опьяняя ещё больше, но больше всего меня возбуждала она. Я хотел её сейчас, в эту минуту, в эту секунду. Сука, она меня реально заводит! И тут я понял, что у меня сорвало крышу.
Громко зарычав, набросился на Джинни с поцелуем, жёстко сминая её губы, кусая почти до крови, требуя своим языком, чтобы она их открыла для меня сейчас же, всё так же удерживая девушку за руки и давя своим весом. Ну, давай, зеленоглазка, сопротивляйся!
Но нет, девчонка выбрала технику подчинения, тихо лежала подо мною и принимала всё то, что я творю. Только глаза были широко раскрыты, то ли от страха, то ли от неожиданности.
Я немного ослабил свою ярость, но возбуждение никуда не делось. Я хотел её. И ничего мне сейчас не помешает, никто меня не остановит. А ты, моя маленькая колдунья, будешь стонать и хотеть меня, извиваясь и требуя большего, всё сделаю для этого. Мои руки разжались и отпустили её, а затем с жадностью набросились на это тело с мягкой, шелковой кожей.
О, да, зеленоглазка, как кстати, что на тебе так мало одежды. Быстро развязав парео, откинул его в сторону и позволил рукам гулять, гладить и ласкать такое желанное тело, не упуская каждой выпуклости, каждого сантиметра.
– Не надо…
– Надо. Молчи.
Я сам не узнал свой голос, он был низким, хриплым и полным похоти. Да похер, сейчас мне было плевать, как выгляжу со стороны, у меня была цель, и я достиг ее. Ничего больше не имеет значения.
Схватив Джинни за обе руки, завёл одной рукой ей за голову, а другой принялся расстегивать застежку лифа её купальника. Пальцы подрагивали, и только с третьей попытки мне удалось справиться с этой задачей. Откинув и его в сторону, невольно залюбовался открывшимися моему взгляду грудей, именно такими их и представлял.
Я не мог оторвать взгляд от этих идеальных полушарий, нежно розовых ореолов сосков, которые, как две жемчужины, торчали и манили попробовать их на вкус. Моя рука легла на одну грудь, и двумя пальцами стал ласкать, перекатывать и щипать коралловую горошинку, а второй груди достался мой рот. Я посасывал и прикусывал, вдыхая только её запах кожи, ощущая только её вкус.
Зеленоглазка уже не могла спокойно лежать и принимать всё, что с ней творил. Она непроизвольно выгнула спину, и я услышал долгожданный стон, стон возбуждения и желания. Оторвавшись от груди, проложил дорожку поцелуев к стройной шейке, добрался до мочки уха и слегка прикусил, вызвав тем самым ещё один вздох и бег мелких мурашек по её коже.
– Смотри на меня.
Джинни распахнула глаза и посмотрела прямо в мои. Да ты хочешь меня! Да, именно это я хотел увидеть. Да, именно этого я хотел добиться.
– Кларк, прошу, остановись…
Как-то неубедительно, детка. Я перевёл взгляд на её губы, они были слегка припухшими и приоткрытыми, такими соблазнительными и манящими. Снова накинулся на них, как голодавший год человек, и стал их целовать, посасывать, втягивать и вызывать ответную реакцию.
Видимо, ненадолго хватило моей зеленоглазке сил сопротивляться, и она сдалась, ответив мне таким же жарким и горячим поцелуем. Отпустил, освободил её руки, и они тут же обхватили меня за шею, притягивая ближе, гладя, перебирая волосы, спускаясь на плечи и спину. Я почувствовал, как Джинни неуверенно приподняла мою футболку в попытке её снять.
Оторвавшись на долю секунды, быстро стянул с себя майку и вернулся к ней, ласково поглаживая ноги, медленно поднимаясь к плавкам купальника, стремясь быстрее освободить Джинни от последней преграды, завладеть ей полностью. И вот мои пальцы проникли под резинку плавок, нежно поглаживая бугорок, центр её возбуждения, скользя по складочкам и без проблем проникая одним в тесное влагалище. Глаза Джинни от такого ещё больше расширились, и она попыталась сжать ноги, но я остановил, не дал и с удвоенной силой стал ласкать её, чтобы кроме удовольствия и похоти она ничего не чувствовала, чтобы хотела меня также, как хочу её я.
– Не закрывай глаза, смотри на меня.
Мне хотелось видеть, как возбуждение от моих ласк накрывает её, как мои пальцы внутри доводят её до пика и как эти глаза меняют свой цвет.
Эта пытка, блядская пытка для двоих. Вот зачем нас так мучаю? Голова гудела, шум в ушах стоял, как при взлёте самолёта, тело натянуто, как струна, а яйца сейчас просто лопнут.
Убрав руку, скинул остатки своей и её одежды и опять навис над Джинни. Мой член рвался к ней, в её узкую промежность, в её тепло. Раздвинув коленом ноги зеленоглазки, проведя рукой по внутренней части бедра, нежно придерживая за одну ногу, направил свой член в такую желанную точку, желанную глубину. Пульсирующая мысль быстрее начать не позволила мне быть нежным, я вошёл резко и на всю длину. А когда вдруг почувствовал преграду, а потом услышав громкий крик боли, понял, что произошло.
– Твою мать!
Этого не может быть! Но увидев слезы в глазах Джинни, понял, что это так и есть. Она была девственницей, целой… до меня. Я словно протрезвел, меня как ледяной водой окатили, и я во все глаза смотрел на неё.
Сука, что дальше? Да ничего, моё возбуждение никуда не делось, по-прежнему так же хотел её, мой пульсирующий член был внутри и настойчиво требовал продолжения.
– Прости…
Да, Донован, только это ты и можешь сейчас сказать. Я начал медленно двигать тазом, настолько аккуратно, насколько позволяло моё состояние. Мои губы вернулись к сладким губам, целуя уже нежно и мягко, обводя каждую языком, проникая в рот и исследуя его, заигрывая с её маленьким язычком.
Видит Бог, не хотел причинять боль, для меня это было совсем неприятным открытием, и теперь я хотел дать ей всё, чтобы Джинни забыла о боли и начала испытывать яркие, чувственные моменты в моих руках, чтобы она опять начала стонать и хотеть меня, а не лежать подо мной жертвой.
С каждой секундой мои ласки и поцелуи были настойчивее и требовательнее, я искал её эрогенные точки и, когда находил, получал в благодарность стон. С каждой лаской во мне поднималась безумная нежность, сменяющая ярость
