— Может быть кем угодно, — закончил Саймон.
Кэт отвернулась и посмотрела в окно — на сады и дорожки поместья, на мир Гейла — думая о законах своего мира.
— Он может быть где угодно.
Саймон поднялся на ноги и принялся нервно мерить шагами комнату.
— Значит, мы все собрались, потому что мы должны… — он запнулся, показывая на экран. — Ты хочешь сказать, это… — Саймон остановился, упершись руками в бока. Его рубашка выбилась из-под шерстяной жилетки, а лицо мгновенно покраснело. — Я всегда считал, что псевдонимы — слегка…
— Неприкосновенны? — ответила Габриэль за него. Она улыбнулась. — О, это не так. Точнее, было так до сих пор.
— Ты можешь уйти прямо сейчас. Все вы можете, — напомнила Кэт. — Дядя Эдди уже сказал, что это не может… Или не должно произойти. — Кэт глубоко вздохнула, думая о том, какая, в сущности, разница. — Я не буду винить никого, если вы прямо сейчас встанете и выйдете отсюда…
— Шутишь? — спросил Хэмиш. — Да на этих стенах несколько сотен миллионов евро! Запросто! — он посмотрел на брата. — Мы в деле.
— Так и есть, — медленно сказала Кэт. — Но, как я говорила, это не типичная работа. — Кэт не знала, что было тяжелее: произнести это или выдержать взгляды всех собравшихся, пока она говорила. — Мистер Такконе, — Кэт тщательно подбирала каждое слово, — попросил, чтобы мы помогли ему вернуть картины.
— И… что? Нам полагаются щедрые комиссионные как посредникам? — спросил Ангус.
— Не совсем так, — призналась Кэт.
— Скорее нам полагается, что Такконе не утопит дядю Бобби в своем рву, — просто сказала Габриэль.
Кэт посмотрела на друзей со слабой улыбкой.
— Ну, и я буду вашей должницей.
Кэт была готова к тому, что всем понадобится время, чтобы обдумать услышанное. Что они отправятся прогуляться на улицу, захотят прочистить немного головы, привести мысли в порядок. Кэт ожидала, что половина из них сделает то, чем по праву гордилась ее семья — бесшумно растворится в ночи, — но к ее удивлению, этого не произошло.
Вместо этого Хэмиш хлопнул брата по спине и сказал:
— Мы в деле. Мы сделаем все, что тебе понадобится, Кэт.
Саймон прижал руку к губам, обкусывая ногти и отрешенно глядя в пространство. Он явно что-то высчитывал.
— А дядя Эдди узнает обо всем этом?
— Брось, Саймон, — ответил Гейл. — Каковы шансы, что он уже знает?
Братья Бэгшоу переглянулись и в один голос ответили:
— Два к одному.
Саймон сглотнул. Но все же произнес:
— Ладно.
Кэт посмотрела на Габриэль, которая тем временем занялась педикюром. Девушка даже не посмотрела на сестру, но когда Кэт уже открыла рот, та проворчала:
— Ясное дело! — И Кэт знала, что продолжать разговор бесполезно.
— Отлично! Спасибо, друзья! Думаю, нашей целью мы займемся завтра.
— А что у нас за цель? — осторожно спросил Ангус.
Гейл посмотрел на Кэт. На минуту всем показалось, что все в порядке.
А потом Кэт произнесла:
— Хенли.
Шесть дней до истечения срока
Лондон, Англия
Глава восемнадцатая
Если вы жили в 1921 году, если у вас было больше денег, чем времени, и если при этом вы были женщиной, у вас имелось немного приемлемых вариантов времяпрепровождения. Некоторые играли в карты. Другие играли музыку. Большинство дам окружали себя платьями и шляпками, идеально ухоженными садами и безупречно заваренным чаем. Но Вероника Майлз Хенли не принадлежала к эпохе 1921 года. По крайней мере, душой. Поэтому Вероника Хенли превратила свое огромное состояние в огромную страсть и практически в одиночку построила величайший в мире музей.
По крайней мере, так Катарине Бишоп рассказывала ее мать. И так Кэт думала до сих пор.
— Что, лучше Лувра? — раздался голос Гейла сквозь шум фонтана. Они стояли перед стеклянным парадным входом в музей.
Кэт закатила глаза.
— Слишком много людей.
— Галерея Тейт?
— Претенциозно.
— Египетский музей в Каире?
Кэт откинулась назад, зачерпывая пальцами прохладную воду.
— Чересчур жарко.
Камеры наблюдения, висевшие на наружных стенах музея Хенли, конечно же, все это записали. Они были идеально расположены и точно настроены — лучшая техника из всей возможной.
Охранники, стоявшие на посту по двое у каждого входа, разумеется, видели девушку и юношу, которые ели сэндвичи у фонтана и бросали крошки птицам, порхавшим по площади, — эти двое ничем не отличались от тысяч других молодых пар, проводивших здесь время из года в год.
Охранники наверняка заметили, как молодой человек обнял девушку за шею, держа перед их лицами фотоаппарат и нажимая на кнопку. И наверняка от их внимания не ускользнуло, как парочка несколько раз прогулялась от одного конца стены к другому. Но они, без всякого сомнения, не догадались, что на фотографиях были засняты камеры, а прогулка вдоль стены служила для того, чтобы точно измерить периметр музея.
Это была обычная парочка, оказавшаяся здесь необычной осенью.
И конечно, охранники многого не видели.
Если охранники Хенли не обратили внимания на молодую пару, торчавшую у фонтана, то они, уж конечно, не заметили и двух братьев, которые стояли в очереди в кафе, болтая и делая от скуки дурацкие фотографии дверей, вентиляционных отверстий и прочих предметов интерьера. Они не видели бледного паренька с рюкзаком и какой-то электронной игрушкой, который бесцельно бродил по залам… пока не врезался в одного из служителей музея и не свалился на пол.
Электронный прибор вылетел из его руки и покатился по мраморному полу.
— Нет! — крикнул парень, пытаясь поймать его. Но прибор упал прямо к ногам одного из охранников Хенли, и паренек замер.
Охранник нагнулся и поднял прибор. Если бы в этот момент он смотрел на паренька, а не на его игрушку, он бы заметил, что Саймон едва дышит и выглядит бледнее мраморной статуи, стоявшей за его спиной. Но внимание охранника поглотил хитрый лабиринт решеток, линий и точек на экране.
— Что это такое?
— Ничего! — выпалил Саймон чересчур быстро, но его детское лицо выглядело слишком невинным, чтобы охранник и служитель музея в чем-то его заподозрили.
Служитель музея заглянул через плечо охранника.
— Это «Underworld Warrior 2»,[16] я угадал? — спросил он, наклоняясь над экраном.
— Эй, а это что… — охранник потянулся к красной кнопке, и Саймон поморщился.
— Нет… Пожалуйста, не надо…
— А он совсем другой, чем «Underworld Warrior 1», да? — спросил охранник, нажимая на кнопку и даже не подозревая, какой хаос он устроил в кабинете службы безопасности, находившемся всего в пятистах метрах по коридору: каждый датчик движения в здании начал моргать. — А это что делает? — продолжал он, потянувшись к другой кнопке, но, прежде чем он успел обеспечить короткое замыкание всех электрических приборов в радиусе десяти метров, Саймон протянул руку к устройству.
— Это что-то вроде… прототипа, — быстро сказал он, выхватывая прибор из рук охранника до того, как его коллеги успели заметить неладное. Надо сказать, что это было чистой правдой, так что Саймон даже не соврал: — Мой отец делает такие штуки.
Охранник снова посмотрел на прибор и похлопал Саймона по спине.
— Везет тебе, парень. Смотри, куда идешь, договорились?
— Договорились, — сказал Саймон, и это уж было правдивее некуда.
Служители музея Хенли привыкли видеть самых разных посетителей за те долгие годы, что толпы людей осаждали залы музея.
Но когда в тот день молоденькая девушка на высоченных каблуках продефилировала по галерее, в ней явно было что-то, чрезвычайно привлекшее внимание охранников. Позже кто-то говорил, что это была ее короткая юбка. Другие мудро замечали, что дело было в ногах, выглядывавших из-под этой юбки. Как бы то ни было, на руки девушки уж точно никто не смотрел.
— Ого! — очень громко воскликнула она, войдя в комнату, с некоторых пор известную как зал Романи. Девушка задрала голову, разглядывая затейливо украшенный потолок. — Высоко!
Служители музея Хенли не знали того, что известно каждому вору: если что-то нельзя сделать незаметно, лучший выход — сделать это на полном виду у всех.
— Это, — проговорила Габриэль, поворачиваясь на своих головокружительных каблуках и указывая на картину, висевшую в центре зала, — очень красиво!
Охранники, следившие за залом Романи в тот день, никогда не отличались медлительностью или ленью, и в халатности их было трудно обвинить. Но это не отменяло того факта, что никто из них не заметил, как молодая девушка, которой якобы стало дурно, пошатнулась и оперлась рукой на картину стоимостью в четверть миллиона долларов.
Туристы, не решавшиеся до этого момента пялиться на девушку в открытую, стремительно отступили в сторону. Охранники, которые были слишком заняты изучением ног посетительницы, чтобы заметить, куда эти ноги ее несли, только ахнули.
