Я молчала. Молчал и он, только дышал как-то странно. Словно пытался быть неслышным и незаметным.
«Ну, же! — подумала я. — Склонись и обратись ко мне так, как подобает! Назови госпожой!» — но молчание тянулось и дальше, и я не выдержала первой.
— Не слишком ли ты дерзок, раб? — спросила я, повернувшись нарочито медленно и смерив огромную мужскую фигуру долгим изучающим взглядом.
Он стоял передо мной такой высокий, крепкий, в свежей сменной одежде и влажными волосами. В синем взгляде ни капли раболепия, лишь дерзость и уверенность в себе.
«Раб», — повторила я мысленно. Вот уж на кого, так это на раба Райнер походил менее всего. Он смотрел на меня так, словно это я принадлежала ему, а не наоборот. По спине пробежали мурашки, и я только сейчас подумала о том, что, возможно, напрасно не позволила присутствовать при нашем разговоре хотя бы Амиру. В голове собралась жуткая картинка, в которой воин бросается на меня и, прежде чем я успеваю произнести приказ, который заставит его быть послушным и уважительным, его сильные руки смыкаются на моем горле, сжимают его так, что я не могу произнести ни слова и лишь, хрипя и брыкаясь, пытаюсь тщетно освободиться из жуткого убийственного захвата.
«Что это со мной?» — подумала я и невольно отступила на шаг назад под насмешливым взглядом Райнера. Мне не стоило показывать свой страх перед этим человеком. Он слишком наблюдателен и слишком воин, чтобы не сделать определенные выводы. А еще он напоминает мне зверя, перед которым стоит лишь показать свой страх и это будет конец, не моей жизни, а его уважения ко мне.
— А как ты хочешь, чтобы я вел себя? — спросил мужчина неуважительно. — Я тебе не принадлежу!
Вздрогнув, стряхнула оцепенение и посмотрела на него уже другими глазами, надеясь, что смогу выглядеть так, как и подобает принцессе. Я снова вспомнила о брате и его пантере. Передо мной стоял такой же зверь, опасный и неуправляемый. Приручить или заставить повиноваться?
— Я — твоя госпожа, — прозвучало так холодно, что я внутренне порадовалась своей силе воли. — Ты можешь поплатиться за свое неуважение!
Синие глаза полыхнули пламенем.
— У меня нет госпожи! — ответил мужчина.
— Правда? — не удержалась от злой усмешки и уронила взгляд на его руки, окольцованные браслетами.
Райнер сжал челюсти с такой силой, что на его скулах заходили желваки.
— Ты же знаешь, что они означают? — я изогнула бровь, внутренне понимая, что разговор пошел не так, как я планировала изначально.
— Думаешь, я подчинюсь тебе только ради этих магических побрякушек? — спросил он.
— А ты попробуй не подчиниться! — ответила я и внутренне вздохнула от разочарования. Преданности Райнера мне теперь точно не видеть, как своих ушей. Но и отступать поздно.
Воин посмотрел на меня так, что сердце едва не застыло в груди и я ощутила, как страх, липкий и неприятный, заползает под легкие одежды, выступает испариной на лбу. Едва сдержалась, чтобы не попятиться назад, а из горла как-то сам собой стал рваться крик. Хотелось завизжать от ужаса и призвать свою стражу, караулившую там, за дверью, но я не сделала этого.
А Райнер сделал второй шаг, став ближе ко мне.
— Остановись! — тихо предупредила я.
Но мужчина лишь усмехнулся, а его взгляд, до сих пор смотревший мне в глаза, опустился ниже. Скользнул по шее в вырез платья, задержавшись на груди и я почти физически ощутила его прикосновение, если только можно было вот так, ощупывать взглядом, нагло, дерзко, властно. О, боги! Как он только посмел смотреть на меня, свою хозяйку так нахально? Словно это не он принадлежал мне, а я ему! Словно он раздевал меня перед тем как…
Внутри обожгло огнем, и я выплюнула первый приказ:
— Приказываю — стой!
Мужчина замер. На его лице каменной маской застыло удивление, на смену которому пришла дикая ярость и злость. Он сделал попытку двинуться дальше, но магия, заключенная в браслетах, осуществить это ему не позволила. И хрипя от злости, он поднял на меня взгляд полный ненависти, я же только улыбнулась в ответ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот видишь! — произнесла мягко. — Магические побрякушки? — повторила его слова. — Так ты, кажется назвал эти чудесные браслеты.
— Стерва! — вырвалось из горла Райнера и я отпрянула назад, почувствовав, как вспыхнули ярким пламенем щеки.
— Может мне еще приказать твоему языку замолчать? — ответила я.
— Рискни! — прорычал мужчина и синий его взгляд стал таким темным, что синева попросту растворилась в подступившей тьме.
Прищурив глаза, едва удержалась, чтобы не призвать стражу. Этот раб посмел бросить мне вызов, мне, принцессе! И это после того, как я спасла ему жизнь. Никакой благодарности. Другой бы кланялся в ноги, целовал подол платья, клялся в вечной верности и обещал служить верой и правдой, а этот…
«Смотрит волком!» — возникло в голове невольное сравнение. И почему только представила его волком, таким огромным зверем, с темной шерстью и умным непокорным взглядом. Не пустынный лев — волк. Именно волк и никто иной.
Я подалась вперед, всем своим видом демонстрируя, что не боюсь Райнера. Пусть даже сердце сжалось в тревоге, но я взяла себя в руки, и как когда-то мой брат сделал шаг на встречу своей дикой пантере, также поступила и я. И человек, который стоял передо мной в браслетах, подавляющих его волю, был не менее опасен, чем самый лютый из хищников.
— Асаф был прав! — сказала вслух, глядя в синие глаза мужчины, которого мысленно прозвала «волком» …моим волком.
Райнер подобрался, словно для прыжка. Его губы разомкнулись. Уголки угрожающе приподнялись, обнажив белые зубы.
«Действительно, зверь!» — подумала я и улыбнулась.
— Ты не из тех, кто будет рабом, не из тех, кто может смириться, — и ещё один шаг, приблизивший меня к волку, — кто ты, Райнер?
— Я свободный человек! — он ответил сразу же, едва я закончила свою фразу.
— Свободный? — изогнув бровь, опустила взгляд на его руки, напоминая о том, что он, наверное, желал бы забыть, а ещё лучше, избавиться раз и навсегда.
— Уже не свободный. Ты — мой.
В ответ сдавленной рычание и свирепый взгляд.
— Хочешь, докажу, насколько все сложно в твоем случае? — спросила я и, не дожидаясь в этот раз ответа, велела: — На колени!
Уверенный тон моего голоса и интонации привели в действие магию браслетов. Райнер ошарашено уставился на меня и, сражаясь с самим собой, стал опускаться вниз. Я следила за его мимикой, за выражением лица и движениями тела, которое, подчиняясь разуму владельца, не желало преклонять колени перед женщиной. Блеск его глаз стал убийственным, а взгляд, устремленный на меня, выражал все то, что он сейчас хотел бы сделать со мной и это были не самые приятные вещи.
Сдержав порыв отступить назад, я следила за его мучениями, понимая, что, если сейчас не заставлю уважать себя и признать, как хозяйку, он будет огрызаться больше и больше.
«Надо ли тебе его преклонение? — спросила себя, когда Райнер рухнул на колени почти рядом со мной. — Нужен ли тебе человек, который будет мечтать о твоей смерти и, более того, возможно, станет следить, когда ты ошибешься и тогда…».
— Назови меня своей хозяйкой, раб! — велела я, встряхнув волосами и прогоняя неугодные мысли прочь, понимая, что не отпущу своего волка. Осознание этого сводило меня с ума, но я просто ничего не могла поделать с собой — он нужен был мне, ещё не знаю для чего, но ещё никогда я не желала осуществить свой каприз.
— Ну же? — не удержалась, когда прошло достаточно времени, а раб продолжал молчать. — Или мне приказать? — уточнила. — Что происходит, когда браслеты начинают действовать? Твое тело тебе не принадлежит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина поднял голову, глядя с ненавистью.
— Отпусти меня, принцесса, пока не поздно.
Не удержав улыбки, вернула ему уверенный взгляд.
— Ты смеешь угрожать мне? Ты, тот на ком браслеты раба? Я ведь могу сделать с тобой все, что захочу, понимаешь? Прикажу танцевать для меня — будешь танцевать. Скажу убить для меня — убьешь…
