– Тогда, может, рассмотришь другие варианты?
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе не обязательно работать. Я богатый человек и в состоянии создать роскошные условия для тебя и детей.
– Ты хочешь сказать, я должна оставить «Веддинг Белль»?
– Не обязательно, но тебе все равно придется меньше заниматься бизнесом до тех пор, пока близнецы не появятся на свет.
Лукас встал из-за стола. Он выглядел элегантно – а вернее, просто сногсшибательно – в идеально скроенном угольно-сером костюме. Ветер ерошил его темные волосы, и сердце Белль вновь подпрыгнуло.
– Мне пора идти. Хватит нервничать – это вредно для малышей. Расслабься, почитай книжку или что-нибудь еще.
Она удивилась, что он не потрепал ее по голове, как послушного щенка. Она знала, что он просто трясется над ней и не допустит, чтобы она хоть мало-мальски напрягалась, поскольку заботится о близнецах, но, прожив две недели под его тотальным контролем, она начала чувствовать, что задыхается. Она скучала по Лондону, по своей компании и активной жизни, и ей было одиноко на Ауре – Лукас целыми днями пропадал на работе в Афинах. Она хотела доказать ему, что беременность не болезнь, и, что было для нее еще важнее, хотела самостоятельно контролировать свою жизнь.
…Ближе к вечеру Белль пожалела о том, что попросила одного из слуг отвезти ее на Кеа. Устав сидеть у бассейна и листать журналы, она решила осмотреть ближайший к Ауре остров. После того как Ставрос довез ее на лодке до Кориссии, она села на автобус до Иулиды, самого большого поселения острова.
Городок оказался красивым, с узкими улочками, побеленными известью домами, симпатичными магазинами и уютными ресторанчиками. Во время прогулки по городу ей приходилось часто взбираться по ступенькам под палящим полуденным солнцем, что сильно утомило ее. Она остановилась в одном из баров, чтобы выпить чего-нибудь освежающего, а затем устало направилась туда, где, как она полагала, должен был остановиться автобус, идущий в Кориссию.
– Белль! Слава тебе, господи!
Пораженная, она обернулась и увидела Чипа, бежавшего за ней по пыльной улице. Он тяжело дышал, а его лицо было напряжено.
– Чип! В чем дело?
Он тяжело выдохнул и достал из кармана шорт мобильный телефон:
– Надо позвонить Лукасу и сказать ему, что я вас нашел.
Белль растерялась еще больше:
– А Лукас не знает, что я здесь?
– Нет. Он просто с ума сходит с тех пор, как мы вас хватились.
«И как только мне не пришло в голову поймать такси до Кориссии?» – думала Белль, пока Чип помогал ей подняться на борт моторной лодки Лукаса. Когда они подплывали к Ауре, над ними пролетел вертолет.
– Вот и Лукас.
Белль нахмурилась:
– А почему он вернулся среди дня?
– О вас беспокоился. – Чип замялся, будто желая добавить что-то еще, но не решился. – Пойдемте лучше к дому, – пробормотал он, поднимаясь по тропинке к утесу.
Лукас появился в тот самый момент, когда они вошли в сад через ворота. Он был в бешенстве – его губы были сжаты в тонкую линию, а глаза блестели, как сталь. Чип тактично удалился, а сердце Белль забилось при приближении Лукаса.
– Где ты была, черт возьми? Почему ты уехала, никому ничего не сказав? Я чуть с ума не сошел! – Лицо Лукаса помрачнело еще больше при воспоминании о звонке Чипа, сообщившего ему, что Белль уже несколько часов как нигде не было видно – не только на вилле, но и на всем острове. Затем ему пришло сообщение о том, что Ставрос отвез Белль на Кеа, но оно его ничуть не успокоило. – Никогда больше не делай так. – От злости его акцент стал заметнее. – Я запрещаю тебе покидать Ауру без моего разрешения.
– Запрещаешь? – Белль яростно покачала головой. – Ты не имеешь права ничего запрещать мне. Я не твоя собственность, Лукас. Мы еще даже не женаты, а ты уже хочешь полностью контролировать мою жизнь. Может, когда я выйду за тебя замуж, ты и дышать мне запретишь без твоего разрешения? Если так, то знай, что я передумала.
Он ухватил ее за руку, не давая пройти мимо него.
– Ты не можешь передумать. Я не допущу этого. – Она должна была выйти за него замуж, должна была оставаться на Ауре, чтобы он мог защитить ее и детей. Лукас закрыл глаза, и в его памяти возник образ отца, истекающего кровью. – Я не хочу контролировать тебя, – резко ответил он. – Но некоторые вещи ты должна делать так, как я говорю.
– А если я не буду? – Злость придала ей сил, и она смогла вырваться. Нет, она не позволит ему командовать собой, как это делал ее отец. – Что тогда? Ты применишь физическую силу, чтобы добиться моего послушания? Джон поступал именно так. Меня все детство запугивали. – Ее глаза затуманились слезами. – Я больше не хочу жить в страхе.
Она развернулась и побежала к дому. Он догнал ее за несколько секунд и развернул лицом к себе.
– Отпусти меня!
– Theemou , Белль, успокойся. – Лукас взглянул на ее заплаканное лицо. Она дрожала, ее глаза были широко распахнуты от страха, и ему захотелось прижать ее к себе. – Знай, я никогда не причиню тебе никакого вреда. – Ему было обидно думать, что она боится его. – Давай сядем. Нам нужно поговорить.
Белль обессиленно опустилась на шезлонг у бассейна.
– Кто такой Джон? – Она не ответила, и он мягко добавил: – Скоро мы станем мужем и женой, и у нас не должно быть секретов друг от друга.
«В секретах нет ничего хорошего», – подумала она, вспоминая о том, что утаила от нее мать.
– Он мой отчим, но я выросла, считая его своим отцом. Все очень сложно, – печально заметила она, видя, что Лукас нахмурился. – Моя мать была замужем за Джоном, но влюбилась в другого человека и забеременела мной. Джон угрожал ей, что отберет у нее Дэна, своего родного сына, если она уйдет к любовнику. Поэтому мама осталась с ним, и я выросла, думая, что Джон – мой настоящий отец.
– Он плохо с тобой обращался?
Она кивнула:
– Да. Но ни при маме, ни при Дэне он не бил меня, да и я им не рассказывала. Дети о таком обычно молчат. Я думала, что я плохая и чем-то заслуживаю его злость. Джон был сержантом в армии и требовал полного подчинения и от домашних. Но я, хоть и пыталась быть хорошей, никогда не могла ему угодить и удивлялась тому, что он меня не любил. – Она закусила губу. – Моя мама выросла в детском доме, и для нее было очень важно, чтобы у нас с Дэном была нормальная семья. Думаю, именно поэтому она не бросила Джона, хотя и была с ним несчастна. Три года назад, когда она умерла, Джон рассказал мне правду, и тогда я поняла, почему он так ненавидел меня. Я была дочерью другого и живым напоминанием о неверности моей мамы. С тех пор как мы ее похоронили, я больше с ним не общаюсь.
– А твой настоящий отец?
– Мама никогда не рассказывала мне о нем. – Она помолчала – ей было трудно говорить о своих потаенных мыслях, но почему-то она чувствовала, что нужно довериться Лукасу. – Именно поэтому я согласилась выйти за тебя замуж, – прошептала она. – Я хочу, чтобы мои дети жили с отцом, знали, кто они такие, и были уверены, что их любят.
– Не сомневайся. Я буду любить детей так же сильно, как мои родители любили меня. – «И как я любил бы своего первого ребенка».
Изучая тонкие черты Белль, он почувствовал бессильную злость. Теперь он понял, почему она так ценила свою независимость и насколько тяжело ей было согласиться выйти за него замуж. В отличие от Сэди она была готова идти на жертвы ради детей. Но ему не хотелось, чтобы она воспринимала их брак как жертву – для него было важно, чтобы она была счастлива с ним.
– Я не хочу контролировать тебя, – спокойно сказал он. – Я всего лишь хочу, чтобы ты и наши дети были в безопасности.
Его слова тронули Белль.
– Думаю, мне нужно было сказать кому-нибудь из прислуги, что я уезжаю с Ауры на пару часов, – призналась она. – Мне просто нужно было развеяться – и не думаю, что на Кеа со мной что-то могло случиться.
– О нашей помолвке знает весь мир. Я очень богатый человек, поэтому тебя как мою невесту могли бы похитить. Я бы, конечно, заплатил любой выкуп, но, если бы тебя схватили и удерживали в тяжелых условиях, мог бы произойти выкидыш. – Он наклонился вперед и взял ее руки в свои. – Обещай мне, что ты никуда не пойдешь без меня или Чипа. Чип – профессиональный телохранитель, и, если меня не будет рядом, он позаботится о твоей безопасности.
Белль инстинктивно положила руку на живот. Она читала о некоторых случаях, произошедших у берегов Средиземного моря, когда людей из богатых семей похищали и просили за них баснословный выкуп.
– Ты поэтому так оберегаешь Лариссу?
Он кивнул:
– Я провел юность в криминальном районе Нью-Йорка, где преступления были частью повседневной жизни. На моих глазах происходили вещи, которые я никогда не забуду. – Он никогда не говорил о прошлом, но нужно было объяснить Белль, почему он стремился контролировать любую ситуацию. – Отца убили у меня на глазах. Я не мог защитить его от бандитов-наркоманов, которые ворвались с ружьем в наш магазин и потребовали отдать все деньги из кассы. Когда отец попытался их урезонить, они убили его выстрелом в упор.
