провела часы, задавая себе тысячи вопросов. Кого повесили? Сколько человек погибло? Как мог появиться целый склад оружия? Действительно ли Ганнер несет ответственность за эту бойню? Требовал ли он с горожан деньги, в то же время позволяя Райбарту грабить город?
Но клятва патри была и клятвой его семьи, и как бы ни ненавидела Ганнера, не могла поверить, что он так поступит. Хотя он и был импульсивным. Это он солгал, объявив горожанам, что королева приедет.
С другой стороны, как бы он ни ненавидел ту идею, он помог восстановить поселение. Обещание Джейса стало и его обещанием. И, конечно, Вайрлин никогда бы не позволила…
В моей голове словно билось облако саранчи, детали разлетались в безумном беспорядке. Я не могла разобраться в ситуации. Пыталась найти решение, но одна мысль разбивалась о другую. В конце концов, я могла думать только об одном – я должна вырвать Лидию и Нэша из цепких рук захватчиков. Это самое важное. Но мои умения как вора и солдата оказались бесполезны. Украсть тигра или даже Бофорта – это одно, а украсть двух детей под усиленной охраной – совсем другое. И куда их деть? Город кишел вражескими солдатами. Дозор Тора разрушен. Я одна, а врагов сотни. И была вероятность, что дети даже не пойдут со мной. Вспомнила последние слова Ганнера и Праи. А если семья настроила Лидию и Нэша против меня? Многое говорило, что я потерплю неудачу, а это было слишком рискованно. Если бы передать сообщение королеве…
Но биржа тоже захвачена. Торговцы. Я могу передать сообщение через них. Но когда? Я под усиленной охраной, а торговцы, возможно, поддерживают короля, и потом, если мое предательство раскроется…
Он ничего не нарушил. Это его право.
Я почувствовала панику, как в тот день, когда плюнула в лицо королеве: бесполезная, потерянная, птица с ощипанными крыльями. Мир, в котором умела ориентироваться, исчез. Мне придется следовать правилам, установленным Бэнксом. Это мой единственный шанс.
Как бы меня ни мучили паника и вопросы, временами казалось, что только они спасают меня от другого безумия. Джейс. Его больше нет. Сокрушительная мысль неожиданно обрушивалась на меня и лишала рассудка. Только планирование того, как спасти Нэша и Лидию, позволяло мне справиться с безумием.
На третий день в мою комнату громко постучали и объявили, что король требует моего присутствия. Меня наконец вызвали. Один стражник сказал, что именно я должна надеть. Мои мысли мчались вскачь, пока Черный Зуб и Сломанный Нос вели меня в другое крыло гостиницы.
– Сюда, – сказал Сломанный Нос, останавливаясь у открытой двери и подталкивая меня внутрь.
В покоях короля было оживленно, словно шли последние приготовления. Вокруг Монтегю вились нервные слуги, поправляя его перевязь, зашнуровывая сапоги, застегивая нагрудники, готовя оружие. Казалось, он упивался вниманием, и я догадалась, что все это для него в новинку. Но в происходящем явно читалась спешка: королю требовалось скорее подготовиться к новой роли.
Он повернул голову, когда я вошла в комнату. Махнул мне рукой и отдал приказ слугам «подготовить» меня. На моем поясе оказались длинный меч и кинжал. Никто не переживал, что я воспользуюсь ими. Я знала, что произойдет, если сделаю малейшее агрессивное движение. Оружие бесполезно для меня. Однако заметила, что лезвия были затуплены. Значительно. Теперь клинки больше могли послужить для выбивания пыли из ковров, чем для нанесения ударов. Но когда они оказались в ножнах, то создавали впечатление силы.
– Почему вы так смотрите? – спросил король, хотя это было очевидно. На него надели все военные регалии. Черный кожаный колет поблескивал на плече. – Не надо так удивляться. Естественно, я солдат. Уже много лет меня обучает Бэнкс, и не будет преувеличением сказать, что он лучший фехтовальщик на континенте. – Фермер обучается у фехтовальщика? Много лет?
Король сделал паузу, чтобы посмотреть на себя в зеркало, одернул тунику и поправил перевязь на груди.
– И думаю, справедливо заметить, что ученик превзошел учителя. – Он повернулся, чтобы торжествующе посмотреть на меня. – Я – лидер и защитник своего королевства. И мне нужно выразить это в своем одеянии, чтобы внушить доверие.
Он действительно смотрелся впечатляюще. Несомненно, Синове – и, возможно, любая девушка в Хеллсмаусе – упала бы в обморок от его преображения. Его темные волосы были подстрижены и расчесаны, одна прядь падала на лоб, будто он недавно махал мечом. Щеки румянились после бритья, а кожаный нагрудник подчеркивал широкие плечи. Каждая деталь выражала силу и лидерство, говоря, что это король, который способен вести за собой.
Я ничего не ответила, и он задумался, отмахиваясь от слуги. Монтегю шагнул ближе ко мне.
– Я не чудовище, каким вы меня считаете. Я справедливый правитель и должен слушать своих советников. За это им и платят.
– Использовать детей в качестве заложников – это мерзко. Ваши советники – отвратительные люди. И если вы их слушаете, значит, вы такой же, как они.
– Стороннему наблюдателю легко рассуждать. Возвышенные слова и обвинения даются просто, когда не видишь, как умирают люди, верно? Вы не управляете королевством, где царят смута и бесчинствуют мародеры, где трудные решения должен принимать каждый, и я принял одно. Иногда приходится идти на жертвы ради общего блага.
Я не смогла удержаться и закатила глаза.
– Неужели это очередной ценный совет, который ваши дорогие советники дали вам?
Его темные ресницы затрепетали, а глаза загорелись яростью.
– Прошу прощения, – сказала я. – А удар по вашему нежному эго тоже считается проступком? Будут ли дети страдать из-за этого?
Он подошел ближе, его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего, грудь тяжело вздымалась.
– Райбарт охотился на горожан, грабил и жег город, пока Белленджеры и их прихвостни занимались вымогательством, требуя больше денег за защиту. Вот факты! А я – король Эйсландии. – Он понизил голос, чтобы его слышала только я. – Ты будешь оказывать мне уважение, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Тебе понятно?
Он уже забыл свою прошлую роль. Человек, который несколько дней назад вежливо пододвинул мне стул, теперь пылал от ярости. Он принял образ могущественного монарха.
– Да, ваше величество, – осторожно ответила я. В этот момент, глядя в его темные глаза, боялась, что могу сильнее задеть его самолюбие. Я хорошо разбиралась в людях и знала, как далеко можно зайти, но король казался мне собранием разных людей, и я не понимала ни одного из них.
Он отвернулся, взял со стола бумагу и протянул мне.
– Вот, Бэнкс подготовил речь. Именно ее ты будешь произносить перед городом. Читай слово в слово. Идем, пока не прозвенел колокол.
Слуги снова засуетились, внося последние изменения. Молодая женщина беспокойно смахивала воображаемую пыль
