Пошли?
Колесникова покачала головой и скептически усмехнулась:
– Нет, Кать, так не ищут.
– А как ищут?
– По методе. Как протокол осмотра – справа налево… или слева направо. В общем, как-то так, я в книжках читала.
– Ну, давай по методе, – согласилась Катя. – Вот от этих кустов и начнем.
Подруги обшарили палками и руками всю травищу и крапиву тоже, и колючие кусты…
И где-то через полчаса…
– Есть! – радостно вскричала Катя.
Бросив палку, девушка наклонилась и подняла из травы… брошку в виде затейливого цветочка! С янтарем…
– Это от гарнитура, – с ходу определила Колесникова. – К ней бусы еще идут. Ну, помнишь, в промтоварном продавались? Ты еще смотреть бегала.
– Да помню! – Катька рассмеялась. – Полгорода в таких бусах на танцы пришло. Кстати, и Кротова. Постой-ка! Так это ведь, верно, Светка и потеряла! Ну, когда мы с ней… Вещь недешевая! Весь гарнитур – одиннадцать восемьдесят… Надо бы отнеси.
– Ну да, надо… – рассеянно покивала Женька, уставилась куда-то в одну точку – в крапиву…
– Кать… а вон там… не заколка твоя блестит?
– Где? Ой…
Катерина отважно ринулась в жгучие заросли…
– Она! Она самая! Ну, Женька… Ну и глазастая же ты! Ну что, пошли к Кротовой?
– Пошли. А потом – по домам. Готовиться.
– Ой, Женька. – Катерина вдруг радостно схватила подружку за руку. – Даже не вериться, что завтра – последний экзамен. Сдадим – и все! Потом практика и – свобода! До самого сентября. Лето! Свобода! Эх… Как же хорошо жить-то!
– Экзамен сначала сдай…
– Да сдам! Хоть на тройку, в десятый все равно возьмут. А уж там… потом посмотрим.
Светка Кротова жила в деревянном леспромхозовском доме в самом конце Школьной улицы, почти у самого леса. Дом был одноэтажный, но вытянутый, добротный – на две семьи, с большим огородом и сараями. Позади виднелась банька. Одна половина дома была выкрашена выгоревшей светло-голубой краской, вторая – совсем недавно – зеленой.
– Странно покрасили, – подходя к калитке, хмыкнула Женька.
Катя повела плечом:
– Ничего странного. Слева Кротовы живут, справа – Богатиковы. У них отец на складе работает – вот, видно, краску и достал.
– Так сговорились бы с соседями, чтоб одинаково. А то как-то…
– Так, может, они не дружат?
– А, ну да…
Из распахнутого окна, затянутого марлей, вдруг раздалась громкая музыка:
Главное, ребята, сердцем не стареть,
Песню, что придумана, до конца допеть…
Похоже, кто-то включил выставленный на подоконник проигрыватель, как любили делать в деревнях, чтобы, если музыка, так на всю улицу – знай наших, соплей не перешибешь!
Едва подружки подошли к распахнутой двери, как чуть было не попали под грязную воду, выплеснутую, похоже, из ведра или таза…
– Да что ж это такое! – едва успела отпрыгнуть возмущенная Мезенцева.
– Ой! Кто здесь?
С веранды выглянула Светка – в старых закатанных трениках и выцветшей майке, босая, с грязной тряпкой в руках. Опустевшее ведро стояло рядом, на только что вымытом полу.
– Вы? – Увидев девчонок, Кротова удивленно моргнула. – Чего хотели?
Катерина вытащила из накладного карманчика брошку:
– Не ты потеряла?
– Ой, как у меня! – бросив тряпку, всплеснула руками Светка. – Не, моя на месте. А хотя сейчас гляну… Вы вон на лавочке пока посидите…
Кротова унеслась в дом и почти сразу же выбежала обратно:
– На месте. Не моя это.
– А чья, не знаешь?
– Тю! – Светка громко расхохоталась. – Да знаете, сколько в промтоварном таких продали? Штук тридцать, а то и больше! На танцы вон почти все с ними пришли, аж обидно… А вы вот что, вы объявление на афише повесьте, мол, нашли. У почты и у клуба. Кто-нибудь да отзовется! Правда, могут и обмануть.
– Объявление мы повесим, – задумчиво покивала Женя. – А брошку отдадим участковому.
– Правильно! Игорю отдадим.
– Был он тут недавно, участковый. – На губах Кротовой промелькнула неожиданная улыбка. – Митьку Евсюкова спрашивал… ну, Дылду… Тот отмечаться приходить должен, ну, после колонии…
– Дылду? У вас? – вскинула брови Катя.
Светка отмахнулась:
– Да не у нас, у соседей. Это же племянник ихний, он и прописан у них. Правда, с дядей Колей поругался, вот уже месяц носа не кажет. И хорошо – нам спокойнее.
– Ничего себе! – ахнула Мезенцева. – Это у тебя такой вот сосед!
– Да он со мной нормально. Батька мой с дядей Колей – друзья… – Девушка усмехнулась и решительно закончила разговор: – Ладно, уборка ждет. Хочу пораньше – вечером еще корову доить.
Вежливо попрощавшись, подружки аккуратно затворили за собою калитку и направились обратно в милицию, срезая путь через старую школу – серое двухэтажное здание с двускатною крышей и мезонином, с красным серпом и молотом на фронтоне. Вокруг, по всему холму, росли высокие сосны и ели, вкусно пахло смолой и хвоей.
На старом стадионе, на скамеечке возле ряда жестяных умывальников, сидел какой-то парень в больших темных очках и синей футболке и задумчиво крутил в руках фотоаппарат. То ли заряжал в него пленку, то ли еще что… В школе, слышно было, тоже играла музыка. Словно бы перекликалась с кротовской – у кого моднее.
Мелодия показалась Женьке знакомой – «Томбе ля неже» – «Падает снег», где-то она это уже слышала… Кто это? Ив Монтан? Нет, непохож голос… Шарль Азнавур? Брассанс? Жильбер Беко? Тоже нет…
– Эй! Тере! Привет! – Завидев девушек, парень вскочил со скамейки и помахал рукой.
– Тынис! – обрадовалась Колесникова. – Кать, подойдем…
– А я вас еще раньше в окошко заметил, – радостно пояснил Тынис. – Смотрю, знакомые. Вот и вышел, жду.
– Нас ждешь?
– Ну да. Поговорить, погулять. Мне на почту надо, на телефон.
– Так нам как раз по пути, – улыбнулась Женя. – Ой… Только в трусах лучше в центр не ходить.
Парнишка засмеялся:
– Эт-то не трусы, эт-то такие брюки. Называются шорты.
– Все равно. В город в таких не ходи!
– Ладно. Пойду переоденусь тогда. Фотоаппарат пока подержите.
– А у тебя с пленкой?
– Да. Только что зарядил.
Взяв камеру, Женька прищурилась:
– Это у тебя ФЭД?
– Это «Лейка»! Довоенный, немецкий. От дяди достался еще.
Уходя, Тынис машинально приподнял очки…
Девчонки ахнули.
– Ого! Что это у тебя там под глазом? Неужели синяк?
– Ну да, Женя, синяк, – философски признался юноша. – У вас так-кие танцы, знает-те ли! Но зато весело, да-а.
Насчет синяка парень, похоже, ничуть не расстраивался, подумаешь!
– Ладно, пойду… Я быстро!
– Отоварили уже, успели… – Катерина вздохнула и пригладила волосы. – Вот ведь дикари самые настоящие! Чужим хоть вообще в клуб не ходи.
– Да уж, и своим иногда – тоже…
Тынис отсутствовал недолго, пары минут не прошло.
