- Так в битву душа желанную мчится,
С терпением безропотным в ней успешно кружится
На терпении же опыт благоразумный зиждится
А знаний багаж сам собою ложится
Успех здесь и стойкость, надежды крепчают,
Слава - вот что мужчины ждут и алкают.
Пока чтеца вознаграждали всеобщими аплодисментами, а суп уступал место внушительному блюду с лобстерами, мистер Симпсон, сидевший рядом со Стивеном, сказал:
- Я даже не подозревал, что джентльмены на флоте добиваются сердца Музы.
- Неужели? Тем не менее, мистер Моуэт исключителен лишь в рамках своего таланта, ограниченных расстоянием. Если вы посетите "Голиаф", то обнаружите, что казначей, мистер Коул, и один из лейтенантов, мистер Миллер, частенько публикуют свои вирши в "Навал Кроникл" и даже в "Джентлменс Мэгэзин". Мы, флотские, сэр, припадаем к Кастальскому источнику [17] так часто, как только можем.
Пили они, помимо вод Касталии, и кое-что покрепче. В силу того, что финансовое положение кают-компании "Ворчестера" оказалось весьма удручающим, офицеры могли позволить себе лишь крепкое местное вино, которого здесь имелось вдоволь. После бурного и веселого начала настроение начало опасно падать: те, кто прежде не ходил по морям с капитаном Обри, восторженно трепетали перед его репутацией, не говоря уж о звании, присутствие же большого количества священников требовало ото всех весьма строгого соблюдения приличий. Даже разговоры о "Брунсвике" и его устаревшей манере располагать стаксель на крюйс-стеньге под грот-мачтой звучали невпопад, ибо многие даже не могли отличить стаксель от бизани; младшие офицеры безмолвно ели; Сомерс целиком посвятил себя местному вину, хотя запах заставил его презрительно скривиться, словно он ожидал обнаружить шикарный кларет. Пил лейтенант много; капитан морской пехоты пустился было в повествование об одном любопытном приключении в Порт-оф-Спейне, но, осознав скабрезность истории, едва ли подходящую в данной ситуации, скомкал ее до бессмысленной, хоть и благопристойной, концовки; Гилл, парусный мастер, отчаянно пытался побороть свою обычную меланхолию, но результатом его героических усилий стали лишь внимательный, ясный взгляд и словно приклеенная к губам улыбка; Стивен и профессор Грэхэм погрузились в задумчивое созерцание собравшихся; пока те расправлялись с бараниной, услышать что-то, кроме звуков мощных челюстей, пары скупых фраз, брошенных Обри и призванных оживить атмосферу, и детального обсуждения перегонной машины с двойным дном, было невозможно.
Пуллингс отправил бутылки по кругу - поспешней, чем раньше, воскликнув:
- Профессор Грэхэм, позвольте разделить с вами бокал вина!.. Мистер Эддисон, за ваш новый водоплавающий приход!.. Мистер Уэллс, за "Брунсвик", сэр! До дна! - его примеру последовали Джек и Моуэт. К тому времени, как подали пудинг, настроение собравшегося общества подскочило почти настолько, насколько и надеялся Пуллингс.
Подали любимый пудинг Джека - вареный с изюмом, которого хватило бы на линейный корабль. В каюту блюдо внесли двое сильных мужчин.
- Господь всемогущий! - воскликнул Джек, с обожанием глядя на блестящие, слегка просвечивающие бока. – Вареный, с изюмом!
- Мы так и думали, что вам понравится, сэр, - произнес Пуллингс. - Позвольте отрезать вам кусок.
- Знаете, сэр, - обратился Джек к профессору Грэхэму, - а ведь это первый нормальный пудинг с того дня, как я отплыл из дома. Кто-то сплоховал, и нутряное сало на корабль не погрузили. Согласитесь, любой пудинг без нутряного сала - чистой воды издевательство. В изготовлении пудингов есть определенное искусство, но ведь не без нутряного сала!
- Действительно, - согласился Грэхэм. - Хотя пудинги ведь есть и в искусстве, то есть, в мореходном искусстве. Я только вчера, представьте, узнал к своему удивлению, что вы протягиваете пудинги перпендикулярно гамбрилям правого борта, когда плывете против попутного ветра.
Удивление Грэхэма не шло ни в какое сравнение с остолбеневшей кают-компанией.
- Против попутного ветра?.. - пробормотали офицеры. - Гамбрили? Гамбрили правого борта? - пока кусок пудинга путешествовал вниз по пищеводу Джека, капитан уже сообразил, что кое-кто подшутил над доверчивым профессором - древнейшая традиция военно-морского флота, жертвой которой пали многие и многие юные джентльмены, включая его самого давным-давно и Мэтьюрина в былые времена, на котором упражнялись Пуллингс и Моуэт. Но никогда еще жертвой моряцких шуток не становился кто-то вроде Грэхэма.
- У нас есть пудинги, сэр, - проглотив один из них, ответил Джек. - И довольно много. Мы крепим тросами мачты, чтобы те не упали во время боя, затем один пудинг располагается у кормы, вывешен за борт для защиты обшивки. Еще пудинги обматываются вокруг якорной скобы, чтобы предотвратить ее истирание. Но, боюсь, что касается гамбрилей, сэр - кто-то над вами подшутил. Их не существует, - и тут же остро пожалел о сказанных словах: Обри прекрасно знал Стивена, в особенности его отрешенное, мечтательное выражение лица, которое могло означать лишь пристыженную вину. - Если только, - быстро добавил он, - это не некий архаичный термин. Да, в общем-то, я полагаю...
Но оказалось уже поздно. Капитан морской пехоты Харрис уже объяснял понятие попутного ветра. Заручившись поддержкой куска свежего гибралтарского хлеба и нарисовав вином стрелки, он демонстрировал корабль под ветром:
- ... и вот так корабль идет против ветра или, как говорят моряки, круто к ветру, а попутный ветер - это когда дует, ну, не всегда прямо с кормы, а, скажем, с задней четверти, вот так.
- Так, чтобы можно было поставить лисели, - добавил Уайтинг.
- Так что, как видите, - продолжал Харрис, - плыть "против попутного ветра" нельзя, это взаимоисключающие понятия, - умное выражение пришлось ему по вкусу, и он повторил: - Взаимоисключающие понятия.
- Мы все же говорим так, - добавил Джек. - Когда судно держит круто к ветру при слабом ветре и быстро набирает скорость при сильном, не сомневаюсь, что именно об этом вам рассказали.
- Не думаю, - ответил Грэхэм. - Полагаю, ваше первое предположение правильней. Кто-то надо мной подшутил, довольствуюсь этим. Более ни слова.
Довольным, однако, профессор вовсе не выглядел. Вовсе наоборот - несмотря на показную учтивость, оставался крайне недоволен, но больше ничего не сказал, по крайней мере, доктору Мэтьюрину, не считая одного случая. Ужин шел своим чередом, вино исправно поднимало настроение, и, когда, наконец, наступил черед портвейна, кают-компания гудела в лучших традициях отличной вечеринки, с бесконечными разговорами и смехом, младшие офицеры преодолели смущение и вовсю болтали и отгадывали загадки, Моуэт доставил удовольствие собравшимся еще одним отрывком о слабом ветерке в бакштаг, начинавшемся так:
Паруса распуская, со скрипом реи развернув,
Подняв что можно, ухватить капризного ветра порыв.
Отдав лиселя по обоим бортам,
Стаксели развернуть согласно ветрам.
Стивен, понимая, что не только поступил не слишком хорошо, но и раскрыл всем свой поступок, воспользовался паузой и заметил, что, если только не подует сильный ветер, он сойдет на берег, чтобы приобрести ворона в магазинчике одного еврея из Могадора [18], известного тем, что торговал всякими разными птицами. Стивену хотелось купить ворона, "чтобы убедиться, что они действительно живут сто двадцать лет" - вялая шутка, которая, однако, уже две с половиной тысячи лет вызывает хохот. Вот и сейчас офицеры рассмеялись. Доктор Грэхэм, однако, заметил:
- Вряд ли вы сами столько проживете, доктор Мэтьюрин. Человек вашего возраста и с вашими привычками едва ли может рассчитывать на такой долгий срок. Подумать только, сто двадцать лет.
Это были последние слова Грэхэма, обращенные к Стивену, пока "Ворчестер" не бросил якорь недалеко от Маона на Менорке, покинув Гибралтар, как только позволил ветер. Попутный бриз позволял "Ворчестеру" подойти к городу, но ничто и никогда, включая уважение к учености и внимание к персоне Грэхэма, не могло заставить Джека ввести корабль в эту длинную гавань, в которую очень легко попасть, но чертовски сложно покинуть, если только не дует северный ветер. Много раз в былые времена видел он линейные корабли, прикованные ветром к этим берегам, когда даже Джек на своем маленьком бриге едва мог выбраться. Сейчас же - когда эскадра адмирала Торнтона находилась едва ли в двух днях плавания - Обри не собирался терять ни минуты, даже если его на коленях станет умолять хор девственниц. "Ворчестер", таким образом, лежал в дрейфе недалеко от мыса Мола. Мистера Грэхэма спустили в баркас, и, по крайней мере, отплыл профессор в относительном комфорте, холодно пожелав Стивену доброго дня.
Стивен наблюдал, как баркас поднял паруса и быстро заскользил по неспокойным волнам, окатывая своих пассажиров морской водой. Он сожалел о нанесенной Грэхэму - сильному, умному человеку, не какому-нибудь забитому и скучному ученому - обиде. Но подобная обидчивость симпатии тоже не вызывала, и Стивен не жалел об отъезде Грэхэма. "В любом случае как агента разведки он меня больше рассматривать не будет. Даже и того меньше, пресвятая Дева Мария".
- Буревестники! - раздался позади возглас, - откуда здесь могут быть буревестники?
