свернул тут же из каких-то листьев и зажег здоровенную самокрутку, сунул ее в рот, вынул почти что из ниоткуда крошечный инструмент ярко-розового цвета и забренчал.Амалия крутила. Дед вритм музицировал.Самокрутка воняла знакомо — а, ну релаксирующий выд... с чем? Пусто... пусто и было непонятно, то лизнаниепотерялось, то ли она и не знала, и тут она остановила тренажер, опустила ноги на пол, сконцентрировалась и выдохнула:
— Ммм. Ммммм. Маа-аа!!
— Майя в безопасности, работает, — отозвался дедок, продолжая наигрывать — что он играл — он играл ту мелодию, под которую Майя танцевала в томпервом школьном спектакле, на который Амалия все-таки смогла вырваться сама.
— Ммм..
— Тише, тише, не все сразу, красавица.
— МММ!!!
— Мудила старый, понимаю. Курнуть хочешь?
Ну, а пока люди пользуются для химической коррекции состояний летучими веществами через дым, наверное, стоит обсудить, как так получилось, что такие дико архаичные практики, как выд и тем более биовыд (ну, реально, специально селекционировать растения, которые запасают вещества, при высушивании и сгорании превращающиеся в какие-то искомые летучие соединения, зачем так сложно?), поговорим о пользе курения.
Человек начал жечь листья примерно тогда же, когда он начал жечь вообще, то есть, если быть точными, жечь листья начала еще обезьяна. От некоторых листьев болела голова, от других нет. Хитрые обезьяны, память и сопоставительные способности которых позволяли которым дожить до невообразимых сорока, а то и сорока пяти лет, знали — и могли показать потомкам своей группы — какие-нибудь особо интересные листья, дым которых улучшал настроение или позволял встречать всяких неожиданных гостей, невидимых другим, или облегчал боль. А болью, в отсутствие дантистов, дерматологов, гнойных хирургов и прочих позднейших достижений человечества, была наполнена жизнь каждой обезьяны, перевалившей десятилетний рубеж, без исключений.
Регулировать происходящее ушлые обезьяны начали немедленно, и селекция растений для дыма шла параллельно селекции растений для пищи, селекции животных для пищи и дружбы, и селекции мужчин и женщин для жизни рядом с ними. Как вокруг молока, зерна и винограда, как вокруг кошки и коровы, как вокруг деторождения и похорон — вокруг курения начала расти оболочка знания и умений, культура. Одни листья бросили в общий костер. Другие скатывали в трубочки. Третьи вообще не жгли, а заваривали или добавляли в еду наравне с личинками, лягушками, ягодами и всем тем, что по рекомендациям предыдущих обезьяньих поколений, давало больше положительных, чем отрицательных эффектов.
Постепенно становилось понятно, что управлять веществами, потребляемыми в водном — или спиртовом растворе — все-таки проще, чем дымом, но плюсы именно дыма, параллельно, оказались таковы, что человечество и хотело от него отказаться и не могло.
Компактность устройств для получения дыма несопоставимо выше компактности питьевых наборов, и как ни крути, но даже ямщицкий самовар или термос значительно крупнее кисета и трубки, что говорить про айкос.Все устойчивые технологии добычи дыма (напомним, что айкосы не продержались и столетия) предполагают коммуникацию с открытым пламенем. А это, вообще-то важно, наш вид оторвался от экосистемы, только скооперировавшись с огнем, и именно огонь - то, что лежит между нами и неумолимой природой, и наши глубинные программы это помнят. Огонь с нами дольше, чем собака или нож, и без огня в близком доступе нам чуть менее комфортно, чем с ним. Все ритуалы употребления дыма предполагают временный сброс ситуативной активности (даже если только на тот период, который нужен человеку на то, чтобы нашарить пачку и спички в карманах). Ритуалы коллективного дымления исчисляются многими десятками, от курения томагавка группой вождей до совместной пахитоски после хорошего секса.Искусственные интеллекты, строя отношения с имевшимися на тот момент вариантами человеческой культуры, принимали потребности людей как есть, и хлопотали только о том, чтобы эти потребности удовлетворялись максимально безопасным образом (как мы помним, сделать нового человека значительно дороже, чем поддерживать в рабочей форме предыдущего). Люди хотели дымить. Сингулярности не видели, почему бы нет, особенно с учетом того, что и чисто синтетически напечатать, и вырастить в горшке материал с нужными (а главное — без ненужных) веществами не представляло большой проблемы.И пускай этот текст придется запечатать в целлофан и помечать пометкой 18+, вводя тем самым в обидное заблуждение читателя, надеющегося найти здесь более подробное описание сексуальных сцен, чем того требует сюжетная линия — но я не отступлюсь.Мои герои курят.Жует погасшую выдру Товарищ Пак, расписывая пульку с Эрманитой Осой, Жозефом и Равуни. Медленно затягивается дедовской сигарой, глядя сквозь густую листву в незнакомое небо, майора Циклаури. Держит на столе крошечную ароматическую палочку с легким стимулятором снова упоровшаяся в работу Майя.Только Димка Штайн не курит, он лежит лицом к стене у себя в каюте и во всех заглядывающих к нему кидает тяжелыми предметами.У парня экзистенциальный кризис, не будем его дергать.
Глава 10, В которой происходит примерно то, с чего уважающие себя книги обычно начинаются.
Камю не вернулся, а прислал Нъеди распоряжение скидывать весь табор на колеса и перемещаться в новую, более актуальную зону локации. Тот объект...Нет, надо уточнить, тотрядобъектов, обладающих некоторой типичностью, на которыеих группу собирались спустить встревоженныесингулярности, был признан проблемой сравнительно — относительно текущих дел — второстепенной проблемой.Эта дрянь, действительно, пилила себев разных направленияхпо световому космосу посреди ничего, и еще лет тридцать не должна была приблизиться ни к одному реально населенномуместу. То есть в отсутствие более спешных задач разобраться схолоднымхранилищем непонятно чего, издающим радиосигналы, насыщенные действующим кодом, былобытаки желательно. А так на те промежутки, откуда эти верещалки было слышно, наложилиобщийзапрет на приближение без особой на то надобности.Из варпа там тоже былотеперьне велено выныривать, ну алюбой из тех, кто таки должен был бы зачем-нибудь тампо световому космосупроскакать, будет теперьзаранееи многократнопредупрежден,накаких конкретно частотах надлежит поступить, как Одиссею, проезжающемумимо гостеприимного острова сирен. Ну, а если руки не дойдутвернуться к этой холереза тридцать лет — по всей видимости, это не будет самой большой проблемой общего множества био и небио человечества.
