— Ху а ю? Американ пайлот? Вэа из е плэйн?
Существо не отвечало, только ворочало головой.
— Молчит, — сказал Витька, — не понимает.
— Или не хочет понимать. Что будем делать?
— Как что? У нас есть оружие, а у него нет. Мы на своей территории, а он скорее всего диверсант. Надо его арестовать и отвести к нам в часть.
— Кто вы такие? — вдруг медленно выговорило существо.
Витька и Юрик переглянулись.
— Может, наш? — шепнул Юрик и ответил: — Мы-то дембеля, а вот ты кто?
— Я рекрутер. Мне нужны воины. Один из вас держит в руках оружие. Значит, он воин.
— Что значит — мне нужны воины? Мы уже свое отслужили, три месяца до дембеля, так что нам до фонаря, мы уже почти дома, ясно? — ощетинился Витька.
— Мне нужны воины, — повторило существо механически-бесстрастно. — Я видел, как ты стрелял в цель, — значит, ты воин. Я рекрутирую тебя, в моем мире идет война, и без помощи извне нас уничтожат.
— Какая на хрен война, — заорал Витька. — Меня невеста дома ждет уже два года, манал я вашу войну, сами воюйте! И вообще, я стройбатовец, понятно? Мы здесь строим, интернациональный долг, слыхал про такое? А винтовка — это так, чужая, просто пострелять взяли! Я за два года, кроме лопаты, в руках ничего другого не держал. Стоило только разок за оружие взяться, как меня уже на какую-то войну загребают!
— У меня мало времени, — голос существа был таким же глухим и невыразительным. — Если ты не пойдешь добровольно, я применю силу.
— Получай, мудак! — злобно сказал Витька и выстрелил ему в живот.
Пуля со злым визгом отрикошетила и ушла в небо.
— Оружие дикарей, — прокомментировало существо и вытянуло руку в направлении грузовика. От ладони отделилась зеленая молния, она хрупнула над кузовом грузовика, превратившись в белую вспышку, под ногами качнулось, и на месте грузовика осталась только воронка с оплавленной поверхностью.
— Ты будешь обладать такой же силой! — в голосе существа ясно послышалась гордость. — Быть настоящим воином — разве это не единственный смысл жизни?
— Сволочь, — обреченно ответил Витька. — Сдохнуть где-то у черта на куличках, вместо того чтобы жить в своем доме, воспитывать детей… Я люблю Наташку, тебе это ясно? Никуда не пойду, хоть что делай!
Существо протянуло руку к Юрику.
— Твой друг умрет. А потом умрешь ты. Или согласишься. Выбирай.
Юрка вздохнул, медленно подошел к Витьке и забрал у него винтовку.
— Ладно. Я пойду. Видишь — у меня оружие, значит, я воин. А от него толку все равно не будет. Пусть он уходит.
— Юрик, ты чего, тебе жить надоело? Никуда ты не пойдешь, и я не пойду. Это все бред какой-то, мы с тобой просто на солнце перегрелись. Очухаемся, вернемся в часть, и больше никаких винтовок и гранат, все, завязали!
— Вот видишь, — сказал Юрка существу. — Он не воин. Не будет он воевать. А я буду. Ну так что?
Существо решало.
— Чего молчишь-то? Сколько у вас служат-то? Год? Два?
— До полной победы, — каким-то безрадостным голосом ответило существо.
— Ну до победы, так до победы! Пошли, что ли, у меня уже руки чешутся, я им, сукам, устрою. Они узнают, какие звери в советском стройбате служат!
— Хорошо, я рекрутирую тебя, — подтвердило существо.
Юрка воткнул винтовку стволом в песок и стукнул Витьку кулаком в плечо:
— Бывай, Витек. Ребятам привет передавай. И родителям моим напиши, только не ври ничего, напиши, как все было.
Витька смотрел, как Юрка, будто растворяясь, исчезает в черном круге.
— Юрка, стой, я пойду! — вдруг крикнул он, но тот только махнул на прощание рукой и пропал, как будто его здесь и не было.
— Ты не воин, — осуждающе произнесло существо. — Живи, работай, плоди детей, может быть, они станут настоящими солдатами!
Существо шагнуло в черноту и исчезло вместе с кругом.
Витька стоял один среди развалин военного городка. Все так же звенели цикады и с дюн безучастно смотрели вараны, только Юрки не было рядом. Осталась лишь торчащая из песка винтовка.
— Оружие дикарей… — пробормотал Витька, выдернул ее из песка и, проваливаясь, побрел к дороге. У взорванного ангара он остановился и, широко размахнувшись, ударил винтовкой об угол. Приклад треснул, и из него высыпались какие-то детали.
— Оружие дикарей! — с ненавистью процедил Витька и на выдохе треснул винтовкой еще раз. Приклад отвалился. Витька колотил до тех пор, пока винтовка не разлетелась на куски.
Когда в его руках остался ствол с каким-то огрызком пластика, он швырнул его изо всех сил, точно гранату, с которой сорвали чеку. Ствол, кувыркаясь, пролетел над грузовиком и упал возле нефтяной цистерны.
Витька прислонился спиной к обжигающей металлической стене ангара, сполз вдоль нее на песок и заплакал.
Над головой, в поблекшей от жары выси, парила огромная серая птица с коричневой каймой на крыльях, она кружила в небе, словно сорванный ветром лист в медленном водовороте бескрайней реки.
Сергей Байтеряков, Наталья Егорова
Дело папы Карло
Рассказ
Нашим отцам посвящается.
Когда за окном рвануло, Джон Корти выравнивал край детали, наклонившись над верстаком. Массивный мужчина с длинными руками легко вел фрезер, насвистывая арию. Хлопок разрыва, явственно слышимый сквозь вой инструмента, оборвал мелодию и заставил мастера дернуться. Джон задел макушкой за нависающую полку, хотел увернуться от новой напасти — и обрезок дерева подвернулся под ногу.
Корти сидел посреди разгрома, кляня удалявшиеся хлопки: в город вернулась мода гонять на байках со снятыми глушителями. К привычным запахам древесной пыли и смолы добавился привкус гари, а сорвавшаяся из-под струбцин деталь впивалась ему в бок. И смотреть на нее не хотелось.
Верх рамы был испорчен безвозвратно: фрезер пропахал по махагоновой доске глубокие кривые борозды и она переломилась при падении. Несколько минут Корти рассматривал заготовку, пытаясь понять, можно ли ее исправить. «Не ври себе, Джон, — отец с фотографии смотрел строго, — не ври. Лучше собирайся за материалом. До именин Клариссы — четыре дня».
* * *
Джон Корти любил этот маленький рынок, втиснутый между зданием Bank of Honest man и супермаркетом. Но и здесь ему не повезло. Ни уговоры, ни полицейский жетон не смогли изменить ответ: «Через две недели…» «Только для тебя, Джон, — десять дней и плюс пятнадцать процентов». «Махагон? Давно не было».
В другое время Корти радовался бы возможности погулять между рядов, покрутить планки и железки в пальцах… Но не сейчас же! Пятый (и последний) рынок — пусто. Канадская лиственница, американский орех, небольшие досочки цезальпинии. И бесконечные патроны-картриджи к мультикам, торговля которыми пробралась даже сюда. На очередного шпаненка, приставшего с «оригинальными» картриджами, Джон рявкнул так, что того сдуло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
