— Движемся дальше, — молодой военный забросил автомат за спину и взялся за длинный шест.
Упираясь им в мостовую, скрытую мутной водой, он продвигал лодку по центральной улице. Вокруг плавали обломки мебели, рваные полиэтиленовые пакеты, сорванные с окон ставни. Пожилой мужчина, сидевший на корме и помогавший движению коротким веслом, тяжело вздохнул, провожая взглядом покачивающуюся у рекламной тумбы мертвую овцу.
— Кажется, там кто-то есть, — крикнул он, загребая веслом, чтобы развернуть лодку, а затем вскинул его.
Мокрая пластиковая лопасть указала на проваленную витрину магазина. Военный отложил шест и, уцепившись багром за остатки алюминиевой рамы, ввел лодку в торговый зал. Здесь мало что уцелело. Торговые стеллажи рухнули в воду. Повсюду плавали намокшие картонные пакеты, фрукты. У самого входа, на стойке, высился кассовый аппарат.
— Мы здесь первые, — сказал военный, заметив, что кассу никто не пытался вскрыть.
То, что показалось пожилому гвинейцу человеческим телом, было на самом деле манекеном, облаченным в джинсовый костюм.
— Из Нью-Уорли самостоятельно выбрались двадцать пять человек. Все они в момент, когда обрушилось цунами, находились на вторых этажах уцелевших зданий, — произнес военный, — остальных, должно быть, утащило в океан.
Маневрируя между торчащими обломками торговой мебели, лодка выплыла на улицу. Пожилой гвинеец приложил руки ко рту и протяжно крикнул:
— Эй, эй, эй!
Его поддержали другие самодеятельные спасатели. И по разрушенному поселку полетело гулкое эхо. Люди замолчали, вслушиваясь. Но никто не ответил.
Спасатели стали продвигаться дальше. На здании муниципалитета, возведенном еще во времена владычества британцев, чудом сохранился государственный флаг.
Команда спасателей то и дело кричала, но ей никто не отвечал.
— Да, всех унесло, даже похоронить будет некого, — хрипло произнес наконец пожилой гвинеец.
К южной окраине поселка плыли уже больше для очистки совести, без всякой надежды отыскать живых или мертвых соотечественников. Впереди высились десятиярусные трибуны стадиона.
— Надо поворачивать назад.
— Вернемся другой дорогой. Вдруг там кто-нибудь есть.
Обогнув футбольное поле с трибунами, лодки выплыли к тому месту, где располагалась еще неоконченная стройка — бывшая гордость жителей Нью-Уорли. Чаша плавательного бассейна уже была забетонирована, но ее не успели облицевать. Всю ее заполняла грязная вода. Очертания самой чаши теперь угадывались только по частоколу арматурных прутьев с приваренной к ним с трех сторон металлической крупноячеистой сеткой. Волна проскочила сквозь нее, лишь немного погнув, накрыла поселок и ушла. А сетка, как сито, задержала страшный «улов».
— Один, два, три, четыре… — считал военный на носу лодки, и губы его дрожали.
В грязной воде плавали трупы.
— Их два с половиной десятка. Все раздетые. Конечно же, была ночь, — сказал пожилой гвинеец, пересчитавший жертвы, видневшиеся на поверхности. — Им хоть ничем и не поможешь, — он перекрестился, — но оставлять людей в воде нельзя.
Старик багром с новенькой деревянной ручкой подцепил за короткую майку труп женщины. Аккуратно подтащил к лодке.
— Всем у бассейна делать нечего, — распорядился военный, — освобождаем одну лодку и возим трупы на ней к трибунам.
Страшная работа продолжалась. Иногда раздавался крик отчаяния и в то же время крик в знак примирения со случившимся. Кто-нибудь из спасателей узнавал родственника. Ему было кого похоронить. Утопленников в недостроенном бассейне оказалось больше, чем казалось вначале. Вылавливали одних, всплывали другие.
— Странно одетый, — проговорил военный, подтягивая к борту очередного несчастного.
Двое штатских втащили труп в другую лодку. По дороге к трибунам стадиона, где складывали выловленных, спасатели недоуменно разглядывали тело.
— Вроде у нас в Нью-Уорли китайцев не было.
— Да, и не китаец он, — рассматривая лицо с узкими глазами, проговорил пожилой гвинеец, — я китайцев на своем веку повидал. И не вьетнамец. Это точно. Да и одежда у него странная. Вроде как полувоенная. Так что он и не турист.
Они причалили к трибунам, положили тело на ряд пластиковых сидений. Пожилой гвинеец с сочувственным видом покачал головой:
— Молодой еще.
В нагрудном кармане, застегнутом на металлическую пуговицу, явно что-то лежало. Старик несколько боязливо расстегнул клапан. В его руках оказалась размякшая пачка сигарет. Он внимательно осмотрел ее.
— Одни иероглифы и ничего по-английски. Разве такое бывает? И иероглифы не китайские, — морщил лоб, — вроде корейцы так пишут.
— Значит, моряк.
— Ладно, там еще тела есть. И как их хоронить? Все кладбище сейчас под водой.
— Вернемся, полиции сообщим, что здесь иностранец.
Старик махнул рукой.
— Думаю, и его в нашей земле хоронить придется. Корея далеко. Столько народа погибло. Некогда будет разбираться. Вот если бы американец или британец, тогда другое дело. У них каждый человек на учете.
Земляная жижа стекала с трупа. Вдруг чуть выше клапана полувоенного френча что-то блеснуло. Старик протер ладонью, освободив от грязи фарфоровый значок в простенькой металлической окантовке, выпуклый, похожий на спинку жука средних размеров. С эмалированной поверхности на него властно и с надменной улыбкой смотрел Ким Ир Сен — вечный руководитель Северной Кореи.
— Кто это?
— Не знаю, может, отец погибшего, а может, и дед. Странная у них традиция — портреты родственников на груди носить. Но что-то в этом есть. Я любые традиции уважаю.
Глава 17
На базе Военно-воздушных сил Российской Федерации в Нижнем Поволжье, под Астраханью, рассвет наступает позже, чем в Океании.
Ведущие информационные агентства уже с самого утра успели передать о страшных разрушениях, причиненных цунами. На экранах телевизоров в новостных выпусках уже примелькались картинки затопленных поселений, леденящие душу изображения смытых с лица земли поселений, вывернутых с корнем деревьев, размытых шоссе и занесенных илом по самую крышу автомобилей.
Два транспортника — «Ила» белели на летном поле военной авиабазы. Один из них был уже под завязку загружен упаковками одеял, палаток, медикаментов, муки и круп, лекарств, установок для фильтрации и обеззараживания питьевой воды — всем тем, что могло понадобиться жителям пострадавших районов после катастрофы. Второй «Ил» стоял со спущенной хвостовой аппарелью, его фюзеляж гуманитарный груз заполнял лишь на четверть.
Сотрудники МЧС, уже два часа тому назад закончившие погрузку, ожидали разрешения на вылет. Они расположились на выгоревшей степной траве неподалеку от бетонки. Попивали минералку, некоторые тайком под прикрытием рюкзаков перекидывались в карты.
— Ну какого черта не вылетаем? Все уже готово.
— Говорят, американцы уже пять часов тому назад вылетели.
— Кого ждем?
— Начальству видней.
И вновь шлепали карты. Мужчины терпеливо дожидались, когда сообщат, что вылет самолетам разрешен. Подобные задержки случались не так уж и редко, иногда в дальние страны направлялись «левые» пассажиры — родственники кого-нибудь из начальства. На этот раз спасатели не так уж и злились из-за задержки. Вот если бы произошло землетрясение, тогда бы счет шел на часы и минуты. С извлечением погребенных под завалами немудрено и опоздать. Теперь же российским спасателям предстояло доставить то, в чем пострадавшие нуждались, но не очень срочно.
Когда ожидание уже затянулось, на бетонке со стороны КПП показались три тентованных военных грузовика.
— Вояки. Снова к нам довесок пристроить хотят.
Бывалый эмчеэсовец собрал карты и сунул засаленную колоду в нагрудный карман.
— А ты что — против?
— Пусть себе летят. Мне из-за них меньше не заплатят.
Грузовики подрулили к «Илу» со спущенной хвостовой аппарелью. Из головной машины сноровисто высыпал с десяток крепких парней в форме МЧС. Настоящие спасатели переглянулись. Обычно всех из «параллельных» структур, кого посылали за границу с гуманитаркой и оборудованием, они уже знали в лицо. Никого из знакомых сейчас не наблюдалось.
— Под нашим прикрытием действуют, — тихо проговорил один из спасателей.
— Раз действуют, значит, так надо.
Прибывшие на грузовиках первым делом забросили в самолет увесистые рюкзаки, которые подозрительным образом напоминали рюкзаки жизнеобеспечения спецназа. Затем в глубины фюзеляжа отправились и ящики, выкрашенные краской цвета хаки. И если с этим грузом у настоящих эмчеэсовцев не возникало сомнений — ребята загрузили оружие и предметы первой необходимости, — то, когда начали разгружать оставшиеся машины, тут уж пришлось погадать, что за груз у прибывших. Подрулил электропогрузчик. Один за другим он подхватывал на двойные «вилы» вместительные ящики, завозил их в чрево самолета. Последними он вывозил запакованные в решетчатые каркасы из досок аэропропеллеры в кожухах и авиационные двигатели.
