В настоящий момент «непарламентские правые» довольно четко делятся на три лагеря:
• группу, поддерживающую действия правительства по усилению государственного участия в экономике (либерал-лоялисты Чубайс, Гозман, Титов, Бовт);
• группу, считающую, что раз уж «либеральная идея взята властью в заложники... то договариваться приходится с теми, кто удерживает заложников, а не с теми, кто нам симпатичен» (Мариэтта Чудакова, Григорий Томчин); группу, категорически отказывающуюся от какого-либо диалога с властью (непримиримая оппозиция: движение «Солидарность»).
При всех внутренних (и порой непреодолимых) различиях эти группы объединяет принципиальная невозможность ассимиляции в среде властной сверхпартии, поскольку для любой из них это будет означать полную потерю идентичности. А потеря идентичности (не столько даже идеологической, сколько мировоззренческой) для российских правых является куда большей катастрофой, чем поражение на выборах.[40]
«Меня не удивляет стремление групп, которые так или иначе раньше работали в рамках СПС, которые пытались в качестве „Гражданской силы“ заявить себя на прошлых выборах, а также демократической партии проевропейской ориентации (ДПР) объединиться в „Правое дело“. Тем самым они обозначили свой центристский либерализм, отделенный от „правого“ крыла ЕР и от левого либерализма типа „Яблока“, – считает политолог Леонид Поляков. – Их электорат – это люди с высшим образованием, урбанистический электорат, люди среднего и старшего возраста, то есть с достаточно серьезным опытом противостояния коммунизму. А именно либералы были двигателями той идеологической революции, которая началась в эпоху перестройки и завершилась фактически распадом СССР. Для них помимо чисто прагматических мотивов стремление четко обозначить свою идеологическую нишу значит достаточно много».
По всей видимости, Кремль решил «спасти» остатки терпящего крушение СПС именно потому, что стало очевидно: «ускользающую идентичность» российских правых не получится растворить в котле сверхпартии даже при всех видимых выгодах от такой ассимиляции. Борьба с СПС, занимавшим в 2003–2007 годах критическую по отношению к власти позицию, привела к тому, что наиболее непримиримые правые ушли в уличную политику, в экстремизм и «марши несогласных», лишь прибавив Кремлю головной боли. Однако, даже избавившись от «несогласных», оставшиеся правые все равно не влились в политический мейнстрим. Сейчас в рамках «Правого дела» им предоставляется такая попытка. Однако к чему эта попытка приведет, предсказать пока невозможно.
Повестка дня для правых на сегодняшний момент одна – это защита либеральной идеологии, которая – драматический парадокс – подвергается ревизии даже со стороны некоторых лидеров «Правого дела». Тем не менее задача поставлена и должна быть решена тем или иным способом. В проекте программы «Правого дела» определена цель партии – построение «капитализма для всех». Там же говорится о том, что ПД – «партия предпринимателей и менеджеров, представляющих интересы не двух десятков крупных сырьевых корпораций, а сотен тысяч малых, средних и крупных предприятий, работающих в реальном секторе российской экономики». Таким образом, новая партия четко определяет себя как партию «российского бизнеса», отделяя «реальный сектор» от сырьевых госкорпораций.
В перспективе ставка на «реальный сектор» может оказаться более выигрышной стратегией – тут все зависит от того, как будет развиваться экономика России в условиях жестокого экономического кризиса. Но в настоящий момент российский бизнес четко ориентирован на «Единую Россию», связка с которой формировалась на протяжении многих лет и не может быть разорвана безболезненно для обоих участников процесса. Попытки же ориентироваться на РСПП и ИНСОР, где, по мнению Леонида Полякова, «начинает формироваться... идеология, нацеленная на то, чтобы артикулировать интересы бизнеса как интересы либерально-реформистской прогрессистской части нашего общества», правильны тактически, но в долгосрочной перспективе могут оказаться губительными для правых. Ведь сближение правых со структурами, считающимися идеологическими опорами президента Дмитрия Медведева, рано или поздно не оставит им выхода: правым придется либо претендовать на статус «президентской партии» (на что, надо полагать, Кремль никогда не согласится), либо отказаться от своей «ускользающей идентичности», что, как показывает вся их история, равно для них политическому самоубийству.
Основным ресурсом правых всегда было то, что в американской политологии обозначается термином soft power. Согласно определению Джозефа Ная, «Soft Power – „мягкая сила“ – это способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек». В нашем случае это скорее воздействие на общество и власть путем создания определенных интеллектуальных моделей и индоктринация власти через экспертные и политические структуры. Иными словами, само существование либеральной среды является залогом soft power правых. Именно поэтому «реванш» 1999 года был последним успехом либералов – повторить его уже никогда не удастся, поскольку необратимо изменилась среда, формировавшая либеральный проект. Если либерализму и суждено вновь занять достойное место в российской политической и общественной жизни, то это в любом случае будет другой либерализм.
Портрет: Леонид Гозман
В отличие от Кириенко или Чубайса, «второй человек в СПС» пришел в политику не из комсомола или экономического НИИ, ас кафедры психологии. Окончив в 1976 году факультет психологии МГУ, Гозман остался преподавать на кафедре социальной психологии как специалист по проблемам межличностных отношений и политической психологии. Надо отметить, что для позднего брежневского периода проблематика была более чем новаторская. Достигнув определенных успехов в этом деле, Гозман стал заведующим лабораторией политической психологии МГУ.
По словам самого Гозмана, он активно практиковал как психотерапевт, но в начале 90-х годов понял, что это не его призвание. Базовая идея психотерапии – «мир изменить нельзя, можно изменить лишь отношение к миру», а Гозману хотелось активно влиять на то, что происходило вокруг. Профессор МГУ становится членом клуба «Московская трибуна» и Комитета российской интеллигенции «Карабах», одним из руководителей которого был отец Егора Гайдара – Тимур.
В 1992 году Гозман становится советником Егора Гайдара, исполняющего обязанности первого заместителя премьер-министра России. Однако на государственной службе он задержался недолго – в декабре 1992 года Егор Гайдар был отправлен в отставку, а Гозман уехал в США – читать лекции по политической психологии и психологической истории СССР. В Штатах Гозман некоторое время занимал профессорскую должность в Диккенсон-колледже Карлайла (штат Пенсильвания), затем был научным сотрудником Международного центра Вудро Вильсона в Вашингтоне. Вернувшись в 1993 году в Россию, принял участие в демократическом движении – стал секретарем федерального политсовета партии «Демократический выбор России», баллотировался в депутаты Госдумы РФ от блока «Демократический выбор России – Объединенные демократы» (ДВР – ОД), но выборы проиграл.
В 1993 году Гозман познакомился с Анатолием Чубайсом и довольно быстро установил с ним доверительные отношения. В августе 1996 года Чубайс, бывший тогда руководителем администрации президента, сделал Гозмана своим советником. В 1999 году Гозман стал советником Чубайса уже как главы РАО «ЕЭС России».
С этого времени и по настоящий момент Леонид Гозман считается одним из наиболее близких к Чубайсу людей и, в частности, «правой рукой» теневого лидера СПС.
Известно высказывание самого Гозмана о Чубайсе: «С ним нормально общаются те люди, кто признает его лидерство. Те, кто хочет быть на равных с ним, но не может, начинают его ненавидеть». Профессиональный психолог Гозман с самого начала признал лидерство Чубайса и никогда не претендовал на первые места. Не случайно в СПС он занимал посты «второго ряда» – креативного директора, секретаря политсовета СПС по идеологической работе, главы регионального отделения партии в Санкт-Петербурге, заместителя председателя политсовета. В сентябре 2008 года, после того как лидер СПС Никита Белых сложил с себя полномочия и вышел из партии в знак несогласия с ее переформатированием, Гозман временно возглавил политсовет СПС, однако уже 2 октября было принято решение о самороспуске партии.
В ранний период существования СПС Гозман играл роль «связного» между госкорпорацией и партийной организацией. Будучи членом правления РАО «ЕЭС России» и исполняя функции полномочного представителя РАО ЕЭС по работе с органами власти и общественными организациями, он одновременно был избран заместителем начальника избирательного штаба ОПОО СПС. В 1999 году «Коммерсантъ-Власть» опубликовал статью с характерным названием «Зам по мозгам», где говорилось о том, что именно Гозман «тащит на себе федеральную кампанию СПС, работает с одномандатниками». В июне 2001 года Гозман был избран председателем креативного совета СПС.
