– Нет, спасибо. Долго я спала?
– Почти шесть часов. Я бы, может, тебя и не будила, но ты закричала. Плохой сон? – Зоя Петровна пристально всматривалась в Аринино лицо, словно по глазам хотела угадать ответ.
Сон и в самом деле был плохой, по крайней мере, последняя его часть, та, где мсье Жак решил ее утопить. Или не ее, а девочку Лизу, жизнь которой она примерила в собственном сне. Елизавета Васильевна Степнова…
– Скорее странный. Наверное, это от лекарств.
– Наверное. – Зоя Петровна не стала спорить, но во взгляде ее читалась какая-то недосказанность. – Ты голодна? – спросила она, отворачиваясь к окну. – Я позвоню на пищеблок, чтобы принесли ужин. Раз Хелена не оставила на этот счет особых распоряжений, значит, ужин тебе можно. – В ее голосе слышалась надежда, но не было уверенности. Казалось, одно лишь упоминание имени Хелены вгоняло ее в ступор. Арине стало жалко медсестру, и девушка чуть было не сказала, что не голодна, но пустой желудок красноречиво взвыл, протестуя против обмана. Как бы то ни было, если она собирается убраться из этой чертовой психушки – а она собирается! – ей нужны силы и ясная голова. Над ясностью мыслей еще предстояло поработать, а вопрос с пищей насущной нужно решать прямо сейчас.
– Я бы не отказалась, – сказала и виновато улыбнулась, словно это не ее пребывание в стенах клиники оплачивалось опекуном более чем щедро.
Думать о Волкове как об опекуне было проще и безопаснее, чем просто думать о Волкове, видеть его глазами Хелены, вожделеть его холодным Хелениным сердцем. Волков и Хелена знакомы? В этом нет ничего удивительного. Она, Арина, их связующее звено, мостик между клиентом и врачом. Но в том видении было что-то… личное, до сих пор причиняющее боль. Арина сцепила зубы, чтобы не застонать.
– Больно? – Зоя Петровна озабоченно посмотрела на ее забинтованную ладонь. – Дать обезболивающее?
Хватит с нее лекарств!
– Я просто очень хочу есть. – У нее даже получилось улыбнуться
– Уже звоню на пищеблок. – Зоя Петровна прихватила полотенце, вышла из палаты, не забыв запереть дверь.
Вернулась она через пятнадцать минут с подносом в руках, улыбнулась заговорщицки:
– Я сказала, чтобы положили двойную порцию.
– Спасибо.
Кормили в дурдоме хорошо, почти как в ресторане. Только положив в рот кусок сочной куриной отбивной, Арина поняла, как сильно проголодалась. Она ела быстро, почти не чувствуя вкуса. Съела все до последней крошки и с удивлением подумала, что не отказалась бы от добавки.
– Нельзя так много за один раз, – сказала Зоя Петровна, заметив, с каким выражением лица Арина рассматривала опустевшую тарелку. – Но это хорошо, что ты начала есть. Это просто замечательно!
Арине вдруг захотелось покурить. Хотя бы одну затяжечку. Но в стенах дурдома курение наверняка запрещено, так же как мобильные телефоны и неудобные вопросы. А если вопрос нейтральный? Просто ради удовлетворения любопытства?
– Можно спросить?
– О чем? – Лицо Зои Петровны тут же напряглось, а в глазах появился едва ли не испуг. – У меня инструкции.
– Я хотела спросить про поместье.
– Про какое такое поместье? – Зоя Петровна чуть расслабилась.
– Про это, в котором сейчас клиника. Кому оно принадлежало до революции? Я видела табличку с названием. «Дубки», кажется.
– Все верно, «Дубки». – Зоя Петровна успокоилась окончательно, даже на спинку стула откинулась. – Видела, какие тут дубы?
– Дубы прекрасные. Сколько им, лет сто?
– Около того. Их как раз последний хозяин поместья и посадил. Петр Дубривный его звали. Богатый был очень, говорят. Ну, конечно, богатый, – Зоя Петровна взмахнула рукой, – если такую домину содержал, парк заложил, пруд выкопал.
– На территории есть пруд?
– Уже нет, засыпали еще при Советском Союзе. Как пионерлагерь решили организовать, так и засыпали. Дети же, за ними и без пруда глаз да глаз нужен.
– А почему с пионерлагерем не сложилось? Место ведь в самом деле красивое, я утром кое-что успела увидеть. Это из-за призрака? – спросила Арина осторожно, чтобы не спугнуть.
– Какого такого призрака? – Зоя Петровна снова села на стуле прямо, словно спицу проглотила. – Что еще за глупости? Откуда взялись?
– Санитар рассказал. Степан, кажется. Кто-то из его подопечных ночью видел призрак дамы. Он так сказал.
– Степка! – Зоя Петровна поморщилась и брезгливо вытерла руки о край полотенца. – Язык без костей. Все мелет и мелет всякую чушь про призрак хозяйки, людей пугает, которые и без того блаженные. Креста на нем нет.
– Так это графини призрак? – Арине становилось все интереснее.
– Да не слушай ты, милая моя, всякие глупости! Степка соврет, недорого возьмет. И если уж на то пошло… – Зоя Петровна понизила голос до шепота и опасливо покосилась на открытое по случаю жары окно, не подслушивает ли кто. – Не было никогда никакого призрака. Знаешь, у каждого старого места должна быть своя история, чтобы непременно с привидением. А тут не просто место, тут целая графская усадьба, вот и навыдумывали. Я даже в местной газете однажды читала эту чушь. Представляешь? А Хелена тогда страшно разозлилась, в суд на журналиста подавала.
– За что? Чем ей мешают сказки?
– Вредят такие сказки имиджу больницы. Вроде бы серьезное заведение, респектабельное, а тут призрак! Курам на смех.
– А как ее звали? – спросила Арина.
– Кого?
– Графиню, чей призрак тут видят.
– Так не может быть никакого призрака! Сколько ж можно толковать?! И знаешь почему?
– Почему?
– Потому что графиня Елизавета Дубривная в семнадцатом году вместе с малолетней дочкой уехала за границу и с тех пор никогда в Россию не возвращалась. Да что говорить! Вон Хелена наша как раз из рода Дубривных, она праправнучка Елизаветы. Той самой, чей призрак якобы видел брехун Степка.
Вот, значит, как! Хелена потомственная графиня, взявшаяся вдохнуть в разоренное родовое гнездо новую жизнь. Слегка сумасшедшую жизнь, если уж начистоту. А девочку из сна звали Лизой. Та ли это Лиза, которая, уже будучи взрослой, сбежала от революции за границу? И главный вопрос: почему она приснилась Арине? Нет, есть еще один вопрос. Чью тень Арина видела минувшей ночью? И чью тень видел Жорик? Или Жорик тоже пустобрех? Не похож. На садиста и психа похож, а вот на охотника за привидениями ни капельки.
– А что стало с графом? Тоже уехал за границу?
– Нет, граф не уехал. – Зоя Петровна покачала головой. – История с графом какая-то мутная. Что правда, что выдумка, поди разбери. Я слышала, что он жену с дочкой вперед отправил, а сам остался разбираться с финансами. Богатый был род.
– Разобрался?
– Не успел. – Зоя Петровна пожала плечами. – Убили графа то ли большевики, то ли мужики свои же. Время-то было смутное. – Зоя Петровна замолчала, надолго задумалась, а потом снова заговорила так тихо, что не разобрать: – Но кое-кто до сих пор считает, что богатства свои граф Дубривный за границу не переправил, а спрятал прямо тут, в поместье. Искали этот клад, ясное дело. Весь парк перерыли, как кроты.
