информация? — спросил Кирилл, сощурившись.
— Не от ментов, от этих ничего не добьешься. Я расспрашивала родственников. Это рассказал ее сосед, тот самый, что встречал. Он же и поднял всех на ноги, — Лена улыбнулась так, будто была жутко довольна собой.
— Действительно, интересно, — протянул Кирилл.
— Ага, есть еще? — без тени сарказма попросил Марк.
— Нет, другие не такие увлекательные, полезности мало. Но и случая Сафоновой достаточно, чтобы заподозрить акудзина.
— Марк, мы с Еленой перекачаем информацию и закончим с официозом, а ты не мог бы попробовать узнать, не зарегистрированы ли в районе станции акудзины? — попросил Кирилл.
— Смерти моей хочешь? Второй раз за день такое не прокатит, — покачал головой Марк, представив, куда его пошлет отец.
— За спрос денег не берут, — серьезно ответил Кирилл.
— За спрос мне могут голову открутить — никакие деньги не помогут.
Он посмотрел на коллегу, но Калинин отступать не собирался. Он сверлил Марка взглядом не то вопрошающе, не то требовательно. Голицын вздохнул, жестами показал, что сделает с Кириллом, если ему, Марку, открутят голову, и прыгнул.
***
Юрий Петрович поднял глаза на вновь появившегося в кабинете сына. Марк выглядел растерянным и злым одновременно. Он рухнул на диван и, скрестив руки на груди, уставился в одну точку.
— Что как мышь на крупу надулся? — спросил Голицын-старший.
— Я не могу так работать, — проворчал Марк.
— Не работай. Как-будто тебя можно заставить?
— Нельзя, но раз уж я взялся за это дело, хочу довести его до конца. Ты же знаешь, что я ненавижу бросать работу на пол пути! — Марк вскочил и начал ходить из угла в угол как загнанный зверь.
— В чем твоя проблема? — серьезно спросил Юрий Петрович, отодвигая бумаги в сторону.
— По сути у меня нет проблем, а вот у отдела есть, — Марк остановился, не зная с чего начать, к тому же стало как-то стыдно. Он как мальчишка чуть что бежал к отцу, а ведь проблемы Седьмого отдела должен был решать не он.
— Говори уже, не тяни кота за причинное место.
— В отделе все через жопу!
— Конкретнее.
— Начиная с ремонта и убитой техники, заканчивая организацией всего процесса! — воскликнул Марк, злясь непонятно на кого.
— С ремонтом и техникой ты решил вопрос. Разве не так? — сощурившись посмотрел на него Юрий Петрович.
— Так, но остальное... Вот мне надо узнать не проживают ли в одном районе акудзины. А я не могу, потому что это закрытая информация! А почему она закрытая? Прошли те времена, когда тебя могли пристрелить из-за угла! Какого хрена Седьмой отдел — по сути аналог милиции — не имеет доступ к базе данных?! Какого хрена в отделе работает меньше двадцати акудзин на всю страну! Ну ладно, в других городах есть парочка оперативников, но это же кошмар! Почему директор отдела не появляется в отделе, а всем заправляет его зам самодур?! Это какой-то сюр!
Марк выдохнул и возмущенно засопел, потом смутился и отвернулся к окну. Голицын-старший какое-то время молчал, а потом заговорил медленно, размеренно, будто вбивая каждое слово в голову сына:
— Мы, Марк, демоны по сути своей и с точки зрения человечества. Задача наша и Седьмого отдела в частности — сохранить тайну нашего существования. Во благо себе и людям. Люди бояться того, чего не знают, а страх — это разрушающая сила, способная толкнуть человека к пропасти. Пока отдел справляется, никто не ничего не сделает. Мы заняты политикой и бизнесом. Акудзины залезли во сферы жизни государств очень глубоко. Представь, что будет, если люди узнают, что министр экономики древний демон?
— Они охренеют, — констатировал Марк.
— Это мягко сказано. А что будет, если Седьмой отдел не справится? Что если широкие массы узнают о том, что среди них ходят монстры, способные высосать их до дна, затронув не только эмоции, но и организм? Иссушить душу и тело за считанные минуты?
— Они охренеют, — повторил Марк.
— Седьмой отдел был создан, чтобы убирать за теми акудзинами, что приступили незримую черту, которая стоит между нами и людьми. Люди - большинство. Мы под них подстроились, мимикрировали. Нам это удобно. Что будет, если наше удобное уютное существование нарушить?
— Мы охренеем... Да ты гений! — Марк повернулся к отцу с выражением лица, будто его осенило.
— Всегда пожалуйста. А теперь свали из моего кабинета, у меня совещание через две минуты, — сухо проговорил Юрий Петрович и снова пододвинул к себе бумаги.
Марк вернулся в отдел и сразу пошел в кабинет Константинова.
— С чем пожаловал? — сходу спросил начальник.
— Хочу устроить бунт, — заявил Марк, усаживаясь напротив.
— Ну-ка дыхни, — сморщил нос Константинов.
— Я не пил, — отмахнулся Марк. — Просто вопрос в том деле, которое мы ведем. У нас нет доступа к базе, а нам позарез нужно понять, не живут ли в том районе акудзины.
— А девчонку нашел уже что ли? — крякнул Константинов и даже сделал заинтересованный вид.
— Да в кабинете она сидит, — Марк неопределенно кивнул в сторону коридора.
— И чего ты молчишь?! — подскочил начальник. — Кто такая? Что там делала?
— Да хрен с ней! — взорвался Марк. — Журналистка обыкновенная! Я не о том!
— Да я понял, что ты не о том, только мы уже про это говорили! Я акудзин, а не волшебник!
Мужчины сверлили друг друга взглядами пару минут. Марк ждал, пока начальство остынет, а Константинов ждал, что Марк начнет просить уже что-то более реальное, чем доступ к базе.
— Я хочу устроить бунт в Правлении, — отчеканил Марк.
У Константинова вытянулось лицо. Он сначала побледнел, а потом начал багроветь, но Марк не дал разразиться начальнику очередной гневной тирадой.
— Мой предок был одним из основателей отдела. Я здесь работаю, и мы с Калининым нутром чуем, что в Озерках орудует кто-то из акудзин. Из-за того, что у нас нет доступа к информации, мы топчемся на месте и не можем проверять версии. Отдел похож даже не на задрипанный районный отдел ментовки, а на его жалкую пародию. А ведь от нашей работы зависит многое. От нашей работы зависит то, чтобы люди не узнали о нас и не начали охоту на ведьм. Но
