— Мы должны приготовиться, — она обмакнула в воду кусок ткани и отжала его над миской. — Мы же хотим выглядеть хорошо, когда они придут за нами.
Она вымыла пыльное лицо Авива. Он поморщился, когда она начала чистить ему уши.
— А скоро они придут?
— Мы приготовимся и будем надеяться, что Господь избрал этот день.
— А как они войдут в город?
— Господь, Бог их, впустит их. А теперь иди и попроси маму надеть на тебя чистую одежду. Босем, подойди, вымоем лицо и руки.
Раав взглянула на мать и сестер, которые сидели, уставившись на нее. Она не могла справиться с восторгом и радостью, переполнявшими ее.
— Вставайте! Умойтесь! Расчешите волосы. Наденьте лучшую одежду! Разве мы можем встречать наших избавителей в грязной одежде и с мрачными пыльными лицами? — она рассмеялась. — Мы должны нарядиться, как будто собрались на брачный пир!
Она открыла шкаф и стала вынимать платья, которые накупила за много лет.
— Сегодня весь Ханаан увидит, что стены не могут удержать Господа, Бога нашего. Сегодня день нашего избавления!
Кто-то пробормотал:
— Ты вчера это говорила.
— И позавчера, — добавил кто-то другой.
* * *
Три раза израильтяне обошли вокруг города. А затем четвертый и пятый, и шестой раз. Салмон чувствовал, как с каждым кругом его сила растет, ведь настал день Господень, и сегодня Господь явит Себя. Красная веревка свисала из окна недалеко от восточных ворот. Салмон неотрывно смотрел на нее, начиная обходить город в седьмой раз, Ефрем шагал рядом с ним.
А затем прозвучало повеление. Иисус сказал:
— Воскликните! Ибо Господь отдал вам город! Город и все, что в нем, должно быть полностью уничтожено, как жертвоприношение Господу. Только Раав, блудница, и все, кто будет в доме ее, должны остаться в живых, за то, что она укрыла соглядатаев, посланных нами. Не берите себе ничего из заклятого[3]. Или вы сами навлечете на себя погибель и наведете заклятие на весь стан израильский. Все, что сделано из серебра, золота, бронзы или железа, должно быть посвящено Господу и принесено в сокровищницу Господню.
С началом седьмого круга сердце Салмона забилось сильнее и чаще. Его ноги тверже становились на землю, и звук его шагов сливался со звуком тысяч и тысяч других и эхом отзывался в горах на западе.
А затем все воинство повернулось к городу. И звук юбилейных труб утонул в звуке миллиона голосов, прокричавших грозный воинственный клич.
* * *
Сердце Раав дрогнуло от этого устрашающего звука. Она услышала глухой рокот и вопли людей в башне над воротами и ухватилась за подоконник, потому что все вокруг содрогнулось. Мать и сестры вопили от ужаса, и даже отец с братьями кричали.
— Стены!
Пыль поднялась вверх, когда камни начали вываливаться из стен и падать вниз. Весь участок стены между ее домом и воротами рушился на глазах, камни лавиной катились на дорогу. Люди падали со стен, а сверху рушились камни, погребая их под обломками укреплений.
Тогда израильтяне ринулись в город, и от их крика у нее зашевелились волосы. Тысячи воинов бежали прямо на нее с поднятыми в руках обнаженными мечами. Раненые при падении со стен пытались подняться. И были добиты первыми добежавшими израильтянами.
Раав спрыгнула со ступеньки у окна.
— Соберите свое имущество. Нужно быть готовыми к приходу наших избавителей. Быстрее, Бейсмат! Дети, становитесь за мной!
Она вышла вперед, когда крики израильтян стали громче. Внешняя стена ее дома раскололась, и часть ее выпала, образовав большой пролом.
— Вы все встаньте позади меня. Быстрее! — она старалась перекричать грохот. — Не бойтесь! Держитесь!
* * *
— Сдержите свое обещание! — прокричал Иисус Салмону и Ефрему. — Пойдите в дом блудницы и выведите ее и ее семью из города!
Ревность о Господе нарастала в Салмоне, пока кровь не вскипела в нем. Отмщение было в руке его. Издавая воинственный клич, он бежал, выпустив на волю весь гнев, который сдерживал долгие семь дней, слыша издевки и хулу, звучавшие со стен. Он не смотрел ни налево, ни направо, он бежал прямо к рухнувшим воротам. Размахивая мечом, Салмон зарубил иерихонского воина, который пытался скрыться от мстящего воинства Божьего.
— Сюда! — Салмон перекричал шум, поднятый разъяренными воинами и перепуганными хананеями. — Сюда, Ефрем!
Они свернули направо и побежали по улице, по которой Раав вела их в день, когда они впервые вошли в город. Тысячи израильских солдат хлынули в город через разрушенные стены, воины Иерихона были в панике, их голоса были беспорядочной смесью ужаса и растерянности. Салмон отразил удар напавшего на него война, выбив оружие из рук нападавшего. Разрубив врага, он продолжил бег.
Воздух был наполнен криком хананеев, погибавших от меча победителей.
— Раав! — прокричал Салмон, пробегая мимо разрушенных домов, раздавивших своих жителей. Где же она? Часть стены ее дома все еще стояла, хотя другие обрушились на улицу. — Раав!
— Мы здесь!
Ее сердце затрепетало, когда она услышала его голос. Дверь ее дома расколовшаяся надвое, лежала на заваленной камнями улице. Салмон вошел через пролом в стене и обнаружил ее стоящей посреди комнаты и еще больше десятка человек у нее за спиной. Ее руки были разведены, как если бы она пыталась заслонить собой семью. Ее прекрасное лицо было бледным, но глаза горели. Ефрем вбежал следом за ним.
Раав приветственно склонила голову, проявляя уважение.
— Мы ждали вас.
Опустив меч, Салмон шагнул вперед и протянул руку.
— Пойдем со мной.
Он почувствовал прохладу ее пальцев, когда взял ее за руку. Внимательно посмотрев на нее, он заметил, как пульсирует венка на ее шее. Она вовсе не была такой спокойной, какой казалась.
— Теперь ты в безопасности, Раав. Мы выведем тебя отсюда.
Он повел ее к дверному проему.
— Если хотите жить, следуйте за нами! — крикнул Ефрем остальным.
* * *
Раав почувствовала, как краска заливает ей лицо в тот момент, когда молодой человек повел ее с собой, отделив от родственников. Она оглянулась и протянула к ним руку, потом увидела, что ее отец, мать, братья и сестры со своими детьми послушались приказа Ефрема, а он занял оборонительную позицию за ними.
На другой стороне улицы вспыхнул огонь. Тела соседей лежали в дверях их домов. Крики доносились из центра города. Она слышала, как камни падают на улицу у нее за спиной. Оглянувшись, она увидела, как обрушился ее дом.
Салмон отпустил ее руку и обхватил за талию.
— Сюда, — решительно сказал он, подталкивая ее вперед. — Быстрее, — через плечо он видел, что ее родственники бегут за ними.
Когда Салмон остановился, чтобы помочь остальным, Раав протянула руки Авиву. Малыш споткнулся о камни, но она успела поймать его. Авив прижался к ней, уткнувшись лицом в ее плечо. Куда бы она ни взглянула, везде была кровь и смерть. Они выбирали путь среди развалин стены. Раав оглянулась на остальных.
— Поторопись, Раав! — приказал Салмон. — Не оглядывайся! Мы позаботимся об остальных. А теперь беги! жди нас под пальмами.
Выбравшись из завалов, Раав побежала дальше. И бежала, не останавливаясь, пока не оказалась в тени пальм. Она поставила Авива на ноги и повернулась, чтобы поторопить остальных. Втягивая воздух в горящие легкие, она кричала матери и сестрам, бежавшим с развалин со своими детьми. Отец и братья двигались медленнее, нагруженные семейным добром. Салмон и Ефрем с обнаженными мечами в руках прикрывали тыл, готовые защитить их, если понадобится.
Лицо матери посерело, Раав усадила ее в тени и прислонила к пальме. Бейсмат, Голан и Гера плакали и прижимали к себе детей. Агри размазывала слезы и смотрела назад — на город. Раав проследила за ее взглядом.
Иерихон выглядел так, будто с небес спустилась рука и сравняла его с землей. Стены и башни превратились в нагромождение камней, в беспорядке раскатившихся по равнине. Крики все еще разрывали воздух, когда над городом поднялся дым от пожара.
