— Будьте осторожны, сэр, — предупредил Шарлемань.
— Я побольше вашего имел дело с индейцами. — Джо был в скверном расположении духа, может быть, именно поэтому он и пошел в дозор с Генри.
Поднявшись на вершину холма, Джо Браун стал терпеливо объяснять молодому инженеру, как лучше найти укрытие, как важно обращать внимание и на шевеление травы, и на тени в долине.
Под влиянием наставлений Генри некоторое время с особым усердием прислушивался и наблюдал. Но скоро им овладели новые мысли. Он оглянулся.
— Что? — спросил Джо.
— Я думаю об исчезновении Тома. Как в авантюрном романе!..
— Который лучше читать у камина, чем принимать в нем участие!
— Поймите меня правильно, сэр…
— Пожалуйста, просто Джо.
— Я думаю: не пойти ли на розыски?
— А ты, пожалуй, не можешь пожаловаться на недостаток мужества, скорее оно у тебя в избытке.
— Надо поискать Тома. Он хороший парень. Он лучший из этих удивительных скаутов.
— Да, один из лучших, но слишком сентиментален. Такие, увы, и гибнут. Где же его искать?
— Ну, а если я завтра порыскаю по округе?
— Ах ты… блаженный. Не сходи с ума. Здесь кругом такие люди, такие люди… Эх, если бы я знал какие…
— Это те, Что стреляли в прерии? Возможно, у Тома и была стычка, ружье ведь у него с собой…
— Да, но не лошадь. А те, что посыпали друг друга пулями, были на хороших конях. Может быть, впрочем, это не самое страшное. Хуже, когда индейцы применяют лук и стрелы. Стрелы — бесшумны. Ни звука, ни вспышки, ни дымка, а она уже сидит у тебя в шее. Ты делаешь последних вздох и — конец.
— Неужели нельзя договориться с индейцами? Мой отец…
— Твой отец, Генри… Я знаю, знаю. Но это было совсем другое поколение. Были индейцы — друзья на жизнь и на смерть. Таких теперь не сыщешь. Индсмены превратились в босяков и торгашей. Ты слышал, как поступают пауни? Давай им оружие, или они оставят нас подыхать! А с дакота тут уж вообще никакой дружбы. Им бы только выгнать нас отсюда. Ну, хватит. Ночь. Если дакота услышит наш шепот, нам уже не нужно будет укрытия.
