— Работают, — выдавил я в ответ.
— Я потерял одного из друзей, — мрачно продолжал Оун. — Впрочем, вы были свидетелем расправы над ним.
Я настороженно поднял глаза.
— Я должен был встретиться с ним в кафе «Эпсилон». Он собирался сказать мне что-то важное, звонил мне. Это было вчера утром. Через витрину я видел, как над трупом моего друга стоял некто в синем.
Я кивнул. Мне опять стало жутко, как в те страшные минуты. Я и не знал, рассказывать ли Оуну, за что поплатился жизнью его приятель.
— Собственно, особенно близки мы никогда не были, — продолжал инженер. — Но он был мне друг по убеждению, по общему делу… А сейчас я должен уйти, — неожиданно сказал Оун, поднимаясь со стула, — проводится сбор жителей острова в поддержку нового закона. Хотите со мной? — вежливо осведомился он.
— А что я буду там делать?
— Ничего. Сидеть и слушать.
Я подумал, может быть, этот сбор объяснит мне, как цивилизованное общество могло дойти до подобного решения?! Как мог возникнуть чудовищный законопроект, сама мысль о нем? Как, наконец, люди могли согласиться на зверскую миссию?
С улицы доносились выстрелы. Казалось, с каждым часом они звучат все чаще и чаще, и аркосцы воспринимают их уже как звуки детской хлопушки. Потому что иначе можно сойти с ума! А как я воспринимал это? Может быть, что-то недопонимал? В моих размышлениях были только вопросы, не было ответа.
И тут меня осенило.
— Дзей, вы не знаете, в библиотеке базы есть история Аркоса? — спросил я Оуна. — Хотя бы краткая?
Он пожал плечами:
— Вероятно… Зачем вам? Так пойдете со мной? — добавил с нетерпением.
Я отказался. Оун откланялся. От двери презрительно бросил:
— Не понимаю… Зачем? Что вам Аркос? Улетел-прилетел…
— Прилетел-улетел?! — Я схватил инженера за рукав, втащил обратно в комнату, усадил в кресло. — Да я уже сутки думаю, как предотвратить резню!.. Око за око, зуб за зуб… Это уже было, это уже известно в обитаемом мире! И ни к чему доброму никогда еще не приводило! Я не верю в подобный способ борьбы с недостатками! Надо что-то делать, надо предупредить Верховное ведомство о страшных последствиях этой политической авантюры! Но чтобы что-то сказать, я сам должен понять, что привело ваше правительство к необходимости введения нового закона.
— Да, — подавленно произнес Оун, — я тоже хочу понять, где корни нового закона. Только наша официальная история здесь ни при чем. Эта изящно изданная книжка расскажет вам, как была обжита дикая планета, спасена цивилизация. Но я думаю, все происходило куда прозаичнее и, если хотите, трагичнее. Дело в том, что первое поколение беанцев, переселившись на Аркос, погибло. Погибло внезапно, почти одновременно, безболезненно, заметьте. Мне было девять лет, когда я потерял мать — я помню немного Беану, меня увезли ребенком. Отец погиб еще раньше, но при выполнении задания. А мать… В то время не было эпидемии, а адаптационную несовместимость нельзя считать причиной массовой гибели, ведь смерть обошла членов правящих семей. Вот загадка, над которой мы ломали головы всем интернатом, как вы понимаете, сирот нужно было растить, об этом Верховные все же позаботились. Подростков и малолетних детей разместили на втором, менее обжитом по тому времени континенте планеты. На этом континенте разместилась н промышленность, вывезенная с Беаны. Так сложился Производственный континент. Сироты стали не только его жителями, но и рабочей силой. Высшее техническое образование, только техническое, заметьте, получили немногие. Словом, дети наследуют профессию родителей. Дети инженеров становятся инженерами. Удел остальных — труд и низкопробные развлечения. На Главный континент по специальным разрешениям еще могут выехать инженеры и менеджеры, а остальные…
— И какую связь вы усматриваете с новым законом?
— Пока никакой. Только я хочу вас спросить, зачем Аркосу такая огромная армия? От каких врагов планета-государство должна защищаться? Пришельцы вряд ли позарятся на наш скудный мир. Да и с пришельцами нам не справиться. И все же армия существует. Может быть, эта армия в одни прекрасный день… Не знаю, я ничего не знаю. Только где гарантия, что и наших детей однажды не заберут в интернат для круглых сирот? Иногда я думаю, что наша с женой бездетность во благо. Как ни горько так думать! — Оун фыркнул. — Кстати, вы не бывали на Производственном континенте?
— Не довелось.
— И не доведется. Даже если вы очень захотите туда поехать. Добавлю, что всем нам, находящимся в контакте с землянами, предписано в разговорах касаться только технических проблем, возникающих при совместной работе. И все. Это уж я такой болтун попался. То, что положено знать об эпохе переселения, вам, вероятно, расскажет книжка. А молва говорит недоброе об этом времени. Первые переселенцы вымерли, потому что так было нужно элите — тогда их было сто три семейства. Они использовали людей для возрождения цивилизации на новой планете и убрали каким-то образом, чтобы сделать из их детей своих рабов.
— Вы говорите страшные вещи, Дзей!
— Что делать! Но не буду отягощать вас больше. Пора.
После ухода Ингит он проснулся с ощущением, что знает, что делать дальше.
Не спеша оделся, не спеша позавтракал, спрыснул лацканы серого с искрой костюма дорогими мужскими духами, закурил и спустился в гараж. Ровно через двадцать минут он уже входил в свой кабинет.
— Вы помните некоего Дрибла? — спросил Эллис секретаршу. — Разыщите мне его.
Секретарша порылась в бумагах и сообщила:
— У него есть домашний телефон. Кроме того, место его розничной торговли газетами — вход в парк Верховного ведомства. Это рядом.
В кабинете Эллис первым делом открыл сейф и взял папку с секретными данными о двух тайных организациях Аркоса, готовящих заговор против правительства. В папке хранились досье на руководителей этих организаций и на рядовых их участников. Эллис знал, что ее вожди ведут между собой нескончаемые переговоры об объединении. Но что-то мешает им договориться. Одного из лидеров Эллис знал неплохо. Серт Смелл, руководитель организации Главного континента, служил некоторое время в Верховном ведомстве, потом его перевели на должность директора химического научно-исследовательского института. Это был благообразный человек, о котором Эллис порой думал, что ему абсолютно все равно, чем и кем руководить, лишь бы быть у руля. Эллис понимал, раздумывая о Смелле, что именно мешает ему соединиться с организацией Производственного континента: его собственное честолюбие. Некогда Эллис делал на Смелла ставку как на человека, который, сам того не подозревая, превратит организацию в оппозиционную ложу, демагогический клуб несогласных. Конечно, со Смеллом было бы проще. Но с другой стороны — Эллис и Смелл были слишком хорошо знакомы, чтобы пойти на откровенное сотрудничество, к которому готовился теперь Эллис.
