прядь из моей причёски за ушко, призрак с болью улыбался, слишком открыто, слишком обречённо.
— Не переживай. Ты скоро станешь богатой и "свободной" от общества Лиры вдовой.
— Прости… Мне действительно жаль. Всё получилось не так… наши родители противились даже дружбе, только предки шептали, что ты мой. Если бы не они…
— «Мой», где-то я уже слышал. Не обманывайся. — пытаясь его обнять, руки проходили сквозь пустоту, а он лишь продолжал грустно улыбаться исчезая. — Я просто одержим тобой, как псина с земли, бегущая предано за хозяином. Если когда-нибудь действительно получу свободу, то найду тебя и убью!
Лёгкий ветерок коснулся губ, а я, смахнув скупую слезу, несколько минут искала глазами Рае, хоть и понимала, что он уже ушёл.
Добравшись до комнаты, даже спустя час не могла не думать о нём. Его слова задели, но время шло. Пришлось собраться с мыслями и взять с кровати аккуратно разложенное жёлтое платье с капюшоном. В своей простате оно ладно село по фигуре. Юбка шуршала, касаясь пола. Новая одежда вызывала восторг и навивала тёплые воспоминания о матери. Присев на край кровати в безмолвном ожидании, я приняла для себя ещё одно, наверное, наиглупейшее решение.
…
Утро в привычном смысле так и не наступило. На Лире ночь и день длятся по земным меркам неделю, в отличие от стандартов КС. В душе властвовала тьма, как и в небе, усыпанным золотистой крошкой на чёрном бархате. Опустив взгляд ниже, где голые деревья и сухая, местами плешивая, истощённая почва призывно звали своим видом моё сердце, захотелось завыть подобно серой волчице.
Мы приземлились в красных песках пустыни. Выйдя из комфортного шаттла, горячий воздух опалил лицо. Отчего я закатилась в приступе кашля. Жутко хотелось пить. Придерживая меня за талию, Таиль слегка подталкивал вперёд.
— Свой путь ты должна преодолеть одна. — усмехнувшись на брошенные мне слова, чувствовала, как к коже прилипали песчинки, обжигая подобно тысячам игл.
Присев, капитан принялся снимать чёрные «носочки» от комбинезона с моих ног. Почувствовав ступнями «морозную» почву, стало страшновато. Контраст тепла и холода. Единоборство стихий цепко захватило душу и тело.
— Я не уверенна, что в таком состоянии смогу идти куда-либо. Перед глазами всё кружиться. — хватаясь за руку капитана «Невидимого», как за соломинку, ноги отяжелели.
— Шиутэк запретил помогать. Я не вправе ослушаться. — решительно отцепив мои дрожащие пальцы, Таиль отступил за спину.
По факту до скромного дома главы КС шагов двести, но я слишком хорошо понимала, что о них буду помнить всегда…
Кожа горела. В конце концов, она покрылась грубой бежевой коркой, и при дальнейшем движении начала трескаться, осыпаться, принося боль. Молодые участки снова огрубевали. Волосы, заплетённые в косу, удлинились, поблёскивая сединой, частично выпадали. Слёзы, приносящие временное облегчение глазам, практически сразу высыхали.
Лира безжалостно «ткала» новое тело, оставляя в подарок за муки мою личность. Я думала, что вот-вот умру. Извращённая пытка являлась платой за четырнадцать лет жизни в другом обличии, которого не желала.
Упав на колени у входа в дом, непреодолимым препятствием казались пара шагов.
Спасителем стал отец. Сначала глава КС терпеливо ждал, но, когда я рухнула под его ноги, поднял на руки и унёс в прохладу дома, где Зорман не имела власти. С благодарностью ощутив долгожданную свободу от пустыни, закрыла воспалённые глаза, наслаждаясь калейдоскопом оттенков изумрудного с чёрным.
— Спи, — шептал на ухо знакомый голос отца, опуская полуживое тело в холодный источник. Он успокаивал разгорячённую кожу.
Жидкость со вздохом неожиданно попала в лёгкие. В испуге вяло пыталась освободиться от топивших оков, но сил не находилось. Потому измученно приняла чужие правила игры, уготовленные Лирой…
Глава 12 Айра (Строить не стены, а мосты… Not an Idol)
Родители всегда предпочитали тишину, потому наш дом находился на окраине столицы, где начиналась знойная пустыня.
Зорман занимала две трети поверхности планеты. Глубоко в её недрах прятались ушедшие души, которые жаждали переродиться. Мама о предках говорила со страхом «Их мир вечный пепел. Однажды этот черно-белый мир поглотит всю землю, и никто не ведает, чем обернётся борьба живых и мёртвых».
Проснувшись в мягкой песчаной кровати, образ матери рассеялся, а я не узнала себя. Поднеся к глазам слишком белые руки, цвет моей кожи пугал. Казалось у поганок в лесу окрас более привлекательный. Волосы приобрели насыщенный изумрудный оттенок, а алая прядь от левого виска в сантиметр ширину пылала, но внутренний голос бодро шептал «Свобода». Дар, полученный при рождении, разгорелся в сердце и жаждал вырваться, созидать.
На кончиках пальцев сила пульсировала, меняла оттенок ногтей на тускло розовый и настойчиво просилась к источнику, пробегая мурашками по коже. Неохотно поднявшись, неуверенно встала на прохладный каменный пол босыми ногами.
Меня покачивало подобно берёзке на ветру, а с нагого тела посыпались прилипшие песчинки, которые будто магнитом притягивались назад к кровати.
Осмотревшись, пришла к выводу, что в старой детской комнате ничего не изменилось за моё длительное отсутствие. Линий рода тонкими тёмно-зелёными «венами» пронизывали стены, потолок, пол. Они освещали дом и давали тепло в холодные дни, материализовали одежду и обновляли нас, заменяя плохие клетки на новые. Это являлось одной из причин, почему мы жили дольше, чем известные нам цивилизаций за исключением крылатых.
Почувствовав за перегородкой чашу источника, бессознательно приблизилась к автоматической двери. Она бесшумно пропускала в манившие объятия. Перешагнув бортик белой чаши, я погрузилась с головой в жидкость чем-то схожую с водой по внешнему виду.
Она свободно проникала в лёгкие с глубоким вдохом, но уже без удушающей паники. Источник очищал кожу, успокаивал душу, а живые песчинки Зорман на дне активизировались, сливаясь между собою. Они облепляли тело в кокон, который осыпался пылью, оставляя после себя красное, струящееся в пол платье…
«Вынырнув» за порог своей детской комнаты в общую гостиную, всё казалось чужим. Дом поменялся, стал более мрачным из-за тёмных в прожилках стен. Они давили. Опустив взгляд с зелёного потолка, я не сразу признала Лею и Таиля, как и не почувствовала отца, стоявшего в тени. Трио же напряжённо замолкло, внимательно рассматривая мой новый облик.
— Всем привет. — вышло слишком по-человечески.
Названая сестра ласково улыбнулась отмирая. Она, поддавшись порыву, подбежала и крепко обняла, целуя в обе щеки. Её запах, похожий на ежевику со свежим заваренным кофе, приятно обволакивал, а наши длинные локоны золотистый с изумрудным переплелись.
Моё «каменное» сердце дрогнуло и участило ход.
— Лея, ты стала выше. Твои глаза так необычны, словно в них соединилось небо и пески пустыни. Полагаю, тебя можно поздравить.
