На лбу у него действительно выступил пот. Жесткие волосы, освобожденные из-под лыжной шапочки, стояли дыбом.
— Нам ехать около получаса… Расслабьтесь. Посмотрите, какие красивые горы…
— Ненастоящие, — сказала Ирена равнодушно. — Модель.
— Но красивая модель, верно?
Она быстро взглянула на него. Машина в горах… Руки, легко лежащие на руле…
— Анджей? — спросила она шепотом, сама себе не веря. — Анджей?!
Как, черт возьми, на него похоже… Доводить ее до безумия — и потом появляться из ниоткуда, внезапно, невероятно… Выглядывать из чужой личины…
— Анджей, я ждала чего-то похожего… Но ЗАЧЕМ?!
По щекам у нее, оказывается, уже минуты две безостановочно катились слезы.
Семироль притормозил. Машина дернулась и стала; Ирена прерывисто вздохнула под взглядом цепенящих коричневых глаз.
— Анджей… Ты с ума сошел?! Тюрьма… Ты знаешь?! Как это… экспертиза… что они со мной… и ведь все, как на самом деле. Слишком похоже… на действительность. Суд… Как ты мог додуматься?! Маньячка… почему маньячка? Ты сумасшедший… ты сволочь… Если мстить… за что?! У нас… все тогда случилось правильно… потому что с тобой невозможно жить, ты сумасшедший… Анджей!! Но было же хорошее… столько хорошего было, за что же ты так… почему… обещал, что будешь помнить… лучше бы забыл… Гад! Гад! Ненавижу!..
Семироль смотрел на нее, и взгляд его менялся. Все шире раскрывались глаза, из пристальных делаясь потрясенными; Ирене казалось, что холеное лицо господина адвоката вот-вот треснет, выпуская из-под маски насмешливую рожу ее бывшего мужа.
— Анджей… Эта скотина Петер обещал мне… ПОЛЧАСА!! Только полчаса и совершенную безопасность… Вы с ним в сговоре? Или ты его надул? Анджей… Хватит. Ты уже… ты поиздевался надо мной вволю. Ты перешел все возможные рамки… С меня хватит твоей живодерской модели, я хочу в наш нормальный мир!!
Она захлебывалась слезами. Семироль смотрел, и глаза его были уже угрюмыми:
— Вы меня с кем-то путаете, Ирена.
Она осеклась. Закусила губу, пытаясь остановить собственную истерику.
Солнце, красное, как раскаленная монета, опускалось все ниже. Под порывами ветра раскачивалась автомобильная радиоантенна, и казалось, что машина недовольно шевелит единственным усом.
Семироль молчал — тяжело и мрачно.
— Красивая МОДЕЛЬ, — пролепетала Ирена, будто оправдываясь. — Ты ведь признал это, верно?
Семироль молчал.
— Анджей…
Его тонкие губы чуть дрогнули:
— Меня зовут Ян.
Последовала пауза. Такая долгая, что солнце на полкорпуса успело осесть к зубчатому горизонту.
Шелестел, обтекая машину, ветер. Сквозняком пробирался в щели.
— Ты притворяешься, Анджей, — шепотом сказала Ирена, уже осознавая свою ошибку, но все еще не желая расставаться с только что придуманной надеждой.
— Нет… Я не притворяюсь. Не знаю, что вам привиделось — но я всего лишь Ян Семироль…
Некоторое время она разглядывала его холеное чужое лицо. Потом со страшной силой вломилась в дверцу; дорога ей была одна — в пропасть, и Ирена рвалась, желая немедленно оказаться на далеком каменном дне.
Дверца не поддалась. Ирена зря издевалась над хромированной ручкой.
— Ну госпожа Хмель… вы же так здорово держались… Потерпите еще немного — сейчас приедем…
Машина тронулась.
Она обмякла, позволяя ремню безопасности вернуть себя обратно в кресло.
— Сейчас приедем, успокоимся, поговорим… Вы любите чеснок? У меня в холодильнике припасено некоторое количество чесночного соуса…
Он замолчал, не отрывая глаз от дороги. Дорога была своеобразная. Для гонок на выживание, для испытаний на крепость нервов.
— Я их не убивала, — сказала Ирена хрипло. — Но я же их не убивала! Я же никого в жизни не убивала… Я бы своими руками… эту убийцу… убила…
— Я не могу говорить, когда за рулем…
— Вы ВЕРИТЕ, что я убийца?!
— Я не могу говорить за рулем…
— Вы же юрист! Вы адвокат, вы должны…
Машина покатилась вниз — уклон становился все круче.
За поворотом открылся лес. Деревья затопили собой небольшую низину — закрытый со всех сторон приют.
Гнездо.
Дорога сделалась ровнее и шире. Показалась вырубка.
— У меня здесь маленькая ферма, — сообщил Семироль, выезжая к широким железным воротам. — Вам понравится…
Гребни гор были освещены закатным солнцем.
Ирена подняла глаза — и вдруг узнала живописный пейзаж, когда-то украшавший стену их собственной с Анджеем спальни.
ГЛАВА 4
* * *
— …Первое, о чем я вас попрошу — мужество и спокойствие. Все мы смертны, а судьба время от времени оборачивается самыми неприглядными своими гранями… Никто не знает, что будет с ним завтра, а потому расслабьтесь и живите сегодняшним днем…
Ирена глубоко вздохнула.
Здесь пахло жильем. После тюрьмы, после суда, после камеры смертников — прямо-таки курорт…
Семироль ловко — видимо, привычно — растопил камин. Но в комнате и без того было тепло. Ирена сидела на краю дивана, свесив руки между колен, равнодушно разглядывая причудливые картины на обшитых деревом стенах.
— Вы увидите — здесь гораздо лучше, чем в тюрьме. У вас будет возможность помыться и отдохнуть…
— Я хочу переодеться, — сказала она шепотом.
Тюремная роба казалась прилипшей к телу коростой. К тому же, этот въевшийся чесночный запах…
Чеснок не защитит ее. Серебряная пуля?.. Осиновый кол?..
А кстати, когда ближайшее полнолуние?!
У нее был доступ к газетам, календарям… А она не выяснила такого простого, такого важного вопроса…
— Ирена, вода в котле согрелась. Можете принять ванну, можете хоть душ… Эти тряпки, что на вас, бросьте в мусорный бачок. Там на крючке найдете халат. Банные принадлежности — само собой… Я вам совершенно доверяю — вы ведь не будете… топиться?
Последний вопрос прозвучал шуткой. Ирена выдавила ответную улыбку; ей никуда не хотелось идти. Не хотелось подниматься с дивана…
Ванная комната не уступала размерами камере смертников. И дверь, к Ирениной радости, запиралась на крючок.
Она стянула с себя робу — рывком разорвав воротник. Странно, что в ней осталось столько силы… Или на одежду смертникам идут гнилые нитки?..
Ее мысли были как донные рыбины — тяжелые и плоские.
Она смыла с себя тюрьму и суд. Все обвинения соскребла пемзой. Терла бока жесткой губкой, надеясь сбросить кожу и возродиться — как змея…
Но кожа не пожелала сниматься, и Ирена потеряла к мытью интерес. Постояла под душем, меняя температуру воды; выбралась, оставляя мокрые следы на теплом резиновом половике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
