Не сердитесь, дорогой папа, на непочтительного сына, который Вас все-таки очень любит и видит в Вас своего единственного до сих пор близкого человека, да к тому же он, право, уж не такая скотина, как кажется на первый взгляд. Приезжайте в Кронштадт и поможете мне Вашим советом и сердечным участием разобраться во всевозможных трудных вопросах, которых у меня так много набралось. Относительно свадьбы я еще ничего не могу решить окончательно. Хотелось бы весной перед плаванием и после экзаменов, чтобы жить на Текер-сари своим хозяйством, но очень может быть, придется венчаться после плавания и сейчас же ехать в отпуск.
Христос Воскресе! От души желаю Вам и всем жердовянам весело провести эти праздники.
XL VIII. Кронштадт. 3 февраля 1903 г.
Ваше письмо произвело на меня очень тяжелое впечатление.
Я безусловно виноват перед Вами, сознание этой вины для меня гораздо мучительнее, чем Вы, быть может, думаете. Я сам не понимаю, почему не поговорил с Вами по душам на праздниках, хотя меня ужасно тянуло; глупо, что причин к этому никаких не было, тем более тех, которые Вы предполагаете. Единственным слабым извинением может служить то, что я не ожидал такой скорой развязки. За все это Ваше письмо является суровым и вполне заслуженным воздаянием. Но мне очень грустно, что Вы пишете, будто я Вам оставляю одну материальную сторону – это уже незаслуженная мною обида, т.к. я у Вас ничего не просил и именно тут-то и думаю свести Вашу роль на нет.
Я считаю необходимым выяснить наши отношения, тем более, что это очень просто: мне от Вас ничего не нужно, в смысле материальном. Я думаю, что это сразу упростит наши отношения, и мы с Вами будем считаться только в области более симпатичной, где я теперь, к сожалению, кругом перед Вами не прав. Минный класс даст мне материальную обеспеченность при всевозможных служебных комбинациях и по нашему уставу в 23 года можно жениться и без реверса, при условии перевода в Квантунский или Сибирский экипажи.
Я очень Вам благодарен за все, что Вы до сих пор для меня сделали, т.к., конечно, теперешним своим положением я обязан Вам; мне бывало приятно иметь лишние деньги в карман, но Вы знаете, что я их всегда считал известной роскошью, без которой мог бы обойтись. Мои потребности довольно скромны, и на них хватит содержания минного офицера, моя будущая жена в этом отношении мне под пару. Девяносто процентов наших офицеров живут на получаемое содержание при гораздо худших условиях, надеюсь, и я не хуже других.
По странной случайности одновременно с Вашим письмом в класс пришло предложение командира крейсера “Алмаз” Ив. Ив. Чагина кому-нибудь из слушателей идти к нему минным офицером. Я знаю Ив. Ив. по Востоку с самой лучшей стороны, почему и изъявил желание. “Алмаз” строится как яхта для Алексеева и, по всей вероятности, будет переведена в Квантунский экипаж. Это место даст мне круглый год плавания почти все время в Артурском бассейне и около 320 рублей в месяц, а с переводом в Квантунский экипаж даже около 400. “Алмаз” еще строится и его предполагают отправить позднее, осенью этого года. В Артуре теперь можно будет устроиться очень сносно: новый город растет, как гриб.
Еще раз прошу прощения, дорогой папа, за невольно причиненное Вам огорчение. Мне бы от души хотелось чтобы Вы меня простили, т.к. для меня Вы по-прежнему самый близкий человек и Ваше участие мне всегда было и будет нужно, хотя отнюдь не в материальной области.
XL VIX. Кронштадт.
31 марта 1903 г. Христос Воскресе! От души желаю Вам и всем жердовянам весело провести эти праздники. Искренне жалею, что не мог провести их с вами. На святой у нас как раз два самых трудных экзамена: в среду химия, в субботу взрывчатые вещества. Вообще, приходится туго и только после 26 апреля можно будет вздохнуть спокойно. 27-го был первый экзамен по электричеству и телеграфу без проводов. Волновались мы ужасно, никогда не ожидали, что благополучно справимся с таким громадным курсом. Совершенно неожиданно экзамен прошел блестяще: половина баллов больше 11,5, низкий и единственный балл был 10,1 у самого безнадежного слушателя. Я получил 11,7 за устный ответ, телеграфы 12 и за практические занятия 12. Послезавтра экзамен по теории динамо-машин и судовой электротехнике, не знаю, сойдет ли так же благополучно.
Сегодня получил Ваше письмо. Большое Вам спасибо, я с Вами вполне согласен, и во что бы то ни стало постараюсь после экзаменов приехать в Жердову. Простите, если мои письма были неладно написаны. Огорчить Вас ими я отнюдь не хотел, мне было ужасно трудно их написать: до такой степени все положение было для меня неестественно и тяжело. Я глубоко и искренне убежден, что недоразумению между нами нет места, и личное свидание все разъяснит. За наши будущие отношения я не боюсь; даже, если я лично буду несчастлив, это на них ни в коем случае отразиться не должно – Вы для меня всегда останетесь самым близким и дорогим человеком. Относительно моей невесты могу только сказать, что она гораздо более сердечный человек, чем я. Она здесь пользуется общей любовью, и я не знаю буквально ни одного человека, как среди молодежи, так и среди людей пожилых от молодого мичмана до старого адмирала, который не относился бы к ней симпатично. С этой стороны опасаться нечего: благодаря моей женитьбе вы познакомитесь только еще с несколькими хорошими людьми.
По воле случая маме пришлось первой познакомиться с моей невестой и ее семьей. Она совершенно неожиданно появилась среди нашей холостой компании, провела здесь целый вечер, обобрала все остатки китайских вышивок у моего товарища Жданова, а у меня откопала китайский холст, который я случайно забыл захватить с собою на Рождество. Взамен всей этой дряни она нам прислала двух маленьких такс: одну Жданову, другую мне (такса Жданова погибла на “Суворове”-Ред. изд. 1910г.). Мы со Ждановым давно хотели раздобыть себе таксиков, но все нам не удавалось их разыскать. Мой зверь будет поднесен в пасхальном яйце Кате. Мать со мною была очень мила, но все же осталось после нее какое-то тяжелое впечатление: уж очень я от нее отвык. Как-то трудно себе представить, что она моя мать. В конце концов, мне ее очень жаль: тяжелое она получила воздаяние.
В Петербурге играет и пользуется большим успехом Мария Константиновна (известная украинская артистка Заньковецкая. – Ред. изд. 1910 г.). Она приехала на гастроли всего на 10 спектаклей в начале поста, но теперь, оказывается, уедет только после Фоминой недели. Я раз был у нее: играла она в новом театре Неметти, где-то очень далеко на Петербургской стороне. Теперь же перебралась в театр-пассаж. Мария Константиновна все такая же. Странно было видеть в труппе знакомые лица Загорского, Левицкого, Полянскую.
С мамой приезжал Бакис (Георгий Андреевич Бакис-Бакланов, ныне артист Московской Императорской оперы. Гастроли его в Америке (Бостон) имели большой успех. Он был товарищем брата лейтенанта Вырубова по Пятой Киевской гимназии.- Ред. изд. 1910г). Он был так любезен, что доставил щенят сюда. Бакис выступал на концерте учеников Прянишникова под псевдонимом Бакланова. В “Новом Времени” его очень похвалили. В апреле он дает концерт в Петербурге. Вообще, его дела, кажется, идут на лад.
Нагрудный знак об окончании Минных офицерских классов.
Лейтенант С. П. Огарев
Лейтенант Б. К. Жданов
L. Кронштадт. 27декабря 1903 г.
Поздравляю Вас с днем Вашего рождения и с наступающим Новым годом. Мы с Катей добрались до Кронштадта вполне благополучно. В Петербурге оказалось, что наш багаж еще не пришел, я его не стал ждать, а поручил получить артельщику, который и доставил мне его на другой день в Кронштадт в полной исправности. В Ораниенбаум мы заехали на минуту к старому адмиралу Мессеру.
Через море теперь прекрасная дорога, ехали мы в парной кибитке и мигом добрались до Кронштадта.
Наше появление было сюрпризом, хотя накануне все почему-то видели нас во сне. Мэри, впрочем, видит Жердову чуть не каждый день, и решили, что мы должны на днях приехать. Вечером мы довольно неожиданно для себя попали на елку к Феде Васильеву, где было очень мило. Кроме нас, там был только Огарев и еще трое старых знакомых из генералитета (Минный офицер броненосца “Наварин” С.П. Огарев погиб вместе со своим кораблем в Цусимском бою, отбивая до последней минуты минные атаки. Товарищ по выпуску Вырубова и его шафер.- Ред. изд.
1910 г.).
Настроение здесь удивительно спокойное, войны, видимо, не ждут и в нее не верят, хотя вчера, например, Тилен привез из Питера известие, что после праздников мобилизуется лейб-гвардии кадровый и Александро-Невский полки, на предмет отправления на Восток (ровно через месяц в Артуре были подорваны японцами наши броненосцы “Цесаревич”, “Ретвизан” и крейсер “Паллада” -Ред. изд. 1910 г.).
