Я аккуратно бросил все это в ближайшую урну — мне не хотелось быть арестованным по обвинению в том, что мусорю на улице, — и сразу же оказался окруженным толпой разъяренных мужчин. Самым взбешенным из них был лейтенант Ваймар. Его лицо покрылось пятнами:
— Сукин сын! Решил поупражняться в шутках?
Меня несколько ошеломила его стилистика.
— Это вовсе не упражнение в шутках. Я просто хотел видеть мэра Петтибона, но, очевидно, это считается преступлением в нашем городе.
— Нет, погоди, — грохотал он, — может быть, в коробке и не было никакой бомбы, но…
— Не было и не могло быть, — огрызнулся я.
— Но часы… провод… кнопка…
— А что, есть закон против провода или кнопки для дверного звонка? Носить с собой будильник — мое хобби. — Я помахал пальцем перед его носом. — Обо всем будет известно прокурору. Я подам иск! На миллион долларов!
— Мистер, — пролепетал упавшим голосом Ваймар. — Вас посадят в тюрьму.
— В самом деле? — простодушно удивился я. — На каком основании, за что? Это за мной гнались, меня оскорбляли, подвергали унижениям. Это меня — как я теперь понимаю, с целью линчевания — преследовала по пятам толпа во главе с офицером полиции, представителем закона в этом городе. Нет, я подам иск на сумму в два миллиона!
Маленький озабоченный человек появился у локтя лейтенанта Ваймара.
— Одну минуточку, лейтенант, не горячитесь. У нас достаточно трудностей с бюджетом и без этого.
— А вы кто такой? — набросился я на него.
Он представился извиняющимся тоном:
— Мэр Петтибон.
— Ага, — сказал я. — Наконец-то вы перестали прятаться. — Мне приходилось следить за каждым словом, чтобы не угодить за решетку по обвинению в оскорблении мэра. — Я хотел напомнить вам, что муниципалитет более полугода назад прекратил ремонт городского коллектора и водопровода на нашей улице. Теперь она состоит из сплошных траншей, ям и гор всякого мусора, не говоря уже о том запахе, который распространяется на всю округу. И, насколько мне известно, никто не собирается замостить улицу вновь. Ведь шоссе с вашей легкой руки намечено строить в другом месте. Рискуя переломать ноги, я покинул дом и был вынужден поселиться в гнусном отеле. Я требую, чтобы городские власти приняли незамедлительные и энергичные меры сегодня же. Я также требую компенсации за понесенные мною убытки — проживание в отеле, три будильника, телефонный провод, пять фунтов рафинада, растворенных полицией.
— Но, дорогой сэр… — пискнул мэр.
— Никаких «но». Или я подаю иск. Я буду ждать вашего ответа в отеле. Полиция знает в каком.
Я с достоинством повернулся и зашагал прочь.
Ропот в толпе возобновился. Но теперь в нем были легко различимы уважительные нотки.
…А через несколько дней автомобиль мэра доставил меня по только что замощенной улице домой. Сам Петтибон помог выйти из машины.
— Дорогой сэр, — торжественно сказал он, — я надеюсь, что теперь мы можем считать досадный инцидент полностью исчерпанным. И отныне, когда бы вы ни захотели меня увидеть, мои двери для вас открыты.
Мэр демонстративно улыбнулся, пожал мне руку и укатил.
А зачем, собственно, мне его еще видеть? Дело сделано. Ну а если когда-нибудь наша тихая улица вдруг понадобится кому-нибудь под аэродром или, скажем, военную базу, обращаться придется уже к губернатору, а то и повыше.
Но и эта перспектива меня уже не пугает. Ведь будильники в нашем городе продаются на каждом углу.
Перевел с английского В. ЕЛЬНИКОВ.
III стр. обложки
Примечания
1
Журнальный вариант.
