— Это, — ответил Бренор, и его голос выражал очевидное презрение, — это берсерк.
— Не просто берсерк, — встрял странный чернобородый дворф, — а Берсерк! Самый свирепый из всех берсерков! — Он пошел к Кэтти-бри и широко улыбнулся, протягивая к ней руки. Его доспехи при каждом шаге скрипели и скрежетали, так что у девушки волоски на шее встали дыбом.
— Тибблдорф Пвент к вашим услугам, моя добрая госпожа! — важно представился он. — Лучший воин Мифрил Халла. А ты, должно быть, та самая Кэтти-бри, о которой я так много слышал в Адбаре. Человеческая дочь Бренора, так мне сказали, хотя я несколько потрясен увидеть хоть одну женщину из Клана Боевого Топора без бороды до пола!
От странного создания шел такой запах, что Кэтти-бри едва не лишилась чувств. Интересно, снимал ли он свой панцирь хоть раз за последние сто лет? — подумала она.
— Я постараюсь ее отрастить, — вслух пообещала она.
— Посмотрим, получится ли, посмотрим, — ухал Тибблдорф, ковыляя к Бренору, и от скрежета его доспехов у Кэтти-бри сводило челюсти. — Мой король! — заорал Тибблдорф. Он отвесил поклон, едва не раскроив Бренору нос непомерно длинным острым шипом на шлеме.
— Что, Девять Проклятых Кругов, ты здесь делаешь? — спросил у него Бренор.
— Живой, между прочим, — добавил Коббл, беспомощно пожав плечами в ответ на недоуменный взгляд Бренора.
— Я думал, ты погиб, когда дракон Мерцающий Мрак занял нижние залы, — продолжал Бренор.
— Его дыхание несло смерть! — воскликнул Тибблдорф.
Кто бы говорил, подумала Кэтти-бри, но промолчала.
Пвент продолжал вопить, сильно размахивая руками и описывая ими круги, ни на что конкретно не глядя, словно вспоминая сцены из далекого прошлого.
— Смертоносное дыхание. Кромешная тьма окутала меня и высосала силу из моих мускулов. Но я выкарабкался и бежал оттуда! — внезапно вскрикнул Тибблдорф, поворачиваясь к Кэтти-бри и тыча в нее похожим на обрубок пальцем. — Через тайную дверь в нижних туннелях. Даже такие, как этот дракон, не смогли остановить Пвента!
— Мы удерживали залы еще два дня, пока приспешники Мерцающего Мрака не изгнали нас в Долину Хранителя, — вставил Бренор. — И я ничего не слышал о том, чтобы ты вернулся в строй и сражался бок о бок со мной и моим отцом, тогдашним королем Мифрил Халла.
— Прошла неделя, прежде чем сила моя вернулась, и горными переходами я добрался до западной двери, — объяснил Пвент. — Но к тому времени залы были заняты врагами. Чуть позже я узнал, — продолжал Пвент, проводя по своей невозможно густой бороде шипом на перчатке, — что кое-кто из молодых дворфов вместе с тобой ушел на запад. Многие говорили, что вы работаете в рудниках Мирабара, но, когда я добрался туда, никто о вас не слышал.
— Двести лет! — прогремел Бренор в лицо Пвенту. — Ты двести лет искал нас, а мы даже не подозревали, что ты жив!
— Я вернулся на восток, — с готовностью пояснил Пвент. — И жил — и неплохо жил, между прочим, по большей части был наемником, — в Сандабаре и у короля Харбромма из Цитадели Адбар. Именно там три недели назад — я, знаешь ли, уезжал на юг на некоторое время — я впервые услышал о твоем возвращении, узнал, что Боевые Топоры снова овладели чертогом своих предков! И вот я здесь, мой король! — промолвил он, падая на колено. — Укажи мне твоих врагов. — Он самодовольно подмигнул Кэтти-бри к ткнул грязным коротким пальцем в сторону шипа на шлеме.
— Рвешься в бой? — спросил Бренор несколько насмешливо.
— Как всегда, — ответил Тибблдорф.
— Я вызову тебе сопровождающих, — сказал Бренор, — помоешься и поешь.
— Я поем, — ответил Пвент. — А мытье и провожатые мне ни к чему. Я знаю эти старые залы не хуже тебя, Бренор Боевой Топор. Даже, я бы сказал, лучше, потому что ты был еще безбородым юнцом, когда нас изгнали отсюда. — Протянув руку, он потрепал Бренора по подбородку и тут же ее отдернул. Его смех звучал, как крик ястреба, а доспехи скрежетали, как железо по стеклу, когда он уходил.
— Ничего не скажешь, приятный тип, — заметила Кэтти-бри.
— Пвент жив, — в раздумье произнес Коббл, и Кэтти-бри не поняла, хорошо это или плохо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты никогда не упоминал о нем, — сказала Кэтти-бри Бренору.
— Поверь мне, девочка, — ответил Бренор, — он не стоил упоминания.
* * *
В изнеможении варвар свалился на свою кровать, мечтая ненадолго забыться. Но наваждение вернулось еще до того, как он успел закрыть глаза. Он резко выпрямился, не желая снова видеть Кэтти-бри в объятиях Дзирта До'Урдена.
Но наваждение возвращалось и возвращалось.
Он видел тысячи тысяч искр, миллионы отраженных огоньков, вихрем уносившихся вниз, увлекая его за собой.
Он воинственно зарычал и попытался встать. Только спустя несколько секунд он понял, что по-прежнему сидит на своей койке и мчится вслед за шлейфом мерцающих огоньков навстречу проклятому наваждению.
Глава девятая
СЛИШКОМ ТОЧНЫЕ УДАРЫ
Гоблины? — спросил Реджис. Дзирт склонился над одним из тел, но, еще даже не осмотрев внимательно раны, покачал головой. Гоблины не оставили бы дворфов, не сняв с них ценное оружие и снаряжение. К тому же гоблины никогда не забирали с поля боя трупы своих погибших, а здесь их не было. Даже если отряд гоблинов был очень большим и они застали дворфов врасплох, Дзирт не думал, что мерзкие твари могли бы истребить этих силачей без единой потери со своей стороны.
Раны, нанесенные ближайшему дворфу, подтверждали его подозрения. Тонкие и точные порезы были сделаны не грубыми зазубренными клинками гоблинов. Горло этого дворфа перерезало тонкое, острое как бритва лезвие, возможно зачарованное. Рана была едва видна даже после того, как Дзирт вытер кровь, но, без сомнения, оказалась смертельной.
— Почему они погибли? — нетерпеливо спросил Реджис. Он переминался с ноги на ногу, перекладывая факел из одной руки в другую.
Разум Дзирта отказывался верить в очевидное. Сколько раз за годы, проведенные в Мензоберранзане, сражаясь бок о бок с другими дроу, он видел подобные раны? Ни один народ во всех Королевствах, за исключением, быть может, наземных эльфов, не обладал таким острым оружием.
— Почему они погибли? — повторил Реджис с заметной дрожью в голосе.
Дзирт тряхнул белыми волосами.
— Я не знаю, — честно ответил он.
Он подошел к другому телу, мешковато притулившемуся к стене. Несмотря на обилие крови, единственной раной несчастного дворфа был диагональный порез с правой стороны шеи, не толще бумажного листа, но очень глубокий.
— Может быть, дергары, — сказал Дзирт Реджису, подразумевая враждебный дворфам Бренора народ серых дворфов. Предположение имело смысл, поскольку народ дергаров прислуживал дракону Мерцающий Мрак и они обитали в этих пещерах всего несколько месяцев назад, пока Бренор не выгнал их отсюда. Но Дзирт знал, что его рассуждения основаны скорее на надежде, нежели на правде. Жадные дергары обобрали бы свои жертвы, в первую очередь взяв ценные горнорудные инструменты. К тому же дергары, горный народ, были вооружены тяжелыми секирами. Но ни один из дворфов не был убит таким оружием.
— Ты сам в это не веришь, — сказал Реджис за его спиной. Дзирт не повернулся и не взглянул на хафлинга; не разгибаясь, он перешел к следующему несчастному.
И хотя Реджис понизил голос, Дзирт необычайно отчетливо расслышал его следующую фразу:
— Ты думаешь, что это сделал Энтрери. Дзирт так не думал; вряд ли воин-одиночка, как бы искусен он ни был, мог убить всех так точно и чисто. Он оглянулся на Реджиса, который невозмутимо стоял, высоко подняв факел, и внимательно наблюдал за реакцией дроу. Дзирт решил, что это предположение чересчур уж нелепо и единственным объяснением могла быть смертельная боязнь Реджиса, что Энтрери мог прийти следом за ним из Калимпорта.
Дзирт покачал головой и вернулся к своему осмотру. И на теле третьего дворфа он обнаружил подсказку, сократившую список возможных врагов до одного пункта.
