— И я оказался прав, — он самодовольно улыбнулся. — Можешь обращаться, если у тебя что-нибудь заболит, так и быть, — поцелую.
С такой довольной моськой изображал из себя благородного мужчину, что я невольно усмехнулась, подумав про себя: «Я потерпеть могу, если что».
Дин сел рядом со мной и оглянулся в поисках чего-то, а я ответила ему тем же, чем и он, некоторое время назад — напала на него, повалив на постель, и оседлала.
— Что? Хочешь еще? — хохотнул он.
— Хочу, — промурлыкала в ответ и прильнула к его груди, четко следуя давно разработанному плану.
Я поцеловала его, настойчиво проникая в рот своим языком — ему так можно, а мне нет? Он стал сопротивляться, пытаясь помешать вторгнуться на его территорию. В итоге он с силой оторвал меня от себя, схватив за плечи, и недоуменно заглянул в глаза.
— Что-то не так? — спросила, копируя манеру одной назойливой и малоприятной на запах дамы, и хлопнула ресницами.
— Не надо лесть в мой рот своим языком, — возмущенным тоном ответил он.
Что? Не нравится?
Я рада.
Постаралась откровенно не лыбиться, а продолжила свою игру.
Дин ослабил хватку и отпустил меня, я улеглась на него, уткнувшись носом в шею. Немного подышу… для храбрости. И в такой позиции можно спокойно улыбаться до самых ушей и ласкать его рукой, словно герджи, выписывая круги по обнаженной груди, спускаясь к животу, кружа немного там и возвращаясь обратно к груди.
Дин успокоился — ну точно Джия! Ту только погладь, и перед вами самый нежный и податливый зверь во всем мире. Охотник, простив злостное нападение на его рот, принялся поглаживать мою спину, откликаясь на мои движения.
Хорошее место, чтобы вздремнуть, если бы не одно «но», которое нарастало с каждым вдохом. Хотелось бы, чтобы это была «решительность», но увы, это было «возбуждение», которое активировало инстинкты. А те, в свою очередь, требовали впиться зубами в шею Дина. И пусть не прокушу до крови, — просто, потому что человеческие зубы не так остры, а не потому, что не хочу причинять ему боль, — и я не собираюсь проверять лично, насколько он теперь не проклят. Пусть другие это делают, мне и так хорошо.
Лизнула его в шею, заставив смеяться. Подумала еще раз о его губах, и решила, что с поцелуями пока достаточно. Я спустилась ниже, а руки Дина замерли, передавая напряжение своего хозяина. Я лизнула его сосок, он вздрогнул и засмеялся.
— Не надо так делать.
— Почему?
— Щекотно.
— Это плохо? Ты ведь смеешься. А смех — это хорошо.
— Когда очень щекотно — это совсем нехорошо. Продолжишь, — он не договорил, сцепив зубы и напрягаясь всем телом — я как раз повторила то, что он просил не делать.
А я его тогда тоже просила… Вот, у кого тут с памятью проблемы? И еще раз прошлась языком по чувствительной точке, не отводя взгляд и следя за реакцией на лице Дина.
— Прекрати.
Он вновь попытался оторвать меня от себя. Вот же, наделили боги силой, теперь творит, что хочет, а другим не дает… и не дается…
Я предупредительно прорычала, буравя его злым взглядом.
— Что ты задумала, — сдался Дин, отпуская меня.
— А на что похоже? — Я лизнула его кожу у самого плеча и слегка прикусила, вырвав сдавленный полустон.
— Это так приближающийся сезон спаривания на тебя действует, или здесь причина в другом?
— Ты тут охотник, вот и скажи мне, что ты сделал этому монстру? — прошептала я ему на ухо, захватила зубами мочку и с упоением принялась посасывать.
— Ты напрашиваешься, женщина, на неприятности, — угрожающе низким голосом прорычал Дин, положив ладони на мои бедра.
Мурашки, пробежав по спине, будто бы проникли под кожу, а после добрались до моих жил, еще больше горяча кровь и будоража сердце. Пальцы Дина больно впились в кожу, словно намереваясь оставить там синяки. Не смогла сдержать стон от нахлынувшей волны небывалого удовольствия.
Нет, я не хотела до такого доводить. Но дразнить мужчину, оказалось интересней и не менее приятно, чем поцелуи.
Я сильнее прижалась к его груди, желая потереться об него. Мои соски напряглись, острыми вершинками угрожая порвать кожу шарты. Нет, такое не случится, но щекочущее чувство, что появилось следом, говорило, что надо что-то делать, потому что это ощущение досаждало. Мне показалось, что спасение есть лишь одно, и оно пришло до того, как я успела что-то сказать или предпринять — Дин накрыл одну из моих грудей своей большой ладонью и сжал ее. С губ слетел очередной стон, я прогнулась, плотнее прижимаясь своим пахом к не менее возбужденному мужчине, что меня вдвойне порадовало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дин впился в мои губы с уже привычной жадностью. Не выдержала и хихикнула прямо ему в рот, ведь он не знает, что моя цель почти достигнута — он сгорает от желания. Еще чуть-чуть, главное — самой не сгореть.
— Я хочу тебя, — выдохнул Дин, разорвав поцелуй.
Он пошевелился, намереваясь поменяться местами, но я уперлась руками в его грудь и отстранилась, садясь ровно.
— Нет. В этот раз будет по-моему. — Уверена, у меня в этот момент вышла зловещая улыбка, да так, что Дин поубавил пыл и не стал настаивать на смене позы.
Я качнула бедрами, со злорадством отмечая полную готовность охотника к спариванию. С кем-нибудь из створгов я бы такое сделать не решилась. Во-первых, они бы с самого начала не позволили мне что-либо сделать с собой. А во-вторых, если наши самцы что-то хотят, то они возьмут это силой, а не возьмут только в случае, если сил не хватило.
А Дин — не створг. И он слишком расслабился, и это в компании с монстром! И кто тут глупый?
— Все… — сказала я и вздрогнула от неприятного холодка, пробежавшего по спине.
Сердце сжалось в невидимых холодных тисках, липкий страх опутал сознание, сбрасывая в миг все возбуждение и игривый настрой.
— Все? — не понял Дин, ничего больше не услышав после этого слова.
Он нахмурился и тихонько потряс меня за коленки, пытаясь привести в чувство.
— Рея? Все хорошо? — Дин напрягся, а в голосе слышалась тревога.
Мой взгляд встретился с его зелеными глазами, уголки губ дрогнули в улыбке.
— Да. Все хорошо, — певуче прозвучал голос, игнорируя мои желания и приказы.
— Не пугай меня так, — грозно велел охотник.
Я припала к его губам, словно вымаливая прощения за свои проделки, но на деле отвлекала от резкой смены, которую Дин, судя по всему, не должен и не сможет заметить, если продолжит отвечать на чужие поцелуи.
21 Ультиматум Арии
Нет страшнее ловушки, чем собственное тело. Ты все видишь, слышишь и чувствуешь, но это не трогает твою душу так, как должно было бы.
Это хуже, чем когда Харг стал упорно доказывать всем в клане, что проблема неудачного сезона спаривания не в нем, а во мне. Но тогда у меня была возможность находиться как можно дальше от того, к кому я успела привязаться. Но в этот раз все иначе.
Дин охотно отвечал на поцелуи, а мне хотелось впиться в него когтями. Разве он не чувствует, что это не я?
Ария, мой ночной кошмар, решила вернуться и окончательно испортить мне жизнь.
Хотелось кричать: «Я спасла его, как ты хотела! Ты заставила меня отрезать себе хвост, что еще тебе от меня надо?! Оставь меня в покое!»
Моя рука, медленно и уверенно поползла вниз, и я не могла ее остановить. Она погладила напряженную плоть Дина через ткань брюк и приступила к расстегиванию застежки, не отрываясь ни на секунду от его губ.
Я бы такое никогда не сделала! Ну разве ты не понимаешь это?!
И хвоста нет, когда он так нужен, который мог бы помочь остановить эту негодяйку и воровку тела. Теперь я поняла, что потеря непослушной конечности была только началом очередной игры Арии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С застежкой было покончено, и рука устремилась к детородному органу Дина.
Никогда не думала, что я доживу до такого — буду трогать мужчину за самое уязвимое место, и к тому же — помимо своей воли! Створги бы не допустили и не позволили такого, а этот… глупый… извращенец!
