Она заслужила.
— Фёкла — да, заслужила, — улыбнулся Иван. Он сделал шаг к фее и остановился на безопасном расстоянии от кота. — Нулечка, а поехали со мной, ты же на Земле почти не бывала. Вот и покажу некоторые памятные для меня места.
Богинька тут же расцвела, вспыхнув яркими рыжими красками.
Глава 8
Рухнувшие за спиной мосты
Фёкла сидела на небольшой алюминиевой скамейке и осматривала помещение, в которое её притащила Камелия. При этом купчиха держала ватку на сгибе локтя, откуда взяли кровь на анализ.
В углу прямо на полу сидел Макс, разглядывающий происходящее с детским любопытством.
Сама же упыриха вальяжно разместилась в шикарном кресле, закинув одну ногу на край стола и болтая в воздухе босоножкой, висящей на кончиках пальцев. И без того короткое платьице задралось, и сейчас виднелась интимная стрижка. Не хватало того, чтоб вампирюка прямо здесь принялась себя ласкать.
Представив картинку, купчиха брезгливо поморщилась. Раньше у неё были подруги, которые позволяли себе подобное прямо в клубе или даже в метро, а потом выкладывали видео в общий доступ, да и сама Фёкла подумывала так сделать, но дальше прозрачной сумочки с фаллоимитаторами не пошла, предпочитая зарабатывать хайп децибелами возмущений и скандалов.
Сейчас же хотелось просто залепить вампирше по роже той же скамейкой, на которой купеческая дочка сейчас сидела.
А за столом располагался возрастной вампир, сонно печатающий текст на старинной клавиатуре. На чёрном мониторе загорались строчки оранжевых букв, которые время от времени сами собой заменялись на непонятные иероглифы. Не китайские и не японские, а какие-то другие. Наверное, вампирские.
— Интересный у вашей человечинки экстерьер, — протянул упырь, оторвавшись от печатанья.
— А то, — самодовольно улыбнулась Камелия.
Тем временем Фёкла перевела взгляд на серую стену, где висели большие плакаты с породами людей и требованиями к фенотипу и поведению. В глаза бросились кормовые, похожие на людей с синдромом дауна, и коренастые бойцовые — со скошенным лбом, массивной челюстью, грубыми скулами и тяжёлыми надбровными дугами.
Упырь вздохнул, отхлебнул из стакана и начал монолог:
— Сложно. Очень сложно. У неё неразвиты Стокгольмские гены, отвечающие за адекватное поведение при дрессировке и привязанность к хозяину. Не подавлено всесезонное размножение, что тоже даёт склонность к агрессии. Не дублирована ювинальность психики. Не выявлено генов, отвечающих за выносливость. В общем, как говорят в нашей среде, она дикий койот. Злой и блохастый.
— Нет у меня блох, — проворчала Фёкла, нехорошо зыркнув на упыря.
Упырь сразу же улыбнулся, типа, я же говорил.
А Камелия насупилась, оторвала голову от спинки кресла и недовольно протянула:
— И что? Мне её усыпить и отправить на удобрения для парников?
У Фёклы от услышанного похолодела спина, по коже побежали мурашки, а во рту пересохло. Она стала быстро переводить взгляд между этих двух упырей.
— Нет, но если изволите на конкурс, то могу посоветовать хорошие препараты, — предложил вампир.
— Нет! — противно возмутилась упыриха. — Я хочу классику! Она престижнее!
— Ну, классику так классику. Тогда назначу вам спортивные добавки к корму и витамины. Кормить по расписанию. Все остальные рекомендации скину вам на почту.
— Долго ещё сидеть? — выкрикнула Камелия. Она вскочила с места и начала метаться по помещению, всем своим видом выражая недовольство и нетерпение.
— Сейчас я файлы по воспитанию и содержанию скину вам на почту, — с язвительной улыбкой протянул упырь, который, судя по всему, был не очень высокого мнения о молодой вампирше и не верил, что у неё что-то получится.
Упырь встал, дотянулся до тумбочки и вытащил на тусклый свет охристых ламп чёрный силиконовый ошейник.
— Вот. Вы, как дочь своего достопочтенного отца, наверняка знаете, но всё равно напомню. В него встроен датчик боли. И завтра уже можно начинать простейшие упражнения. Я бы посоветовал следующую программу для конкурса: на силу, выносливость и ловкость — полоса препятствий. Но ведь вам же надо показать не просто гимнастику, но и дрессировку, значит, в полосу добавляем боль и страх, много боли и страха, дабы показать, что вы своими стараниями смогли преодолеть вложенные в особь инстинкты самосохранения.
Вампир в порыве вдохновения вздохнул и начал помогать рассказу широкими театральными жестами: то устремит взгляд вдаль и вытянет указующий перст, то сожмёт руку в кулак и потрясёт перед лицом, то несколько раз ткнёт пальцем в столешницу.
— Пауки, змеи, ледяная прорубь, коридор с огнём, а под конец она должна встать коленями на раскалённые угли, прочитать молитву кровавому богу, вскрыть вену над жертвенной чашей смирения и умереть от потери крови! И всё это с завязанными глазами, ориентируясь только на ваш голос. Первое место гарантировано.
Последние слова он произнёс чуть ли не в религиозном экстазе фанатика, часто дыша и закатив глаза. Даже Камелия замерла посередине помещения с открытым от удивления ртом, а потом скривилась и протянула:
— Э-э-э… папа отдал за неё миллион золотых. Это слишком много для одноразового создания. Ну, кровь — можно, но чтоб жива осталась.
— Миллион? — недоверчиво переспросил упырь, а потом поправил на себе одежду и удручённо продолжил: — Жаль, что молодёжь не чтит кровавого бога, как того требует обычай, но подберу что-нибудь попроще.
Камелия брезгливо протянула руку упырю, и тот поцеловал тонкие бледные пальцы, а затем вампирша посеменила к выходу, закричав не оборачиваясь:
— Буся, за мной!
Фёкла услышала зов не с первого раза, потому как на неё навалился приступ страха. В голове звенела пустота, ноги стали как ватные, в ушах стоял свист, перед глазами поплыло. У девушки едва получалось стоять, не падая от потери сознания.
— Буся… — упыриха остановилась и зло запыхтела. — Макс, возьми Бусю и неси к флаеру!
Ручной человек подхватил девушку на руки и последовал за деловито удаляющейся вампиршей.
— Не хочу пауков, — заплакала купеческая дочка. — Не хочу змей. Не хочу вены вскрывать. Я домой хочу, к папе и маме.
Фёклу начало лихорадить, а мысли в голове заметались испуганной птицей, ищущей в панике хоть малейшую щёлочку из клетки. Девушка, была в шоке от происходящего. Лицо стало бледными, с трясущимися от страха губами. Она приподняла голову и затараторила, глядя на Макса:
— Я дам тебе сто миллионов, только помоги сбежать. Всё что хочешь отдам.
— Мне ничего не надо, — спокойно ответил парень и улыбнулся. — У меня всё есть.
— Хочешь,