Но есть еще и моральные аспекты, о которых мы уже говорили. Вот их-то и не замечает главным образом Грэм. Откуда берется у него эта всепроникающая самоуверенность в правомерности своих начинаний? Глазной врач по образованию, он заработал состояние на изобретении пластиковых линз. И ладно бы экспериментировал в близкой к профессии области. Так нет же! Штат его сотрудников из 25 специалистов занят исключительно тем, что вкладывает деньги Грэма во все и вся: от строительства нефтяных скважин до возведения зданий, от биржевых операций до создания искусственных гениев.
Широта интересов миллионера не смущает. Он преспокойно рассуждает о «банке спермы». Дескать, человечество развивалось за счет выживания наиболее смекалистых и сообразительных. А сейчас, мол, развитие науки позволяет выживать и давать потомство даже тем, кто имеет всякие там дефекты. Обидно, кстати, что самые одаренные женщины не торопятся рожать, зато провоцируем-де плодиться бедняков, у которых детей целая куча…
Грэм-«философ» договорился и до того, что упадок Рима наступил только потому, что люди интеллектуальные не оставили после себя достаточное потомство, которое смогло бы продолжить их традиции.
«Трудно представить, — беспокоится Грэм, — что и наше общество может распасться, подобно Древнему Риму. И это может случиться».
Выход, по его словам, только один — широкий простор для «евгеники», для улучшения запасов наиболее ценных генов общества. Интеллектуалов надо поощрять иметь детей! А вот остальных требуется, наоборот, охладить на этот счет.
«Несмотря на теплое калифорнийское солнце, — рассказывает Э. Лори, — от слова „евгеника“ на меня подуло чем-то сырым и скользким. Как юрист, я знаю, что Соединенные Штаты уже практиковали евгенику насильственным способом, который заслужил всеобщее осуждение. Между 1907 и 1931 годами в 30 штатах пытались определять, кто заслуживает иметь детей, а кто — нет. Издавались законы, которые устанавливали обязательность стерилизации людей, объявленных недостаточно умными, или тех, у кого проявлялись наклонности к преступлениям…»
Все верно. Так и было: кампания по стерилизации особенно бойко развернулась в районе Миссисипи и затронула чернокожих бедняков Юга. К 1964 г. ей подверглись свыше 64 тыс. человек, причем, как правило, против их воли. С тех не столь уж давних времен мысль о якобы наследуемых преступных наклонностях не единожды была разоблачена, как и о «слабоумии» тех, кто слишком беден, а значит, слишком глуп. Неудивительно отвращение, испытываемое Э. Лори при слове «евгеника», обозначающем реакционную буржуазную лженауку «об улучшении человеческой породы». Она представляет собой изуверскую теорию для обоснования господства эксплуататорских классов и практики расовой дискриминации в странах капитала, служит базой для человеконенавистнических, расистских воззрений…
К евгенике и потянулся известный нам Грэм. Он усвоил проповеди сэра Франсиска Гэлтона, произнесенные еще в начале века:
«Сейчас стало насущной необходимостью улучшить деторождение человечества, — указывал Гэлтон. — Средний человек слишком низкопробен для каждодневной работы в цивилизованном обществе».
остается радоваться, что автору этих строк не довелось испробовать современных возможностей суррогатного материнства. Правда, слишком радоваться не стоит: у сэра Гэлтона «достойная» смена — миллионер Грэм. Последний решает задачу доведения числа людей с высшим умственным коэффициентом до максимально возможного. Он осознал тщетность попыток запретить всем остальным людям иметь своих собственных детей. Но раз не может сократить, значит, пробует увеличить «производство» близких его сердцу гениальных отпрысков.
Кстати, на ферме Грэма содержатся и дикие животные. Зачем? Этот радетель рода человеческого решил порадеть и братьям нашим меньшим, силится разводить и среди них «гениев». Не знаем, скольких животных отобрал мистер Грэм, зато о «счастливых избранницах» — женщинах — известия имеются точные: свое одобрение миллионер отправил 100 американкам. Письма начинаются так:
«Банк спермы предоставляет женщинам новую свободу — на выбор отцов для своего ребенка из числа наиболее выдающихся ученых нашего времени…»
Как же развиваются события дальше? Будучи выбранной Грэмом и его коллегами из Сан-Диего, американка получает описание достоинств (имена отсутствуют) двух или более доноров — нобелевских лауреатов. В конце присланного досье Грэм делает собственные пометки, чтобы помочь принятию окончательного решения. Чего только стоят эти пометки: «почти супермен» — мнение самого Грэма! Когда же женщина и ее супруг (Грэм предпочитает пары) соглашаются с донорским предложением, их просят подписать контракт, скрепляющий сделку. Без бумаги не обойтись, чтобы в случае каких-либо осложнений к Грэму не было претензий.
Дальше все идет по накатанному пути — вскоре клиентка получит в специальном контейнере замороженную двухдюймовую бутылочку со спермой. Не скажем, как насчет преобразования мира по стандартам Грэма — будет ли он вскоре населен одними счастливыми и одаренными людьми, исчезнут ли тупые боссы или малообязательные клерки, не способные выполнить простенького поручения, — но статистика красноречиво говорит о другом: ежегодно от 6 до 10 тыс. женщин, чьи мужья бесплодны, подвергаются искусственному осеменению. Это, конечно, не суррогатные матери, вынашивающие ребенка не для себя, но, по мнению психоаналитика Г. Герштель, исследующей такую практику,
«решение прибегнуть к искусственному осеменению само по себе служит признаком эмоционального неблагополучия».
Конечно же американки эти не связаны с гениальными донорами Грэма. Их поставщики скромнее и гарантируют предоставить «товар» от просто здоровых мужчин. Интересно, что суд в штате Иллинойс расценил случай с искусственным осеменением как «супружескую измену». Но здесь можно поспорить, посочувствовать женщинам, стремящимся к материнству. Сочувствовать же женщинам, согласившимся на этот эксперимент Грэма и его компании, не стоит.
Лори, которая досконально изучила методы и философию Грэма, проштудировала горы специальной литературы, беседовала с десятками ученых, пришла к выводу, что подход его «наивен и ненаучен». Нет никаких оснований надеяться, что на свет будет произведен экстраординарный ребенок, как бы ни подстраховывались экспериментаторы донорами высокой интеллектуальности. Вспомним в этой связи остроумный ответ Бернарда Шоу на замечание известной балерины Айседоры Дункан о том, что у них мог бы получиться прекрасный ребенок, который бы унаследовал ее тело и его мозг:
«Да, мадам, — сказал Шоу, — обидно было бы, если ребенок унаследовал бы ваш мозг и мое тело».
Но Грэму очень хочется доказать обратное. В своей книге «Будущее человека» он делает попытку обосновать еще раз создание банка спермы:
«Примите к сведению многочисленные выгоды, которые могут быть получены, если много дополнительных сыновей Томаса Эдисона будут выпущены в свет».
Грэм просчитался, понадеялся на поверхностное знание биографии Эдисона. Если бы удосужился изучить ее получше, то смог бы удостовериться, сколь недоволен был великий ученый своими детьми, расценивая их как своих неудачных последователей. Как, впрочем, Грэм не поинтересовался и коэффициентом умственного развития или реальными достижениями прочих детей нобелевских лауреатов. Не разузнал он и об их способности функционировать в обществе. А ведь говорят нередко, что «природа отдыхает в детях гениев».
Есть и другие проблемы.
«Одна из проблем с использованием спермы нобелевских лауреатов, — говорит педиатр Р. Маталон, директор медицинской школы при Иллинойсском университете, — в том, что большинство из них пожилые люди. До недавнего времени дефекты новорожденных детей объясняли старостью яйцеклеток матерей, которым за 40 лет. Но исследования показывают, что хромосомные аномалии могут быть отнесены и на счет отцов старше 60 лет. Даже если нобелевские лауреаты имели здоровых детей от своих жен в молодости, это не гарантирует, что дети, созданные сегодня с помощью искусственного осеменения, будут здоровыми и умными».
Кстати, и Г. Мюллер, который вдохновил Грэма на создание банка спермы, считает, что важную роль играет и сам процесс воспитания детей, а не только их биологическая «породистость». Когда Грэма спросили, какие пожелания он может дать женщинам, растящим детей от нобелевских лауреатов, он ответил:
«Я не специалист в этих вопросах. Единственная сфера, в которой я являюсь специалистом, — очки и глаза».
