Поняв, что именно сейчас все висит на волоске — иными словами, что час мой настал! — я как можно громче выкрикнул:
— У нас договор с князем! А у нашего нанимателя, шведского короля — договор с московитским царем! Все, кто уходит в ночи, словно воры, таковыми и являются. А я остаюсь. Ибо еще не забыл о чести и преданности командирам!
Зомме услышал меня — и, повернувшись в мою сторону, благодарно кивнул. А вот англичанин, которому я, собственно, по-своему даже обязан, испепелил гневным взглядом — но промолчал.
— Собирайте отряд, полковник. Вы отправитесь за дезертирами и их знаменами.
Отдав приказ, Делагарди убрал шпагу от шеи финна, распластавшего на земле, словно поверженный точным выстрелом вепрь. А Зомме тотчас склонил голову:
— Слушаюсь!
Генерал же, развернувшись к остальным наемникам, твердо заявил:
— Я даю свое слово, что деньги будут выплачены согласно договору. Московиты уже давно собирают золото и серебро — и если они не смогли его прислать, то не потому, что желают обмануть нас, а потому, что мятежники в силах перехватить обоз с нашей платой. Разобьем их — и получим все, что нам причитается, до единого сольдо!
Собравшиеся ответили угрюмым молчанием, но никто не попытался перечить генералу. И тогда Якоб воскликнул уже громче и резче, не уговаривая — приказывая:
— А теперь разойтись — и преступить к своим обязанностям!
Еще пару минут назад бунтующие наемники принялись молча расходиться… Разве что французские кавалеристы что-то недовольно бубнят себе под нос — но вполголоса.
Как же раскалывается голова...
Я и сам уже было развернулся, чтобы уйти вместе с Лермонтом — но тут меня окликнул сам Зомме:
— Себастьян, как вы?
— Все хорошо, господин полковник!
Я криво и наверняка неестественно ухмыльнулся в подтверждение своих слов.
— Как видите, всегда готов рискнуть ради общего дела!
Христиер благодарно кивнул, после чего протянул раскрытую ладонь.
— Я хочу поблагодарить тебя за поддержку. У нас осталось мало офицеров, готовых исполнять свой долг, не получая при этом регулярный расчет.
С чувством сжав ладонь, протянутую для рукопожатию, я с неприкрытой горечью отметил:
— Увы, у стоящего перед вами офицера осталось слишком мало рейтар, чтобы прочие наемники были готовы прислушаться к его слову.
Полковник горестно вздохнул:
— Я соболезную тебе, фон Ронин. Потеря твоих солдат — это потеря для всего корпуса… Жаль, что Якоб не прислушался ко мне, когда еще мы могли выступить на Москву вместе с князем.
— Жаль... Но все же вы поддержали генерала — в конечном итоге.
Зомме вскинул подбородок, с жаром воскликнув:
— Именно так! Дисциплина и честь! То, чего не хватило финским рейтарам и прочим дезертирам…
На последних словах голос полковника заметно помрачнел, а глаза его налились гневом — но Зомме не позволил эмоциям взять вверх, и решительно отчеканил:
— Мы должны догнать их и вернуть в лагерь.
Я легонько пожал плечами:
— Дезертиры не могли уйти далеко. И вряд ли торопятся... Им предстоит путь через всю Московию, в Новгороде остался русский гарнизон — ему вполне по силам не пропустить мятежников в Швецию. Тем более, что до самого Новгорода финнам еще предстоит добраться без столкновений с людьми Самозванца! На что только они рассчитывают?!
Мой собеседник согласно кивнул — после чего посмотрел мне прямо в глаза:
— Себастьян, я вынужден просить вас об услуге.
Мысленно я застонал…
— Ты рейтар. — продолжил полковник, — И также командуешь финнами, славно командуешь! Так, что даже дезертиры наверняка послушают тебя. Если у генерала не найдется собственных аргументов…
Слова Зомме показались мне вполне резонными, но все же я попытался снять с себя неожиданно возложенное ярмо:
— А французы?
— Ненадежны.
— Я могу отказаться?
Христиер усмехнулся:
— Ты честный солдат, ротмистр, и вряд ли забыл, что такое приказ командира на войне! Но все же я не приказываю, а лично тебя прошу.
Да уж, заместитель Делагарди знает, как вести переговоры…
— Что же, в таком случае у меня остался последний вопрос: через какое время выход?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Полковник открыто улыбнулся:
— Как можно быстрее! Я знал, что не ошибаюсь в тебе, фон Ронин. Все-таки благородного человека видно издалека!
— Среди ушедших офицеров также наверняка имеются благородные…
Я все же не удержался от колкости, на которую полковник вполне серьезно ответил:
— А вот честных нет ни одного.
В дорогу отправилась лишь небольшая группа шведских рейтар — телохранителей Делагарди — и мой эскадрон. Точнее его остатки. Достаточно, чтобы защитить генерала при столкновении с небольшими отрядами «воров» из числа поляков и запорожских казаков — но не более того.
Сражаться с финнами никто не собирался…
Мы нагнали дезертиров, следующих с развернутыми знаменами, на марше. Причем помимо самих рейтар, насчитывающих не более полутора сотен, в их числе оказались также и пикинеры, и мушкетеры — числом не менее трех сотен солдат! У меня противно засосало под ложечкой…
Совсем не хочется погибать в схватке со своими боевыми товарищами, прошедшими половину Московии!
— Быть готовым ко всему!
Якоб подстегнул лошадь, направив ее к следующей шагом колонне, увлекая за собой своих телохранителей — и моих рейтар. А я невольно потянулся к заряженным пистолям, надеясь в душе, что пронесет…
Нас увидели почти сразу — но никак не среагировали. Сапоги солдат продолжили мерно поднимать облака пыли…
— Сто-о-о-ой!!!
Делагарди заорал во всю мощь глотки, отдавая приказ и одновременно тем объезжая колонну с головы.
И к моему великому изумлению, строй дезертиров послушно замер…
— Солдаты! Как вы могли бросить своих соратников и уйти?! И на что вы рассчитываете?! Что московиты беспрепятственно пропустят вас, дезертиров, не выполнивших договор, домой?! Вы теперь не союзники для них — а вооруженный враг, топчущий их землю!
Строй молчит. Лица солдат выглядят изможденными, многие опускают глаза… Кажется, многие из наемников задавались тем же вопросом — и так и не нашли не него ответ.
Наконец, вперед пустил коня один из рейтарских офицеров:
— Мы в своем праве, господин генерал. Ибо мы воюем не на своей войне — и нам ничего не платят. А после вы еще и кидаете нас на бессмысленные штурмы…
Якоб только усмехнулся:
— То ложь. Вам платят! По крайней мере, платили — пусть и меньшую сумму, чем та, что была озвучена в договоре. И все же в Европе наемники получают не меньше! Но ответь мне вот что: ты сам-то понимаешь, каков общий размер нашей платы? Ты понимаешь, что царь Московии не может собрать ее быстро — и столь же быстро передать, пока столица его земель находится в осаде, а дороги контролируются мятежниками?!
Тут генерал возвысил голос, чтобы его слышали все солдаты в колонне:
— Если вы хотите получить плату, то должны выполнить и свои обязательства! Царь Василий не сможет заплатить, пока Москва осаждена — но, освободив ее, мы получим всю причитающуюся нам плату! Так что вам выбирать — выбирать прямо сейчас. Прорываться с боем сквозь земли Новгорода, где вас вполне могут истребить — да еще и сражаясь по пути все с теми же мятежниками, с кем нам предстоит биться под Москвой? И все это ради того, чтобы вернуться на родину дезертирами?! Ведь там вас ждет в лучшем случае увольнение со службы — и петля в худшем!
Якоб на мгновение замер — перевести дух — но тут же продолжил:
— Или пойдете вслед за мной — и с победами получите все золото и серебро, коим царь Василий щедро наградит верных солдат?! Решайте — здесь и сейчас, решайте! Пойдете за мной — и мы забудем ваш уход, словно ничего и не было! Отправитесь в Швецию — и голодное существование вас и ваших семей есть лучшее, на что вы можете рассчитывать, потеряв королевскую службу!
К моему облегчению, толпа одобрительно загудела. Я понял, что все закончится мирно!
