— Эй, как у Альки дела? — спросил у спины Марка барыга. — Нарыл тут один ролик. С ней и с еще одной девахой, чуть руки себе не стер, пока смотрел. Сайт «Firstanalquests», пять долларов пришлось заплатить. Смотрел и думал — неужели, действительно, фёст? — Дарджилинг рассмеялся неожиданным визгливым смехом. — Ты-то еще не начал сниматься в их кино? А что — и удовольствие, и деньги в семейный бюджет. Привет ей передавай! Пусть заезжает.
В машине Марк включил свет, высыпал «снег» на опускающийся подлокотник, попавшейся под руку пластиковой дисконтной картой заправок «ПТК» раздробил комочки, сделал дорожку и через свернутую сторублевую купюру втянул в нос порошок. Слизистую обожгло так, словно в этом и заключался весь интерес наркобаронов и пушеров, через которых эта порция кокаина дошла до Марка.
5. Совы
— Откуда он здесь?
— Кто-то забыл, наверное, слушай.
— Забыл? — Жека посмотрел на Эргаша. — Как забывают зонты в транспорте, ты про это, что ли?
— Э, слушай, Жека-джан. Что зонты? Ну, есть у тебя зонт, а тут солнце светит — и что толку в твоем зонте? Только мешается под рукой. А дождь полился, ну, пришел домой, голову тряпкой вытер, если тюбетейку забыл — вот и все, да? Зачем, вообще, тебе зонт? Он же на поле как хлопок не растет, да? Надо покупать, деньги тратить. А ты в следующий раз будь хитрым как Алдар Куса и на эти деньги лучше пашмак купи, скушай и меня вспомни — ай, Эргаш-джан, научил, молодец! А вот я однажды забыл сдачу в магазине, тридцать рублей. Так обидно было — вах! — как если бы ты десять зонтов забыл, да?
— Он точно мертвый? Вы проверяли? — перебил россказни молодого узбека Жека.
— Э, мертвый. Он же не Жидкий-Терминатор-джан, да? Дырка в нем, большая. И холодный такой — как холодильник на Северном полюсе, слушай. А еще молчит. Вот музыку ты слушал, «Radiohead» например. Знаешь ведь, да? Том Йорк-джан поет еще там. Вот слушал и выключил, надоело, слушай. Молчит музыка, да? Так вот он молчит как эта музыка, слушай.
Жека вздохнул.
— Ладно, Эргаш, где Темир?
— Сейчас будет, я ему уже звонил… Пойду чайнику горячо сделаю, да? Темир сказал, что ты кофе не успел попить, да?
Жека вспомнил, как он что-то сумбурно говорил Насте, придумывая срочную причину для своего бегства, и какой удивленный у нее был взгляд.
— Я позвоню завтра, — сказал он на прощанье.
Настя не ответила, только махнула рукой и уклонилась от поцелуя в щечку.
По шаткой металлической лестнице Эргаш поднялся на второй этаж и скрылся за дверью. Жека остался возле угнанного вечером «лексуса», в открытом багажнике которого лежал труп. Это был — именно, что был — невысокий кавказец лет сорока пяти или старше, свернувшийся в багажнике с прижатыми к груди коленями. Его смуглое лицо с щетиной на подбородке было видно только наполовину, но по умиротворенному выражению и по позе эмбриона, в которой он лежал, у Жеки создалось ощущение, что кавказцу хорошо и лучше бы его не трогали вообще.
— Проблема, Жека-джан, — сказал неслышно подошедший со спины (Жека вздрогнул и обернулся) Темир. — Не пугайся, дорогой… Надо от него избавиться.
— Как избавиться? — спросил Жека.
— Я не знаю — как, — пожал плечами Темир. — Выкинуть на свалку, закопать, скормить собакам. Знаешь, какие тут псы — социопаты бродят, мигом съедят… В общем, как сам захочешь.
Как сам захочешь, подумал Жека. Полчаса назад он, сытый и довольный жизнью как объевшийся сметаной кот, собирался идти в гости к красивой девушке, пить кофе на ночь глядя — чтобы под этим ни подразумевалось. Теперь он слушал варианты избавления от тела убитого человека, которые на-гора выдавал ему бывший инженер-электрик муйнакского консервного завода (это там, где пестицидные бури над высохшим дном Арала и ржавеющие в песках корабли) в грязном кирпичном, провонявшем пловом и соляркой, тускло освещенном боксе.
— Амиго, а как то, что ты советуешь скормить труп собакам, соотносится с твоей верой? — съязвил Жека.
— Ну, не я буду это делать, — развел руками Темир. — Аллах милостив.
— Темир-ака, но вы же мне поможете? — заволновался Жека.
Еще чего не хватало — в одиночку волохаться с мертвым телом. Как он, вообще, прилип на это? Труп в багажнике «лексуса» — как он там оказался? И почему это его проблемы? Он, что ли его туда положил? Но до Аббаса не дозвониться, его номер не отвечает.
— Помогу, Жека, — сказал, погладив бороду, узбек. — Тут есть токарный цех, видел? Там работает уборщиком Ульмар-ака, у него есть ключи. Мы с ним из одного махалля. Я сейчас позвоню ему, он отопрет тебе цех, включит электричество. Подвезешь туда его, — Темир кивнул на тело. — Ульмар покажет, как пользоваться гильотиной. Станок такой, металл режет. Порубишь тело на куски, будет легче спрятать. Ульмар потом все уберет. А с деньгами разберемся позже.
Решение, элегантное как сумо. Сглотнув подступивший к горлу комок, Жека ошалело уставился на узбека.
— Я не смогу разрубить его. Это же человек.
— Ну, если так, то отвези в полицию. Там у тебя его заберут, гарантирую. Только про нас никому не говори.
Это он так шутит? Порезанное морщинами лицо бригадира не выдавало никаких эмоций. Если он улыбался, то — глубоко в душе. Или он серьезно говорит? Серьезно? Жека потер ладонью вспотевший лоб.
— Пойдем лучше чаю попьем, — сказал Темир, беря Жеку за плечо. — Успокоишься, голова прояснится. Мысли придут в голову. Пойдем.
Они поднялись наверх. Те восемь — десять квадратных метров, где он оказался, выглядели так, будто в бывшее заводское помещение въехала шайка молодых дизайнеров или музыкантов, перемежая светло-голубую краску с антибактериальной защитой, в несколько слоев покрыла кирпичные стены, пол и потолок, повесили светильники «хэнд мэйд» из того, что было, а потом съехала, оставив следующим жителям репродукции Уорхола и запах, будто в секретном углу каморки помочилась кошка. Замызганная электроплитка и когда-то белый чайник «Тефаль» с отпечатками грязных ладоней на ручке были уже узбекскими артефактами.
У стола сидел Эргаш, разговаривающий с открытым ноутбуком. Его речь на узбекском перемежалась терминами вроде «прокси-сервер» и «ай-пи адрес». С другой стороны скайпа сквозь звонкий аудио-насвай суфийской музыки отвечал какой-то узбек — вроде как ровесник Эргаша, зависавший в будто бы чайхане. Выглядело это все, подумалось Жеке, как если бы Папа Римский подкатил к собору Святого Петра на огненного цвета «ламборджини дьябло».
Подвинув Эргаша на угол стола, Жека с Темиром пили горячий зеленый чай. Не ощущая вкуса, обжигая язык, Жека глотал напиток и глядел, как раскручиваются в стеклянном чайнике заваренные уже в третий раз чайные листья. На глаза ему попался свернутый молитвенный коврик. Подумалось, что если бы найти такой же, но большой, то можно было бы закатать труп в ковер и выбросить. Как бы отнесся к такому раскладу этот их Аллах?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
