Французский капитан утвердительно кивнул:
— Он.
Командир группы поднял трубку:
— Седой на связи!
— По встрече делегации и Хатима место встречи изменил последний. Объяснил он это просто. Его охрана зафиксировала слежку.
— Вычислили людей Надира?
— Да, поэтому Александров выводит и их из игры. Теперь работает группа Ниврая.
— Понял. У меня новость.
— Да? Что за новость?
— Помните, Александров информировал нас о том, что талибы убили семью брата Хатима и сделали это, отступив от своих обычных правил, что насторожило генерал-лейтенанта?
— Конечно, помню и что?
— По словам, вернее, слухам, распускаемым Хатимом, трупы его брата Джафара, жены Заиды и пятерых детей талибы вывезли из кишлака и сбросили в глубокий каньон у Кайбака, что в сорока километрах от Ак-Табаза.
— Да.
— Предлагаю убедиться в том, что Хатим не лгал.
— Но это же невозможно! Во-первых, насколько мне известно, каньон глубок и склоны его обрывисты, для спуска на дно требуется команда хорошо подготовленных альпинистов и масса всевозможного снаряжения, вплоть до стационарных лебедок. Во-вторых, от трупов, кроме черепов, уже ничего не осталось.
— Вот именно, что черепа-то должны сохраниться. В этот каньон сбрасывали и другие трупы. Талибы устроили в нем целый могильник, но сбрасывали трупы взрослых людей и только тела пятерых детей Джафара. Значит, на дне должны находиться черепа детей. Их отличить от взрослых самим на месте несложно.
— Погоди, черепа черепами, но мы не можем прислать в Афганистан команду альпинистов с оборудованием и снаряжением. Точнее, такие команды, конечно же, есть, например в МЧС, и с переправкой к каньону проблем не возникнет, но о нашем интересе к каньону тут же станет известно не только Хатиму, но и талибам. Где гарантия, что наших альпинистов не захватят или не уничтожат моджахеды Мехсуда?
— Дмитрий Сергеевич, разве я смог бы заводить разговор о проверке каньона, если бы она угрожала жизни наших людей?
— Что-то я плохо тебя понимаю.
— Объясню. Хакер, используя аппаратуру, внимательно осмотрел каньон и выяснил, что к нему от ближнего ущелья тянется пещера, внутри которой протекает ручей. Дальше он из каньона уходит на северо-запад и образует озеро в квадрате…. Пещера имеет несколько ответвлений, выходящих на поверхность. А по пещере, о которой мне рассказал Ниврай, этим каньоном как укрытием еще в годы англо-афганской войны пользовались целые отряды пуштунов. Что в принципе и заставило меня отдать приказ Хакеру исследовать этот каньон. Так что попасть на дно каньона можно без альпинистов и громоздкого снаряжения.
Белоногов, подумав, спросил:
— Ты хочешь найти останки детей и убедиться, что Хатим не лгал или при отсутствии останков уличить его во лжи?
— Так точно. Ведь именно от него мы знаем о трагической судьбе семьи Джафара. И именно это в какой-то мере объясняет его стремление возглавить силы сдерживания продвижения талибов на север. А если мы убедимся, что Хатим с самого начала лгал нам, то какие дела можно с ним иметь? Я полностью разделяю настороженность генерала Александрова. Ну, а если окажется, что Хатим не лгал, то хорошо. Значит, с ним можно вести переговоры, но что-то подсказывает мне: детских черепов мы на дне каньона не найдем.
— Так! Мне необходимо посоветоваться с генералом Александровым.
— Я на связи, Дмитрий Сергеевич.
Не прошло и получаса, как генерал Белоногов вновь вышел на связь:
— Седой!
— Я, Дмитрий Сергеевич.
— Александров поддержал твое предложение и готов привлечь к проверке каньона своих людей.
— Из числа агентов, работающих в Афганистане, или спецов из России?
— Спецов из России.
— Это слишком затратно и небезопасно.
— Ты хочешь привлечь к акции бойцов разведгруппы?
— Почему бы и нет? У них пока все равно работы нет. Да и надо-то отправить к каньону всего одного человека из группы и одного человека Ниврая. Пройти тоннель длиной в девятьсот тридцать семь метров с хорошей вентиляцией — это от силы час, если учесть, что идти придется по воде. Пару часов на осмотр дна и часа четыре-пять на отход. Всего на выполнение задания потребуется не более восьми часов, это учитывая время на подъезд к ущелью и подготовительные работы. Завтра же, когда Хатим будет разговаривать с нашими делегатами, можно обследовать каньон.
— Хорошо, — согласился Белоногов, — проведи осмотр каньона завтра одновременно со встречей Соловьева, Домбовского и Хатима. О результатах осмотра доложи мне. Но главное — обеспечь контроль над Хатимом после встречи.
Седов взглянул на Лероя, улыбнулся, ответил:
— Хакер в стойке, только и ждет команды фас, чтобы зацепиться за Хатима, а если Хакер за кого-то зацепится, то уже не отпустит.
— Знаю. У меня все. У тебя есть ко мне вопросы?
— Никак нет, Дмитрий Сергеевич.
— Тогда до связи, Седой!
— До связи! — Седов передал трубку Лерою: — Слышал, как я отзывался о твоих способностях?
— Так точно. Благодарю.
— Благодарности мало, Хакер, нужна работа.
— Я готов.
— А вот это очень хорошо. Сейчас ты можешь отдохнуть. Никто не знает, как будут развиваться события на следующий день, так что воспользуйся свободным временем и выспись как следует.
— С удовольствием.
— Я без надобности тебя тревожить не буду. Если на связь выйдет Москва, то я на базе. Найдешь.
— Понял, командир.
Седов вышел во двор. Бакир Шахри пригнал «УАЗ», и Ниврай осматривал внедорожник.
Командир группы подошел к афганцам:
— Ну и как техника? — Он похлопал по капоту «УАЗа»: — Наш старый друг, никогда не подводил.
— И на этот раз не подведет, — заверил Ниврай.
— Будем надеяться, Асад, отойдем на минуту?
Ниврай, приказав Шахри поставить «УАЗ» на площадку и прикрыть плотной маскировочной сетью, подошел к Седову:
— Слушаю вас!
— Тут такое дело, Асад. Мой электронщик осмотрел каньон. И убедился, что легенда об укрытии в каньоне отрядов пуштунов не вымысел. Пуштуны действительно имели возможность свободно входить в каньон и выходить из него, ставя англичан в тупик.
— Что вы имеете в виду?
— То, что из ближнего ущелья к каньону ведет пещера в виде тоннеля, внутри которого находится русло речушки, что проходит через каньон и уходит на северо-запад.
— Вы это серьезно?
— Нет, Асад, шучу. Сейчас самое что ни на есть время для шуток.
— И что вы решили?
— Решил проверить каньон.
— Что требуется от меня?
— Резервный автомобиль, по-моему, ты упоминал «Шевроле»?
— Да.
— И водитель.
— Есть и водитель, человек из резерва, единственный человек из резерва, оставшийся в Кабуле.
— Хватит и одного. Завтра в 6 утра твой резервный на «Шевроле» должен быть здесь. В район каньона он поедет с офицером группы. С кем именно, уточню перед выездом. А также определю задачу данной подгруппе. Надеюсь, твой человек из резерва знает местность?
— Знает. И где находится каньон, и как проехать к ущелью знает.
— Откуда, если не секрет?
— Какой может быть секрет, Седой? Фархад Редзай, тот самый резервный родом из Ак-Табаза, у него там родственники живут.
Седов внимательно посмотрел на Ниврая:
— Смотри, как все удачно складывается?! Как по заказу.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Кроме того, что я бы на твоем месте еще до прибытия разведгруппы использовал Редзая, дабы узнать все подробности убийства семьи брата Хатима.
— Считаете, я отнесся халатно к своей работе?
— Ну не совсем так…
— Седой! А вы не забыли, что моя группа до сего дня находилась в резерве и не имела права совершать какие-либо действия.
— Извини, Асад, об этом я не подумал.
— Ничего.
Ниврай улыбнулся:
— А вы оперативно работаете. Первый день на базе, а уже спланировали операцию!
— Это на гражданке актуальна поговорка «Тише едешь, дальше будешь», у нас же, наоборот, делай все максимально быстро, чтобы не опередил противник. Но максимально быстро не означает неоправданно торопясь. В общем, ты понял.
— Понял! Завтра Фархад в 6 утра будет здесь.
— Прекрасно. Ну, вроде пока все! Да, как насчет одежды?
— Она уже в доме.
— Можно и отдохнуть, а, Асад?
— Не можно, а нужно.
— Верные слова. Ужин у нас во сколько?
— В 8 часов. Можно раньше или позже.
— В 8 в самый раз. Я в комнату отдыха.
— Отдыхайте спокойно. Хотя в охране нет никакой необходимости, я все же выставлю ее. На всякий случай!
— Дело твое!
— Как отдохнете, можем сыграть в нарды.
— Почему бы и нет? Сыграем.
Ниврай улыбнулся:
— У вас не будет ни единого шанса выиграть.
Седов посмотрел на агента СВР:
— Посмотрим!
