буду готов уйти? Знал, что второго шанса не будет. Я должен сделать все правильно. Должен быть достаточно сильным, чтобы справиться с тем, что мне предстоит. Я превратил свое раздражение в желание работать – больше подходов, больше еды, больше ходьбы.
Когда мы заканчивали, я обычно садился на скамейку на солнце и читал Керри. Учитель, которого мы прислали, принес книги, некоторые из них с легендами о других землях, далеко от Дозора Тора. Но больше всего Керри нравились те, в которых рассказывалось о Белленджерах и Грейсоне, который был еще ребенком, когда ему поручили защитить остальных. Глаза Керри светились восхищением и любопытством – возможно, так же, как мои, когда отец впервые рассказал мне эти истории. Я не стал ничего приукрашивать. Это и не требовалось. Правда была достаточно удивительной.
– Откуда ты знаешь все эти истории? – спросил он.
– Я записал их – каждую. Это было частью моего школьного образования. У меня дома целая библиотека с историями Белленджеров. Когда-нибудь я тебе ее покажу.
Дом. Если он все еще существовал. Если там хоть что-то сохранилось.
Кто-нибудь напишет нашу историю, Джейс?
Мы сами напишем ее. И она займет тысячу томов. У нас впереди целая жизнь.
Прошлой ночью туман в моей голове отступил еще дальше. Взгляд. Кулак, ударивший в живот Кази, и отблеск света. Что это было? Я не мог перестать беспокоиться о том, чего не видел и не знал.
– Я пойду с тобой, когда ты отправишься на ее поиски, – сказал Керри, будто знал, где блуждали мои мысли. Он решительно вздернул подбородок. Бесстрашный мальчик. Его пальцы рассеянно блуждали по покрытой шрамами руке. Я догадался, что какие бы чудовища ни ждали нас в городе, они не хуже тех, с которыми он уже сталкивался. Неудивительно, что ему нравилось слушать истории о Грейсоне. Как и первый патри, Керри не позволял своему юному возрасту удерживать его от того, что должно быть сделано.
– Посмотрим, – ответил я.
Моя армия состояла из двух человек, и один из них был семилетним ребенком.
Глава восемнадцатая
Кази
Много лет назад, когда украла тигра, я применила особую тактику. Мне требовалась помощь, и пришлось заручиться поддержкой очень многих. Конечно, я позаботилась, чтобы никто никогда не узнал, на что влияла его услуга. Но знала, что многие догадываются. Так возникли слухи. «Это была Десятка. Десятка украла тигра», – говорил кто-то. Другие смеялись над этим предположением: «Эта тощая девчонка поборола тигра? Да она была бы уже у зверя в желудке. Да и зачем ей это?» А были и те, кто предполагал, что похититель куда серьезнее: «Говорят, в сарае найден круг дьявольской пыли. Демон съел зверя целиком».
Для начала пришлось задобрить тигра. Оказалось, что завоевать доверие зверя – самое простое. Уже на четвертый день он подергивал носом, когда видел, что я иду с кусочком мяса, завернутым в шарик из теста. Но дальше следовало множество шагов – повозки-ловушки, отвлекающие драки, сонные эликсиры, черная дьявольская пыль. Я торговалась, обменивая одно на другое, а потом кто-то решал, что ему нужна большая оплата. Иногда мне приходилось иметь дело с людьми, которых презирала. Я справлялась, помня о конечной цели, о том, ради чего все это затевалось – о закованном в цепи звере с янтарными глазами.
Я спрятала тигра прямо под носом у мясника в складском сарае за его магазином, куда он заходил только раз в неделю, чтобы наточить тесаки и ножи. Затем вернулась и выманила животное наружу посреди ночи, когда улицы опустели. Запланированный маневр отвлек внимание мясника – как и остальных людей на джехендре – не более чем на полминуты. Он отошел всего на несколько шагов от входа в лавку, но мне этого было достаточно. Над маршрутом побега я трудилась больше всего времени, отыскивая самые темные, безлюдные улицы, места, где можно спрятаться, если понадобится. Наконец, ходила по выбранному пути семь ночей подряд, чтобы убедиться, что он не таит в себе сюрпризов, ничего такого, что могло бы испугать тигра и заставить его зарычать.
Теперь мой взгляд скользил по улицам, деревьям, теням, но с каждым шагом чувствовала, как настроение ухудшается. Сколько взяток и помощников мне бы потребовалось, чтобы ускользнуть от солдат, стоящих на каждом углу, на каждой крыше. Не говоря уже, что мне нечего предложить и, что самое главное, некому. Кроме, пожалуй, человека, который тайно передал мне лекарство, но даже он боялся раскрыть себя.
Как только мы вернулись в гостиницу, мне обработали рану, а затем проводили в столовую на «праздничный» обед, который обещал король. Очевидно, он согласился с Бэнксом, что церемония прошла удачно. Я догадывалась, что камень, брошенный мне в голову, не учитывался, как и звенящая боль у меня в ушах, но, возможно, обращения к толпе уже вызывали ответный шквал камней. По сравнению с этим моя травма была пустяковой – или, возможно, весь смысл состоял в том, чтобы переключить гнев горожан на кого-то другого – на меня. В таком случае, полагаю, день прошел с большим успехом. Слово «убийца» все еще разъедало меня изнутри, а ложь, которую сказала о Джейсе, оставила привкус во рту, но у меня не оставалось выбора. Я бы сделала это снова, и, несомненно, Бэнкс планировал другие подобные обращения, пока не будет подавлено последнее сопротивление.
Гости положительно отзывались о сегодняшнем дне. Очевидно, никто из них не считал, что трупы, висящие на деревьях посреди городской площади, – это повод для беспокойства. Я не узнала никого из присутствующих на этом милом ужине, и мне стало интересно, прибыли ли они из Парсуса – верные последователи короля, – или это жители Хеллсмауса, которые так же легко, как Гарвин, переметнулись на вражескую сторону.
Все сидящие за длинным столом восхищались королем и Бэнксом, считая их настоящими спасителями. Четыре женщины были элегантно одеты, будто для грандиозного праздника, их лица покрывал толстый слой пудры, а шеи украшали сверкающие драгоценности. Комната могла стать раем для воров – если бы не правила, которым нужно подчиняться.
Каждый гость смеялся, улыбался и ловил каждое слово, которое вылетало из уст Монтегю. В середине ужина одна из женщин, которая слишком много выпила, протанцевала вокруг стола и удобно устроилась у короля на коленях. Ее собранные волосы рассыпались, и она защебетала. Ваше величество то, ваше величество се, за этим последовали притворные извинения и длинный поцелуй в губы. Король впитывал его, как сухая губка, его губы прильнули к ее губам на добрых полминуты, его руки блуждали по ее бедрам, пока Бэнкс наконец не прочистил горло, напомнив, что мы все здесь и
