― Твой адвокат звонил мне.
― Престон? Зачем? Он больше не мой адвокат.
― Да, он так и сказал. Но еще он сказал, что переживает за тебя... как друг. Он хочет сражаться за тебя, Дженна. Почему ты ему это не позволишь?
― Не знаю.
Я массирую виски, ощущая напряжение.
― Что конкретно он сказал? Ты же ничего ему не рассказывала, так?
― Нет, ― она делает паузу. ― Он просто хотел знать, в порядке ли ты. Я сказала ему, что ты изо всех сил стараешься жить дальше. Знаю, что тебе не нужна его помощь, но он на самом деле казался искренним.
― Я не знаю, кому можно доверять, Хизер, кроме семьи, конечно же.
― Понимаю, куда ты клонишь. Но посмотри на все с другой стороны. Зачем бы ему хотеть помочь тебе, если он работает на другую сторону?
― Верно, ― отвечаю я.
Должна признать, что Хизер в чем-то права, и ее слова отражают мои же мысли, когда я думаю о Престоне. Что, если я повернулась спиной к единственному человеку, который может вытащить меня отсюда? Лишь то, что он не преуспел в первый раз, не значит, что так будет и во второй.
― Думаю, тебе стоит вернуть его.
Хизер понижает голос.
― Что бы ты ни планировала, мне не нравится мысль, что ты будешь делать это в одиночку. Я боюсь за тебя, Дженна.
― Я тоже боюсь.
Хизер пытается проморгаться, пока ее глаза не проясняются.
― Он возвращался?
Я колеблюсь перед ответом.
― Он... нет, не возвращался.
Мне плохо от того, что я вру ей.
― Слава Богу, ― она протяжно выдыхает. ― Может быть, он не вернется.
― Мы можем лишь надеяться, ― произношу я безэмоциональным голосом.
Если бы она только знала правду. Трэвис Слейд просто ждет, когда все уляжется, затем он вернется. Он таит на меня слишком сильную злобу, чтобы он мог уйти, не получив то, что он хочет. Он знает, что не имеет значения, что я в тюрьме. Пока я жива, я угроза его свободе.
Остаток нашего времени вместе, мы говорим о доме и о щенке, которого завела Хизер. Еще она рассказывает мне о Дейве, парне, которого она встретила в Нью-Йорке.
― Он пожарный. Я все еще привыкаю к отношениям на расстоянии.
― Не могу дождаться встречи с ним.
Я улыбаюсь. Надеюсь, это случится раньше, чем позже. Пока моя жизнь стоит на паузе, я счастлива, что Хизер встретила того, кто ей нравится.
В конце визита, она снова заставляет меня дать ей обещание быть осторожной. Незадолго после ее ухода, я получаю звонок от Престона.
― Я только что говорил с твоей сестрой, ― говорит он. ― Я рад слышать, что ты в порядке.
― Я не в порядке, но знаю, о чем ты.
Делаю глубокий вдох, затем выдыхаю.
― Престон, я передумала, ― говорю я, не думая.
― Насчет чего?
― О том, чтобы ты представлял мои интересы, ― я умолкаю. ― Если твое предложение все еще в силе.
― Конечно же, в силе. Ты же не уволишь меня снова, да?
― Только если у меня не будет причин считать, что ты работаешь не на меня.
Он усмехается.
― Могу поклясться тебе, что нет. И я действительно хочу доказать твою невиновность.
Хоть даже одно время я не доверяла ему, разговор с ним заставляет меня чувствовать себя так, словно я разговариваю с другом.
― Хорошо, ― говорю я. ― Давай это сделаем.
Он говорит мне, что уладит дела, а затем приедет и увидится со мной через пару дней. Когда он приедет, я расскажу ему все, о чем он еще не знает, уродливую правду о том, что Трэвис сделал со мной. Это может придать ему мотивации ускориться.
Но пока он работает со своей стороны, я буду продолжать свои дела при помощи Саншайн.
Я не стану делиться своими планами с Престоном. Не хочу, чтобы он отговаривал меня. Лишь одно я знаю наверняка: не могу просто сидеть и ждать, что все разрешится само собой. Моя вера в систему полностью уничтожена.
Глава 20
Я просыпаюсь с дурным предчувствием, таким, которое случается, когда вот-вот произойдет что-то ужасное. Но такое предчувствие для меня не ново. Пока Трэвис на свободе, всегда есть вероятность, что в любую минуту произойдет нечто ужасное. Я не имею понятия, как далеко он зайдет, ведомый своей больной одержимостью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
― Ты в порядке, Дженна? ― спрашивает Саншайн, делая утреннюю разминку.
Другие мои сокамерницы уже ушли на свое утреннее дежурство на кухне и в прачечной.
― Не знаю.
Я зарываюсь пальцами в волосы.
― Просто у меня дурное предчувствие.
― Ну, может быть, я помогу тебе почувствовать себя лучше.
Она завершает разминку и заправляет койку.
― Мой брат придет сегодня с визитом. Ты знаешь, что это значит. Для тебя сегодня может оказаться хорошим днем. По телефону он сказал мне, что ему удалось войти.
С тех пор, как я назвала Саншайн адрес, чтобы она передала его брату, новостей не было. На самом деле, я почти утратила надежду, что они смогут помочь мне.
В моем животе появляются бабочки. Что-то похожее на радость. Я с нетерпением хочу узнать, что ее брат обнаружил в квартире Трэвиса. Однозначно, там должны быть какие-нибудь улики против клуба «Полночь». Но вопрос в том, даже, если он найдет улики, которые могут оправдать меня, как я смогу использовать их законным образом? Я не уверена, что украденные доказательства будут засчитаны в суде.
― Спасибо тебе за помощь, Саншайн.
― Женщина, перестань уже меня благодарить. Я в тюрьме, потому что виновна, так что я согласна со своим приговором. Но меня бесит, когда невиновный человек отбывает наказание за преступление, которого не совершал. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе прищучить этого ублюдка.
― Ты действительно считаешь, что я невиновна? ― спрашиваю я с теплой улыбкой на губах.
― Да. Так уж вышло, что я хорошо разбираюсь в людях. У тебя не глаза убийцы.
Я открываю рот, чтобы ответить, но ком в горле мешает мне говорить. От ее непоколебимой веры в мою невиновность у меня на глаза наворачиваются слезы.
По ощущениям проходит вечность до прихода часов посещения. Но мне не удается увидеться с Саншайн до ланча, потому что сразу после свидания ей нужно идти работать в прачечной.
Как только я встречаюсь с ней взглядом, понимаю, что что-то не так. Так как вокруг нас люди, вместо слов, она просто качает головой. У меня падает сердце. Мне не стоило так сильно надеяться.
Когда нас выпускают во двор, нам удается поговорить нормально.
― Прости, Дженна, ― говорит она. ― Мне жаль.
― Он ничего не нашел, так?
Я сжимаю руки по бокам, мои короткие ногти впиваются в ладони.
― Да. Он ничего не нашел. Наверное, тот парень хорошо замел следы. Если бы что-то было, Расти нашел бы.
― Что насчет его лэптопа? Он...
― Его не было в квартире, ― вздыхает Саншайн. ― Хотела бы я помочь тебе большим.
― Ты сделала более чем достаточно, ― произношу я надломленным шепотом. ― Все равно спасибо. Я очень это ценю.
Она рисковала ради меня, и это многое значит.
― Он сказал, что вернется через пару дней, чтобы еще раз проверить. Может быть, в следующий раз ему повезет. Преступники постоянно допускают ошибки.
― Очень надеюсь.
Я не говорю Саншайн, что сомневаюсь, что Трэвис может быть неосторожным. Но не могу отказаться от предложения. Как я могу сдаться? В конце концов, дело не только во мне. Трэвис и его друзья убийцы представляют опасность не только для меня. Если их не поймают, многие жизни будут погублены.
Хватаюсь за свой живот. Мысль о том, что я могу провести остаток жизни в тюрьме, вызывает у меня тошноту. Хотела бы я знать, что делать дальше.
― Ты будешь в порядке, ― говорит Саншайн. ― Ты должна оставаться сильной.
― Я не знаю, сколько еще вынесу. Я так боюсь.
Я могу быть с ней честной. Что еще мне терять?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Саншайн касается моей руки.
― Если это не сработает, жизнь за решеткой не так уж плоха. С правильными друзьями, как я, ты сможешь жить нормальной жизнью. Подумай о бесплатной еде и жилье. Просто представляй, что это какой-то ненормальный отель.
