- Кстати, Ольга и Борис едут в Кению с нами, - сказал Надежнецкий, присаживаясь за стол и распаковывая пакет. Заметив, что мы удивлены, он объяснился:
- Они хотят совместить приятное с полезным. В саванне нашли хорошо сохранившуюся до наших дней заброшенную деревню. Говорят, что с ней связана какая-то тайна. Там находят кости людей - и детей, и взрослых, которые умерли примерно в одно время и неизвестно от чего. Самое интересное, что их останки даже не тронуты зверьем. Такое ощущение, что свирепые хищники вообще обходили эту местность стороной. Мы решили внести свою лепту в раскопки и частично спонсировать их. Ведь что за туристический журнал без тайн и загадок?!
Вадим достал фотографии из конверта и начал их просматривать, одобрительно кивая. Одна карточка прилипла к другой, и он не без труда разъединил их. Надежнецкий что-то еще говорил про Кению, когда взгляд его упал на второе фото. И тут голос начальника внезапно прервался, а лицо побелело и вытянулось.
- Какая прекрасная орхидея есть в твоей коллекции, - сказал он с упреком, кидая картинку перед нами. Та упала, и по гладкой поверхности стола прокатилась прямо до нас. Я кинула взгляд, и сердце мое замерло. С фото на меня смотрела я сама - Эмилия Давыдова в очаровательной соломенной шляпке среди яркой зелени парка. Улыбка была такой радостной, а глаза такими веселыми, что любой бы понял, как счастлива я была в тот момент.
Пешехонов указательным пальцем подтянул к себе фото и довольно хмыкнул.
- Удачный ракурс.
Вадим откинулся на спинку кресла и с укором смотрел на нас. Во взгляде его читались горечь, печаль и бог знает, что еще он там себе нафантазировал. Надежнецкий ждал объяснений.
И, в тот момент, когда я хотела их дать, Алексей просто поднял фото со стола и положил его за пазуху, всем своим видом показывая, что не видит в этой ситуации ничего предосудительного.
- Будь другом, отбери снимки и отдай их Роману, - попросил он Вадима, - а то у меня сегодня встреча с Лерой. Очень тороплюсь.
Пешехонов, как ни в чем не бывало, развернулся и вышел из кабинета, оставив меня с моей растерянностью и Вадимом.
- Это Алексей сфотографировал в парке, перед похищением, - все-таки попыталась объясниться я. Но Вадим, не желая слушать, просто встал и твердым шагом вышел из кабинета.
Расстроенная, едва сдерживая слезы, я выбежала вслед за женихом. Но поняла, что догонять его не имело никакого смысла. Везде сновали сотрудники редакции. Кинуться вслед за ним означало дать подвод для сплетен. Я резко остановилась, подумала и целенаправленно двинулась на второй этаж в кабинет Катрины.
Как всегда ее почти не было видно за грудой бумаг и папок. Она подняла голову на звук открывающейся двери и, поняв все по моему лицу, спросила:
-- Вина или сразу чего покрепче?
-- Можно сразу яду, -- траурным тоном произнесла я и плюхнулась на диван.
-- Давай пока повременим с такими радикальными методами, -- ответила подруга, доставая из бара наполовину полную бутылку красного вина. -- Рассказывай, -- она передала мне фужер.
Я как на духу в красочных подробностях описала ей эту удручающую сцену.
-- Подстава, -- протянула Катрина.
-- Больше всего меня бесит, что Пешехонов даже не попытался помочь мне объясниться перед Вадимом.
-- А ты не думала, что он мог положить это фото в конверт специально?
-- Позлить Вадика? Но зачем?
-- О-о-о, ты плохо знаешь Пешехонова. Лично я такому не удивлюсь. Свободные художники -- порой такие странные... -- она покрутила пальцем у виска.
-- Да нет, я не думаю. Скорее всего, фото попало туда по ошибке. А он мало того, что не пересматривает материал перед подачей боссу, так еще и гад, -- надула губы я.
-- Да уж, ситуация, -- почесала затылок Катя, -- один ушел, другой обиделся, а ты... вообще не у корыта.
-- Спасибо, -- сказала я, допивая вино, -- умеешь ты поддержать и расставить все на свои места.
-- Работа у меня такая, -- улыбнулась подруга.
До конца рабочего дня ждала Надежнецкого в кабинете. Я прилежно, как никогда раньше, выполняла свои обязанности, то и дело подогревая кофе в надежде задобрить жениха. Даже сбегала в кондитерскую за пирожным. Он так и не появился. Звонить ему было страшно, но ровно в семь вечера я не выдержала и набрала его номер. Телефон зазвонил в кабинете, и я разочарованно повесила трубку на рычаг.
Пора было идти домой. Я неспешно собралась, вышла из здания и прыгнула в свое авто. Положила руки на руль и уставилась перед собой. Что мне делать? Ехать домой? Там будет тоскливо - мама вернулась в Ярославль. А, может, стоит плюнуть на все и пойти развлечься? Медленно, но уверенно я склонилась ко второму варианту. Недалеко от офиса открылся хороший ирландский паб, куда после работы частенько стали ходить наши сотрудники. Я надеялась встретить там кого-нибудь из них и весело провести время. Больше не хотелось думать о своих проблемах.
Решив обратно добираться на такси, я бросила машину на стоянке и направилась в паб. Внутри было шумно и многолюдно. Помещение было разделено на несколько залов. В первом кричали и гоготали болельщики, за кружкой пива просматривая матч на большом экране. Здесь я не осталась. В дальнем зале чаще всего собирались парочки. Они сидели за деревянными резными столами, тискаясь и шепча друг другу на ухо любовные признания. Сегодня же моей участью было оставаться посредине, там, где отдыхали компаниями или напивались в одиночку. Окинув беглым взглядом зал и не заметив ни одного знакомого лица, я направилась к барной стойке. В ожидании бокала сухого мартини рассматривала посетителей, что в столь приглушенном свете было затруднительно. Вдруг мое внимание привлек звонкий женский смех за дальним столиком в углу. Я невольно позавидовала ее веселому настроению. Сквозь дым от сигарет едва можно было разглядеть ее длинные крашенные белокурые локоны, которые она то и дело кокетливо отбрасывала назад. Она сидела в компании двоих мужчин, и, естественно, тут же показалась мне вертлявой и вульгарной! Не знаю, почему меня так зацепила эта девица, но раздражала она безумно. Один из кавалеров, явно кокетничая, рассказывал что-то, наклоняясь к ее уху. Видимо, именно это ее и веселило. Я залпом выпила свой мартини и заказала еще. Тем временем от стола с блондинкой отделился силуэт мужчины, который меньше всего принимал участие в разговоре. Он неспешно направился к барной стойке и, чем ближе подходил, тем сильнее сжималось мое сердце. Это был он. Шагал своей легкой, чуть в развалку, походкой. И как же приятно было видеть, как такой вечно уверенный в себе и неподражаемый человек вдруг понял, что видит перед собой меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
