Михаил Васильевич Сабашников в своем рабочем кабинете. 1910-е гг.
Мы никогда не бывали на общих собраниях Ниманской К°, но ввиду создавшегося положения мы решили, что мне надо съездить в Петербург на собрание. Было одно особое обстоятельство, которое заставило нас насторожиться. Как и все прочие золотопромышленные компании, в которых мы участвовали, Ниманская К° была учреждена явочным порядком у нотариуса и по уставу своему представляла собой общество с ограниченной ответственностью, но с переменным капиталом, управляемое компаньоном-распорядителем, ежегодно выбираемым общим собранием, и не обязанное публичной отчетностью. То есть компаньон-распорядитель ежегодно составлял смету на предстоящую «операцию» и по утверждении ее пайщиками собирал с них следуемые на расходы взносы. По окончании операции взносы возвращались пайщикам вместе с дивидендами. Но наши законы совершенно не предусматривали такого рода объединения, и возникал вопрос, как суд будет рассматривать Ниманскую компанию: считаясь с ее непредусмотренными законами особенностями или принудительно втискивая в одну из законом установленных форм, несмотря на полное противоречие тому, имеющееся в уставе и санкционированное как нотариусом, явившим компанейский договор, так и прочими властями, ведавшими золотопромышленностью на протяжении многих десятилетий существования компании. Этот вопрос представлял далеко не один только академический интерес. Если бы суды вздумали считать Ниманскую К° за товарищество на вере, то тогда все пайщики компании становились бы ответственными по делам компании всем своим личным имуществом, что при дурном обороте дел Ниманской К° грозило поглотить личные средства пайщиков и многих из них разорить. Как я потом узнал, вопрос этот, по другому случаю, уже восходил до Сената, который в своем разъяснении закрепил за золотопромышленной компанией особенности ее устава. Но тогда мы этого еще не знали.
Сергей Васильевич Сабашников. 1906–1907 гг.
Я явился на собрание, когда оно уже началось. За длинным столом, покрытым зелёным сукном и освещённым двумя висячими лампами, сидели пайщики компании: гр. Игнатьев в генеральской форме, генерал Галл, его племянник барон А. А. Фитингоф, маркиза Демидова-Сандонато, с брильянтами на шее и в ушах, Ратьков-Рожнов и его два сына, весьма элегантные молодые люди, Чаплин, управляющий делами светлейшей княгини Юрьевской, и, наконец, Базилевский, уткнувшийся в лежащий перед ним лист бумаги и нервно рисовавший на нём женские головки и ножки. За ним в глубине комнаты, плохо освещённый лампой, стоял коренастый, приземистый человек в сюртуке, засунув руку между пуговицами сюртука. Это был Баллод – управляющий приисками, приехавший в Петербург с докладом.
Никого из этих лиц я раньше никогда не видел, знал об их существовании лишь понаслышке, а о причастности их к Ниманской К° был осведомлен лишь по присылавшимся нам отчетам компании, содержавшим, как полагалось, и список пайщиков. Понятно, что я не сразу разобрался в присутствующих…
Когда я вошёл, шла яростная словесная перепалка между хозяевами пайщиками и их управляющим. Высокопоставленные пайщики, перебивая друг друга, запальчиво винили управляющего в разорении дела, а управляющий не менее резко отбранивался, проявляя полнейшее равнодушие к истерическим выпадам хозяев. Если на приисках такая же сумятица, как здесь на собрании, то положение гораздо хуже, чем можно было ожидать, подумал я. В тайгу не доставят к сроку припасов, рабочих не выведут до окончания навигации из тайги, или еще что-нибудь подобное, и выйдет не деловая только катастрофа, а человеческая трагедия.
Я попросил слово и самым спокойным учтивым тоном, называя его по имени и отчеству, задал несколько вопросов Баллоду. Почувствовав иное обращение, он обстоятельно ответил. Получив успокоительные разъяснения, я поблагодарил его. Но здесь уже пайщики стали просить меня: «Продолжайте, пожалуйста, ваши вопросы». Настроение изменилось, и на новые мои вопросы Баллод развил план действий, которые следует предпринять в создавшемся положении. Собрание его, разумеется, тотчас и приняло».
В этом эпизоде отчетливо проявилось созидательное начало, которое вообще отличало Сабашниковых, особая обстоятельность и серьезность подхода к любому делу, за которое они брались. На заседании Ниманской компании, куда Михаил Васильевич попал почти случайно, он своими ясными и четкими вопросами, демонстрирующими его глубокое владение проблемой, сумел переломить сумятицу, владевшую собранием после отчета управляющего Баллода.
В высшей степени культурные и образованные, Сабашниковы, так же, как и Шанявские, были еще и людьми практического действия, для которых капитал, его эффективное приложение, был, прежде всего, средством достижения какой-либо цели, в том числе средством получения прибыли, закладываемой в основание будущих проектов и предприятий. Сабашниковы были истинными предпринимателями, они искали и находили во всех ситуациях как способы умножения этого капитала (неважно, была это чайная торговля, золотые разработки, производство сахара или книгоиздание), так и достойное ему применение. Этими трудами складывалось как их личное достояние, так и общественное.
Сабашниковы, будучи людьми ответственными, прекрасно знали цену риска, тем более в том, что касается неверной приисковой удачи. И, трезво оценивая обстановку, просчитывая расходы и вероятные доходы, сознательно стали вкладывать свои средства в более надежные, сулящие более долгосрочные перспективы проекты.
И это, кстати, даже по человеческому типу принципиально отличало их от Петра Давидовича Баллода, который в тот момент как раз пытался чуть не любой ценой продлить век истощающихся приисков. Впрочем, у нас еще будет возможность сопоставить образ мыслей и действий этих столь непохожих друг на друга героев нашего повествования.
С началом XX века Михаил и Сергей Сабашниковы все больше трудов и усилий направляли на экономическое развитие принадлежащих им землевладений, развитие сахарного производства, земскую работу по обустройству школ и больниц и, наконец, в самый хорошо известный современникам культурно-просветительский проект – «Издательство М. и С. Сабашниковых».
К слову сказать, и издательский бизнес оказался в их руках вполне рентабельным предприятием, не говоря уже об общественной востребованности. С издательством сотрудничали лучшие научные и творческие силы, известные историки, специалисты в области естественных наук, мировой литературы, переводчики, писатели, художники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
