— Возможно, мы не станем выводить их из заблуждения, госпожа Нунн, — продолжал шейх Омар. — Наверняка мои бойцы уже всем рассказали о вас, так что не будем их опровергать. У нас здесь не любят чужих, но очень любят израильтян. Поэтому так для вас будет лучше.
— Вы оказываете мне честь.
— А вы так милостивы, госпожа. Ну а сейчас, если простите мое неучтивое нетерпение, что привело прославленную госпожу Нунн в наш убогий Оазис?
— Весьма необычный заказ. Он требует от меня беседы с Самим Оопом.
— С Самим? Вы на самом деле пришли, чтобы поговорить с Самим?
— Да, с Отцом-Оопом, с Самим.
— Неслыханно! И я не могу вам его заменить?
— Это была бы для меня высочайшая честь, шейх Омар, но я очень сожалею — нет. Мне нужны сведения, которые можно получить только на самом верху.
— Могу ли я осведомиться о характере заказа, требующего таких невероятных действий?
— Заказ секретный — дальше некуда, однако я с доверием вручаю свою судьбу вашей чести, шейх Омар, и буду откровенна и прозрачна до самого донышка.
— Это мне вы оказываете высокую честь.
— А вы так милостивы!.. Заказ касается смертельно опасного небывалого оружия. Никогда еще не было ничего подобного. Я не могу вам ничего рассказать о самом оружии, потому что я как раз занимаюсь составлением несокрушимых патентов для его защиты, но признаюсь, что испытала его мощь на двух громилах из Гили.
Шейх изобразил любезную улыбку:
— Надеюсь, не из наших людей? И каковы же последствия испытания?
— Ах, это! Разумеется, Смертельный-Один, — небрежно уронила Гретхен. — Невероятная поражающая способность. Это очень расстроило субадара Индъдни.
По лицу шейха опять скользнула улыбка.
— При испытании выявилось очень странное побочное действие нового оружия, и мне необходимо — для оформления заявки на изобретение — исследовать это действие и найти ему объяснение. Вот для того мне и необходима помощь Отца-Оопа.
— Это все? Вы хотите всего лишь задать несколько вопросов?
— Именно так. Всего несколько вопросов.
— Каких же?
— Вы их узнаете, когда будете задавать их от моего имени, — я надеюсь, что вы не откажете мне в такой чести. Я никогда бы не осмелилась и помыслить о личной беседе с Самим Оопом.
— Вы так милостивы, госпожа Нунн. Будьте любезны подождать.
Гретхен, на которую обрушились грохот и все запахи Главного Зала, ждала, лениво гадая, как же выглядит устрашающий Отец мафии ООП. Ее опосредованное зрение не помогало ей. Она как раз пыталась сделать выбор между образом здоровенного бугая, по трупам забравшегося на самый верх, и скромным счетоводом, пробравшимся к власти по стопкам бухгалтерских документов, когда после долгого отсутствия вернулся шейх Омар бен Омар. Вид у него был несколько ошарашенный.
— Вас примут. Никогда бы не поверил… Окажите любезность, пойдемте со мной.
— Мне прикрыть лицо?
— Нет необходимости, госпожа Нунн. Долгие годы мы привыкали к странным обычаям неверных.
Она последовала за ним.
По крутым пандусам они забрались на самый верх пирамиды, где их подвергли осмотру четверо горилл-боевиков, и вошли в пирамидальное помещение. Гретхен была вынуждена перевести дыхание.
Огромная зала была выстлана великолепными коврами, увешана бесценными вышивками с изображениями побед Ислама. Через всю комнату тянулся длинный, покрытый инкрустациями низкий стол для заседаний; сидеть за ним следовало по-турецки, на что указывали разложенные по бокам расшитые подушки. Во главе стола возвышался трон черного дерева, вокруг которого столпились шейхи в своих великолепных одеждах. Они точно прислушивались к божественному откровению, так благоговейно склонены были их головы.
Шейх Омар указал на ближайшую к ним подушку, и Гретхен опустилась на нее. Продолжая стоять, он кашлянул. Группа шейхов обернулась и раздалась, но Гретхен никак не могла разглядеть на троне Отца-Оопа.
Омар объявил:
— Женщина фалашей здесь.
Один из шейхов почтительно склонился, вслушиваясь, потом выпрямился:
— Отец-Ооп приказывает неверной суке из евреев подняться и показаться ему.
Гретхен начала вставать, но Омар остановил ее, положив руку на плечо. Глядя на нее сверху вниз, он произнес:
— Отец-Ооп приказывает, чтобы ты встала и дала посмотреть на себя, — и только потом убрал руку.
Гретхен поднялась на ноги. Кучка шейхов у трона раздалась еще чуть-чуть, чтобы открыть ее для взора Отца-Оопа, и ей наконец-то впервые удалось взглянуть на эту легендарную личность. Она увидела древнего старичка, усохшего так, что его руки и ноги походили на палочки, скорчившегося на величественном троне. Пальцы его были изуродованы ревматизмом. Под длинными жидкими, совершенно седыми волосиками розовели проплешины. Лицо… как! Лицо закрыто? Отец-ООП — женщина? Невозможно поверить!
Ее долго разглядывали, потом узловатый пальчик качнулся, напоминая усик какого-то жука, снова застыл. Один из шейхов склонился к закутанной мумии, затем выпрямился.
— Отец-Ооп говорит, что впервые ты встала у нас на пути в 71-м.
Уже наученная, Гретхен подождала, пока шейх Омар передаст ей сказанное. Затем она ответила:
— Да, заказ для Оберлина. Я не знала, когда подписывалась, что затронуты интересы ООП. Мне очень жаль, если я причинила вам неудобство. Я этого не хотела. Передайте мои уверения Отцу-Оопу.
Ее посредник сообщил сказанное посредникам Отца-Оопа. Таким же затейливым путем к ней пришел вопрос:
— Почему же ты, узнав, не отказалась от заказа?
— Это вопрос профессиональной чести.
— В 72-м по твоей вине был уничтожен целый отряд боевиков ООП.
— Да, заказ для Графита. В тот раз я уже знала об участии ООП и предупредила боевиков, что им нужно уходить. Предупреждение было ясным и заблаговременным, но ваши бойцы оказались глупыми или упрямыми. Я тоже пострадала в той истории — два месяца пришлось провести в больнице. Я…
Она прикусила язык. Яркой вспышкой сверкнула догадка: «Я ослепла под перекрестным огнем. И врачи, и я считали, что зрение ко мне вернулось, но это не так — просто включилось мое ясновидение, а никто из нас не понял».
Отец-Ооп, однако, продолжал:
— Тебе было предложено вдвое больше, чем ты получала по договору с Графитом. Почему ты отказалась?
— Профессиональная честь дороже, к тому же я не беру взяток.
— В 74-м ты помогла девчонке бежать из ООП к ее любовнику — неверному христианскому псу.
— Да, верно.
— Где она сейчас?
— Не скажу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
