Крестоносцы углубились в лес. Соблюдая осторожность, они продвигались все дальше и дальше. Чужая территория всегда вызывает настороженность. Сейчас никто не наслаждался красотою местного пейзажа. Наоборот, лес казался слишком мрачным и неприветливым. Не утешало даже то, что высокие ветвистые деревья давали много тени, спасая крестоносцев от палящих солнечных лучей. Из-за постоянного напряжения все воины взмокли. До темноты было еще далеко, но Бертольд фон Гогенштауфен решил начать поиск места для ночлега уже сейчас. Один из воинов залез на высокое дерево и осмотрел местность. Кругом расстилались горы, густо заросшие деревьями. Выбирать было не из чего. Решили заночевать там, где остановились. Как правильно заметил Григорий, в густом лесу луки были бесполезны. Поэтому опасаться нужно было ближнего боя. Впрочем, это никого не пугало. Крестоносцы были уверены, что в ближнем бою они одолеют островитян. Двигаться по ночному лесу было для нападающих равносильно самоубийству. Ветки деревьев и кустов могли легко выколоть глаза. Большой отряд тихо не смог бы к ним подобраться, а различные ловушки в виде острых кольев, которые приказал сделать Бертольд, могли нанести сильный урон.
Бертольд фон Гогенштауфен лично расставил часовых. Он запретил разжигать огонь, так как пользы от него, в данной ситуации, не было никакой. Свет и дым от костра могли выдать местоположения их лагеря. Погода стояла теплая, диких зверей они не боялись, а готовить пищу было не из чего. Все, что они взяли с собой из съестных припасов, после боя на мосту покоилось на дне ущелья.
Утром, когда деревья еще с трудом можно было разглядеть сквозь серую пелену, в лесу раздался дикий крик. Весь лагерь сразу же поднялся на ноги. Бертольд фон Гогенштауфен быстро организовал круговую оборону, взял несколько воинов и пошел проверять посты.
Часовой лежал на спине. Из его разорванного горла лилась кровь. Было ясно, что его убили буквально несколько минут назад. Воины разошлись в разные стороны. Обнаружить лазутчика никто не надеялся, но для собственного спокойствия осмотреть местность было просто необходимо. Может, невдалеке притаился многочисленный отряд островитян?
— Знакомая картина, — Григорий только что подошел и внимательно стал осматривать погибшего воина.
— Табук, — мрачно произнес Бертольд.
— Теперь в этом нет никаких сомнений.
— Как он смог справиться с таким сильным воином? — удивился Бертольд.
— А как он справился с двумя стражниками в Иерусалиме? Каким оружием это было сделано? Зачем было убивать часового, если он не собирался проникнуть в лагерь?
— Может, из-за того, что не получилось тихо снять часового, он и не пошел в лагерь?
— Или хотел этим жестоким убийством напугать нас?
— Это вряд ли, — не согласился Бертольд. — Видели мы и более ужасные вещи на своем недолгом веку.
— Сплошные загадки, — вздохнул Григорий. Сейчас он напряженно вслушивался в лесную тишину, стараясь уловить хоть малейший признак присутствия поблизости врага. Но его натренированные чувства молчали.
Это происшествие встревожило всех. Единственным объяснением случившемуся, было предположение, что часовой под утро заснул. Хотя в это уже никто из друзей не верил. Они столкнулись с коварным и сильным противником. Григорию было непонятно, как Калаун смог организовать западню? Ведь его и Табука надежно охраняли, ни на минуту не упускали из вида. Однако островитяне ждали их именно там, где удобнее всего организовать засаду. Может, у горного моста постоянно дежурил многочисленный отряд? На все эти вопросы могли ответить только жители этого острова. Григорий неожиданно подумал о том, что им в плен не попался ни один воин противника.
Когда полностью рассвело, Бертольд фон Гогенштауфен приказал еще раз прочесать лес вокруг лагеря, но это ничего не дало. У убийцы было достаточно времени, чтобы скрыться. В отличие от воинов островитян, он не оставил после себя никаких следов.
Крестоносцы уже час шли по лесу. Их путеводной нитью были поломанные ветки и следы множества ног вражеских воинов. Догнать отряд, который хорошо знал эту местность, было делом бесполезным. Крестоносцы двигались медленно, опасаясь неожиданного нападения.
— Тебе не кажется, что нас заманивают в новую ловушку? — спросил Григорий.
— Трудно сказать. Мы вынуждены идти по следу, так как не знаем, где находится поселение этих людей. Взять бы одного из них в плен. Допросив его, мы узнали бы все, что нам нужно, — Бертольд стукнул от злости кулаком по дереву. — Во время боя мы погорячились. Нельзя было всех убивать.
— Люди были сильно разъярены, — вздохнул Григорий. — Всех возмутило коварное нападение и гибель товарищей.
— Все это понятно, но от этого не легче. Придется идти у них на поводу и утроить бдительность.
Следы были отчетливо видны. Враг не пытался их заметать или делать обманные маневры. По солнцу Григорий определил, что они двигаются в обратном направлении, чем в предыдущий день. Понимание того, что с ними играются и заманивают в новую ловушку, бесило. Но другого выхода не было, и приходилось принимать навязанные правила игры. Оставалось надеяться, что на последнем этапе этого противоборства, удастся переиграть противника. Григорий шел в середине колонны и внимательно смотрел по сторонам. Рядом с ним находилась Лейла. Он ни на секунду не отпускал ее от себя. Наверное, из-за этого и прозевал место очередной засады.
Весь отряд боялся замкнутого пространства, где видимость была ограничена. Когда из-за любого укрытия мог появиться враг и нанести смертельный удар. Все понимали, что в открытом бою они легко справятся с островитянами, даже если тех будет в десять раз больше. Воинское мастерство у крестоносцев было выше, что и показал первый бой. Поэтому, когда колонна вышла из густого леса на открытую поляну, воины расслабились. Мрачный лес прекратил оказывать на них свое гнетущее давление. Разведчики пересекли поляну и подошли к кромке леса, когда в них полетели стрелы. Искусные стрелки не оставили им никакого шанса выжить. Колонна крестоносцев находилась в середине открытого пространства, когда на них обрушился град стрел. Лучники стреляли из глубины леса, и их не было видно. Целая туча стрел вырвалась из чащи и устремилась к середине поляны. Немногие крестоносцы успели быстро среагировать и прикрыться щитами. Послышались стоны раненых. За первым залпом последовал второй и третий. После этого лучники начали стрелять вразнобой, тщательно выбирая цель.
Невидимый противник всегда страшен, а погибшие воины вызывают смятение в сердцах их товарищей. Бессонная ночь, постоянное внутреннее напряжение за последние сутки и кружащаяся по поляне смерть сделали свое дело. Крестоносцев охватила паника. Они стали метаться по поляне, пытаясь увернуться от стрел. Тщетно Бертольд фон Гогенштауфен пытался построить своих подчиненных в боевой порядок. Люди обезумили, и бросились бежать к спасительному лесу. Подставленные спины были отличными мишенями. Самое сильное поражение любой армии наносит не враг, а паника. Она возникает всегда неожиданно и не вовремя. В считанные секунды боеспособное подразделение превращается в неуправляемую толпу. Рыцарям с трудом удалось собрать вокруг себя только горстку воинов. Заслонившись щитами, они начали организованно отходить к лесу. С каждым шагом их становилось все меньше и меньше. Как только в воздухе прекратился свист стрел, из леса выскочили островитяне. Они появились со всех сторон. Быстро замкнули круг, и стали его сжимать. Крестоносцы не стали ждать, когда на них нападут, а сами ринулись в атаку. Они дрались отчаянно. Каждый сражался против нескольких противников, но силы были слишком неравными. Их маленький отряд таял на глазах. Пришлось остановиться и уйти в глухую оборону. Все, что они сейчас могли сделать, так это отбивать яростные атаки противника.
Неожиданно, островитяне прекратили нападение. Выставив перед собой копья и прикрывшись щитами, они отошли на несколько шагов и замерли. Их плотные ряды стали непреодолимым препятствием на пути крестоносцев. Григорий огляделся. Их осталось пятеро — четверо мужчин и слабая женщина. Глупо было надеяться, что они смогут прорваться сквозь неприятельский строй. Впрочем, сдаваться никто из них не собирался.
Григорий грустно улыбнулся Лейле. Он готов был защищать ее до последней капли крови, до последнего вздоха. Впрочем, ее до сих пор защищал сам Господь Бог. Не имея никаких доспехов, Лейла не получила ни единой царапины, хотя всегда находилась в центре сражения. Она ответила Григорию своей кроткой улыбкой, в которой угадывалась готовность разделить с ним неотвратимое.
— Что они задумали? — спросил Бертольд.
— Наверное, предложат сдаться, — предположил Гуго.
В это время островитяне разомкнули строй, и выстроились в две шеренги. В образовавшийся коридор, с двух сторон, устремились воины. Григорий увидел, как в них что-то бросили. Через мгновение их накрыли сетки. Рыцари попытались перерезать их своими мечами, но им этого не дали сделать. Островитяне дружно накинулись на них, и быстро связали всех прочными веревками. Чувствовалось, что в этом деле они мастера.
