— Благодаря вам же.
— Это не имеет значения.
— Отойди, Рафаэль. Не усложняй всё!
Он и Кросби закрывают ее своими телами. Огромное пространство английского колизея стало каким-то неприличия маленьким. Стало казаться, что над ними тремя сгустились тучи от разом придвинувшихся в их сторону вампиров.
— Она беременна! Это ребенок вампира! Вы ничего не можете сделать ей!
Они отступили и Алекс выдохнула. Голова болела, гудела и горела от наскакивающих, мешающих друг другу мыслей. Кто из них сказал про отцовство? Неважно. Ей придется рассказать другую версию событий, придумать что-то для них, выгородить Рафа.
“Опять он!”
Потому что убитых и сожженных вампиров виноватыми уже не выставить, а ведь именно они преследовали ее, щелкая и лязгая челюстями.
— Насчет “ничего”. Ты явно много берешь на себя, Рафаэль!
— Декабрь сорок пятого года! — быстро проговорил он.
Хеллингер так торопился и корит себя за то, что не позаботился об этом заранее. Ему нужно было вытащить ту бумагу, то решение, принести сюда и ткнуть их носом, чтобы не возникало сомнений ни у кого, особенно у тех кого он видит впервые — у молодых вампиров или тех кого пробудили, вытащили из вековых льдов Антарктиды.
— Вы признали, что природа вампира противоестественна. Вы согласились с тем, что каждый имеет право на существование, если он разумен и отдает отчет своему поведению.
Раф не думал об этом. Все не должно было случиться таким образом. Если бы не Стейси и ее излишние переживания. Она не смогла довериться Алекс, не поверила, что она сможет решить все мирным путем.
— Есть другие виды, не люди, что обитают на земле. Полувампир-получеловек из их числа.
— Где вероятность того, что ты не лжешь нам, чтобы спасти жизнь этой девушке?
— Потому что он не лжет. Это правда.
Версии, версии, версии! Она только и делает, что что-то придумает и не может сказать правду. Трудно быть человеком на пересечении миров, а еще труднее блюсти интересы и тех и других.
— Как ты узнала о таких, как он?
— Рафаэль, пусть скажет она.
Он не отступает. Кажется, что “нет” причин для беспокойства. Упоминание событий почти что вековой давности охладило пыл одних, вызвало скуку и недовольство о других.
— Прикажите ей сказать правду!
Теперь Алекс хочется наорать на них, приказать им, чтобы они все заткнулись! Она смотрит в сторону женщины, однажды призвавшей к порядку, но там отвечает ей равнодушным взглядом.
— Она солгала один раз, сделает это еще раз!
На миг в Алекс вспыхнула надежда. Они сейчас поиграют глазами и голосами, она сделает вид, что все получилось и вот тогда…
— Не надо. Я все расскажу. Без ваших штучек.
— Александра!..
Рафаэль видимо подумал о том же самом, что и она секунду тому назад. Ей достается сердитый блеск глаз.
— Я узнала об этом совсем недавно. Мы собирались отплывать на юг, снимали лодку с крепежей и готовились к плаванию, как появились они. Я не знаю имен их всех, а только одной. Ее зовут Карен Риччи. Она напала на нас, взяла в плен детей и моих друзей. Она дала выбор мне и Джейку.
— Какой?
— Мне нужно было выбрать: жизнь детей или Джейк.
— Он тоже вампир?
— Она его сестра. Так она сказала.
Ей пришлось замолчать на кои-то время, подождать пока все они прокричаться, вновь засыпав Рафаэля и Кросби ругательствами, обвинениями и оскорблениями.
— Я знаю ее, — проговорил мужчина, одетый так как будто прибыл сюда прямиком из-за стойки консьержа. — Она и Дерек Менгеле…
Алекс силилась не зажать уши. Все эти люди кричали. Они зашипели, обнажая свои острые зубы.
— Эта тварь! Будь он проклят!
— Она и Дерек Менгеле, — повторился консьерж, — останавливались в отеле “Крийон”.
Он смотрел на Алекс.
— Как выглядела та женщина?
— Мы похожи. Мне так показалось. Она тоже брюнетка. Среднего роста. Длинные волосы, светлые глаза, броская внешность.
— Это она.
— Джейк не говорил тебе кем он является на самом деле?
— Нет. Я поняла, что должна догадаться обо всем самостоятельно. Я не поняла.
— Невероятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы знаете, что он не смог бы нарушить клятву!
Они не верили ей. Их тоже напрягало, как же все гладко в ее рассказе. Она или не умеет лгать, или плохая фантазерка.
— Они не говорили мне ни о чем! Они просто жили рядом и только! Они были просто людьми и заботились о людях! И только!
Сколько это длится? Час или два? Ей нужно на воздух! А еще лечь! Это им все нипочем! Она поднялась со своего места, тут же пожалев об этом. Голова закружилась, а живот вдруг резко потянуло вниз!
— Что вас удивляет? — проговорил наконец Раф.
Он протянул к ней руку, привлекая ее к себе.
— Вы и сами живете среди обыкновенных людей и, так или иначе помогаете им!
Это был хороший аргумент, но только это было еще не все. Они не желали отставать от нее.
— Зачем ей это понадобилось?
— Откуда я знаю? — огрызнулась донельзя уставшая Алекс. — Я не должна разбираться в психологии извращенцев и других чудиков! Я рассказываю вам как это произошло — этой женщине было плевать на все ваши слова, клятвы и другую чепуху. Она появилась на пристани и поставила ультиматум. Я сделала выбор.
Алекс хотела было добавить про детей, но передумала. Не хватало только, чтобы эти твари добрались до них и убили за то, что они были развидеть не в силах. Она говорила и говорила, вспоминала все чем изобиловал тот кошмарный день, вытаскивала из памяти все подробности о которых предпочла бы забыть.
Глава 14
— Почему ты не убил ее?
Раф в ответ на это напрягся. Алекс подняла на него глаза, спеша запечатлеть в памяти каждое изменение на его еще злом лице. Он не хотел говорить об этом. Это было понятно, по напрягшимся мышцам шеи и выделившимся желвакам, движению головы, как будто он хотел рявкнуть им одно единственное слово “нет!”.
— Я был связан словом.
— Подробности. Как это произошло и при каких обстоятельствах?
Он рассказал все так, как однажды поведал ей. Не сказать, что Алекс почувствовала облегчение. Было что-то другое в коснувшихся сердца чувствах.
Не разочарование.
Она не стала копаться в себе. Ей просто хотелось убраться отсюда и куда-нибудь подальше. Не так она представляла свою свободу, в дали от своего сопровождающего, камер, микрофонов в вентиляции и под торшером, казенного телефона и одних и тех же людей, но в разных нарядах, что встречала в то или иное время утра, дня и вечера.
“А как?” — спросила у себя и тут же забыла, отвлекшись на резкое движение на трибуне.
Существа собравшиеся в зале настроены не дружелюбно по отношению к ним троим.
“Двоим!” — поправила она себя.
Так уж вышло, что Алекс всего лишь причина или повод, чтобы прицепиться к ним. Ей может только казаться, что у нее получилось отвоевать свободу и право на жизнь себе и своему ребенку.
— То, что рассказала эта женщина. Это всё правда?
— Они и не думают скрываться?
— Туда сбрасывают людей!
— О чем они думают?!
Вампиры из первых рядов задают вопросы, со средних и верхних рядов ещё что-то выкрикивают, присяжные заседатели призывают к тишине. Алекс хочется рассмеяться им в лицо и сказать, что Карен и ее дружки плевали на всех их клятвы, а потом… Потом она чувствует руку Рафаэля а своем плече, ощущает его тепло и аромат туалетной воды и понимает, что все правда, но конкретно в случае с Карен и Дереком что-то пошло не так. Они смогли обмануть их всех.
— Не думаю что это главная проблема.
Слышны ругательства и крики, но вскоре это надоедает тем кто внизу и орущие исчезают, больше не появляясь, шипя что-то напоследок. Алекс гадает, как им это удается ровно до тех пор пока не замечает, как стремительно трет свою переносицу Раф. Он бросает на нее один единственный взгляд искоса, как будто усмехается чему-то, но на самом деле улыбается ей. Она так думает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
