Надевая маску Яксы, Сяо всегда становился сильнее. Но в этот раз, находясь в сердце обители демонов, измотанный событиями последних дней, он выпустил на волю всю ярость, что скопилась в его душе. Его копье безжалостно впивалось во врагов, разрывая их на темные клочки, волосы и руки покрылись черной пылью, кровь бурлила, требуя жестокой расправы над противниками. Потеряв счет времени, Сяо прорывался через темные полчища, пока наконец улицы деревни Конда не укрыл черный ковер — все, что осталось от демонов.
Сяо остановился, пристально осмотрелся. Произошедшее с Тартальей напомнило ему, как важно до последнего не терять бдительность. Сейчас интуиция подсказывала, что битва только началась, и Сяо не снимал маски, пускай пока и не видел угрозы.
Вчерашнюю рану на плече обожгло болью. Сознание наполнилось шепотом сотен голосов, но как бы Сяо ни пытался, он не мог различить ни слова.
Ведомый тяжелым предчувствием, он обернулся.
И не смог поверить своим глазам.
Воздух завибрировал, насыщаясь темной энергией, и деревня погрузилась в тишину — такую оглушительную, что ушам стало больно без привычных звуков. Сяо не слышал даже собственного дыхания, и оттого его посетило жуткое чувство, что он уже мертв.
Приподнявшись над дорогой, черные песчинки начали стекаться к центральной площади. Сяо двинулся следом. Звуки его шагов, шелест темных потоков — все растворилось в абсолютном молчании, которое накрыло деревню непроницаемым куполом. Сумерки сгустились до такой степени, что не было видно неба, и Сяо, плохо знавший Инадзуму, окончательно запутался, в какой стороне остался безопасный город.
Он надеялся только, что Кадзуха и Итто успели убежать до того, как это началось.
Не выпуская из рук копья, он остановился, мрачно наблюдая, как песчинки, вихрясь, поднимаются ввысь и образуют неясный силуэт. Неведомая энергия сплетала их воедино, придавала формы, и очень быстро перед Сяо возник демон, от одного вида которого волосы на затылке вставали дыбом.
Огромное, но подвижное существо осматривало погруженную во мрак деревню Конда так, словно это были его владения. Глаза демона пылали, в груди горел сгусток черно-фиолетовой энергии — такой же были пропитаны его длинные острые когти на могучих руках. Воздух вокруг демона вибрировал, безжалостно пожирая звуки, а черные песчинки взмывали вверх и опадали при каждом его шаге.
И вот демон наконец заметил Сяо.
До этого момента Сяо даже не предполагал, как привык полагаться в бою на звук. По малейшим вибрациям воздуха он мог понять, когда противник намерен атаковать, но сейчас все смешалось в единый клубок тишины и тьмы, и реакция Сяо притупилась. Он метнулся вперед, но демон успел ухватить его за ногу и потащил к себе. Песчинки неумолимо секли кожу.
С трудом извернувшись, Сяо с силой метнул Нефритовый Коршун вперед. Он целился в сгусток фиолетовой энергии, но демон дернулся, и копье промчалось сквозь его темное тело, не причинив вреда. И все же бросок на короткое мгновение отвлек врага, и Сяо с безмолвным вскриком сумел вырваться из хватки его когтей.
Боль в ране становилась невыносимой. Но самое странное было то, что Сяо почти не ощущал ее на физическом уровне. Нет, причина была в другом — от раны по всему телу распространялись волны, которые пытались подавить его сознание, переломить волю, и чем ближе Сяо оказывался к демону, тем громче становился гул в голове. Энергия, исходившая от раны, звала его воссоединиться с демоном, она буквально тянула его в водоворот черных песчинок, и Сяо чувствовал, как сопротивляться с каждым мгновением становится все сложнее.
Из-под руки демона вдруг вынырнул Кадзуха. В его глазах отчетливо виднелся страх, но движения были полны решимости. Ловко избежав атак демонического создания, он крутанулся на месте, очерчивая руками круг, и в воздух взмыли ярко-красные кленовые листья. Похоже, демон, несмотря на свою мощь, не отличался умом. Стоя на месте, он крутил головой и пытался ухватить хотя бы один листок, и Кадзуха воспользовался этим, чтобы оттащить Сяо прочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они оба окончательно потерялись во мраке и тишине. Дорога под ногами растворилась во тьме. Сжимая локоть Сяо, Кадзуха упрямо тянул его дальше, пока наконец не нащупал впереди дверь дома. Здание не гарантировало им безопасности, но блуждать в темноте, рискуя наткнуться на демона, было еще глупее.
Кадзуха наконец отпустил Сяо, и он тяжело опустился на пол, привалившись к стене. Сердце стучало, как бешеное. Кровь шумела в висках, все еще требуя продолжать бой, и Сяо с трудом стащил с себя маску Яксы.
Здесь, в отдалении от демона, звуки постепенно вернулись, а глаза смогли привыкнуть к темноте. Сяо различил Кадзуху, который сидел в нескольких шагах от него и потрясенно смотрел перед собой.
— Зачем ты вернулся? — хрипло спросил Сяо.
Кадзуха перевел на него взгляд.
— Ты прав. Я должен оставить прошлое в прошлом. Я не могу прожить всю жизнь, защищая память Томо. — Он слабо улыбнулся. Демоническая энергия, которой был отравлен воздух деревни Конда, быстро лишала его сил. — Но я могу защищать новых друзей.
— Забери тебя Бездна, Кадзуха. Какой же ты идиот.
Кадзуха рассмеялся.
— Ты постоянно велишь другим оставаться в стороне и беречь силы, а сам бросаешься в пекло и пытаешься выжить там в одиночку. Ну и кто из нас идиот?
Сяо зажал рану. Боль постепенно стихала, но порой окатывала его резкими волнами. Похоже, демону надоело гоняться за листьями, и теперь он принялся за поиски беглецов.
— Он найдет нас.
Кадзуха привалился к стене. С его лица медленно сползали краски.
— Конечно, найдет. У тебя есть план?
Сяо взглянул на маску, которая по-прежнему покоилась в его руке, на Кадзуху, который угасал на глазах.
— Я давно не принимал своего истинного обличия. Но если это потребуется… Если другого выхода уже не осталось…
Он мрачно замолк. Кадзуху нужно вытащить отсюда, как можно скорее, иначе демоническая энергия его раздавит. Но как? За дверью ждет только тьма и смерть.
Сяо бросило в дрожь. Он снова ощутил себя пленником Самигины — маленьким ничтожным человеком, который плывет в океане страха и покорно ждет гибели, страшным чудовищем, которое тянет за собой на дно бездны всех, кто попадется на его пути.
— Расскажи что-нибудь, — попросил Кадзуха, прикрыв глаза. — Что-нибудь хорошее.
Сяо стиснул маску в непослушных пальцах.
— Однажды я уже был на грани смерти, — сказал он.
— А ты знаешь толк в хороших историях, — заметил Кадзуха.
Все это — битвы за чужую страну, неизвестные демоны, сам факт того, что они прячутся в темном доме в ожидании смерти и рассказывают друг другу байки — было настолько абсурдным, что Сяо рассмеялся.
— Ты смеешься, — сказал Кадзуха, улыбаясь. — Я ни разу не слышал, как ты смеешься. Это хороший знак. Пожалуйста, продолжай.
— Я неоднократно был на грани смерти, но тот раз был особенным. Я сражался с демонами целую ночь. Гнев падших Архонтов сковал мое тело, и я не мог пошевелиться, уверенный, что уже не смогу встретить новый рассвет. Но потом…
Сяо поднял голову, взглянул за окно, но ничего, кроме черноты, не увидел.
— Потом над Тростниковыми островами разнеслись звуки флейты. Их принес из далеких краев ветер, словно неизвестный музыкант почувствовал, что мне нужна помощь. Его песня, чистая и легкая, облегчила боль, и я смог перебороть захлестнувшую меня энергию Архонтов. Он спас меня, и я никогда этого не забуду. И я никогда не забуду, как ты спас меня.
Кадзуха кивнул. Подтянул колени к груди, обессиленно положил на них голову.
— Это правда хорошая история.
Задумавшись, он опустил руку в карман и достал тонкий зеленый листок.
— Но что есть смерть, мой друг? Мгновение. Листом багряным ввысь летит и на воде круги рождает… Отринь же, воин, сожаления. Жалеть о пройденном пути отнюдь не стоит самураю.
Сяо усмехнулся, покачал головой. Даже перед лицом смерти Кадзуха не растерял своей поэтичности. Его цельной, уравновешенной натуре можно было только позавидовать.
