Мелли тяжело вздохнула. Сегодня она все же выбрала глазунью с какой-то зеленью, политой невероятно вкусным соусом. Даже глаза от удовольствия прикрыла, настолько это показалось восхитительным. Но тут же вернулась к своим проблемам. Год на освоение базового уровня — это много. Но пока не выучишь все нужные заклинания — тебя не допустят до занятий с профильным специалистом. Если она не будет учиться лекарскому делу — еще не скоро научится контролировать процессы своего тела. А если она этого не умеет, то не сможет повлиять на пол ребенка.
Она уже уточнила у лира Тибольда — гарантированно обеспечить рождение ребенка определенного пола может лишь девушка-лекарь, именно своим телом управлять лучше всего. Есть, конечно, другие способы повлиять на пол ребенка, — диеты, микстуры — но с вешри это работает еще хуже, чем с простыми магами, потому что агрессивная магическая аура сжигает практически все, что не наложил сам вешри.
— Что приуныла? — хмыкнул Магнус. — Желаешь славы Алана?
Мелли покачала головой:
— Говорят, он был гением еще до того, как стал вешри. Я точно не такая. Но все же слишком медленно, так я полжизни потрачу на изучение базовых заклинаний.
Магнус вроде задумался на некоторое время, но потом все же заговорил:
— А знаешь, я занимался в специальной комнате концентрации. Это такой… большой артефакт нашего рода. Считается, что там проще дается разучивание заклинаний. Кроме того, иногда нужны сдерживающие браслеты. У не-потомственных магов редко магические силы настолько уж высоки, чтобы в этом нуждаться, но вдруг… Спроси у Бертрана, он все же какое-то время был преподавателем в Академии — может, что-то знает.
Мелли удивилась:
— Бертран? Преподавателем?
Магнус шально улыбнулся:
— Представляешь? И ладно если бы был профильным руководителем магов смерти. Нет, вел общую дисциплину: основы артефакторики для всех магических специальностей. Я у него не учился, а вот Лео от него был без ума… ну, пока не попал сюда.
На деле Магнус оказался вовсе не таким уж высокомерным, как поначалу показалось. Он часто срывался, выходил из себя, но все же был нормальным парнем. Разница в возрасте у них относительно небольшая — всего четыре года. И сегодня стало заметно, что это высокомерие с него слетает, как только он чуточку расслабляется в ее компании.
— И все-таки… — Мелли отложила вилку в сторону и потянулась за крошечной булочкой, уже разрезанной пополам. — За что вас сделали учениками Алана аж на двадцать лет?
Магнус словно за пару секунд нацепил на себя прежнюю маску высокомерного лира:
— Узнай у него сама, если так интересно.
Мелли надулась: эту тайну он разглашать отказывается, а спросить больше особо не у кого. Чем занимается Лео — неизвестно, но видит она его только за обедом и ужином. Остаются Берти и Алан, но Алан заранее говорил узнать все у самого Магнуса. Раньше ей было не особо интересно, но сегодня мир словно заиграл новыми красками, и любопытство толкало на новые свершения. Будто сегодня с утра она действительно проснулась.
После завтрака пришла Сима. Всегда немного на взводе, будто постоянно раздражена. С Мелли она общалась подчеркнуто вежливо, лишь иногда срываясь на недовольное шипение. В основном когда выдавала наставления.
Типичная рутина по утрам — какие-то обтирания, маски на лицо, нередко уход за руками. Занимает все это около получаса, но работает над Мелли не сама Сима, а ее помощница. Имя девушки узнать так и не удалось, но вот то, что она является рабыней, скрыть сложнее. Обычно эта смуглая девушка приходит в достаточно закрытых платьях, но для многих процедур раздевается, чтобы залезть в воду и не намочить одежду. Тонкую вязь рабского клейма на ключицах ни с чем не перепутать.
Девчонка — красивая, худенькая, тоже невысокая — на вопросы Мелли не отвечала. Иногда, впрочем, просила поднять руку или повернуться, расслабиться или закрыть глаза. Сегодня Мелли впервые подумала, что девушка эта — явно из элитных рабынь, слишком уж миловидна. Но сейчас выполняет работу простой служанки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уже выходя из ванной, Мелли увидела, как Сима достает с вешалки очередное розовое платье. Всю прошлую неделю ее это особо не заботило, но сейчас она отчетливо поняла, что ее уже тошнит от розового. Дома она носила неброскую одежду, на праздники одевала в основном наряды насыщенных цветов — они ей больше шли. А эти пастельные розовые облака ее не сказать чтобы уродовали, но точно не красили.
— Не хочу розовое, — капризно сказала она.
Сима повернулась к ней с таким выражением на лице, будто у нее платяной шкаф заговорил. Но Мелли уже решилась и шагнула к стенду с платьями. Повседневных всего было около тридцати. Быстро пролистывая розовые, белые и нежно-лиловые наряды, Мелли дошла до самого конца ряда. Здесь висела пара нарядов, которые она даже не помнила на примерке.
— А это что? — вытянула она наружу чудесное платье глубокого бирюзового оттенка. — Я его не помню.
Сима дернула плечом:
— Портниха прислала.
— Хочу его, — и Мелли пихнула наряд в руки Симы.
Настроение было несколько бунтарским. Она ведь должна быть красива и привлекать внимание? Почему бы не подчеркнуть ее достоинства? До знакомства с Симой казалось, что главная задача таких вот помощников по красоте — сделать девушку центром внимания… а не скрыть посреди общего розового моря.
Судя по тому, что розовый шедевр был отправлен на вешалку, а к бирюзовому платью начали искать нижнее белье и аксессуары, — Сима должна была считаться с мнением Мелли. Это вызвало какое-то странное ощущение… Словно Мелли выиграла в споре, отплатив Симе за все недовольные фырканья и противные нотации. А еще внезапно нахлынуло осознание, что бесправной рабыней она, похоже, является лишь в спальне, наедине с Берти и Аланом. Все остальные в замке относятся к ней, как к лире — ограниченной в правах, но все же… фаворитке хозяев.
Своим отражением в зеркале она осталась довольна. Мелли выглядела… привычнее для самой себя. Платье оказалось довольно простым, вырез неглубокий, но заметно открывающий плечи. Широкий белый пояс завязывается в объемный бант сзади, а скромная вышивка бисером по краю выреза служила одновременно и украшением. Сима, всем своим видом выражая неодобрение, собрала волосы в высокую прическу, все густо украсила жемчугом и ярче обычного накрасила губы.
Мелли с детства твердили, что она красива. Раньше ей казалось, что льстят — были девушки, которые казались привлекательнее. Оказывается, все дело в некоторых нюансах. Темные брови и ресницы, ухоженная кожа, легкий макияж — и вот уже она поймала себя на том, что любуется своим же отражением.
Прогулка по саду вышла чуть более длительной, чем обычно. Мелли все же наведалась в розарий жены лира Тибольда — ее звали Алиша, и та выглядела даже моложе своего мужа, оказавшись неместной. Ее кожа была практически бронзовой, а черные волосы, чуть поседевшие, влажно поблескивали на солнце. Она назвала Мелли «деткой» и предложила как-нибудь встретиться за чашкой чая с пирожными. О розах они говорили только первую минуту — Мелли использовала их как повод для знакомства.
Когда время начало приближаться к полудню, Уна все же сообщила, что магистр Бертран пришел в свою лабораторию, что послужило для Мелли сигналом к прекращению чтения. Во взгляде Уны было написано, что она считает это плохой идеей, но до места все же проводила.
Мелисса постучала в дверь — та вроде не заперта — и толкнула ее.
— Доброе утро, — сказала она, заглянув в щелку.
Берти стоял у огромного стола, держа в руках массивную коробку.
— Доброе, — улыбнулся он. — Что-то случилось?
Мелли покачала головой:
— Не совсем. Можно? У меня просто есть некоторые вопросы…
Берти поставил коробку на стол и поманил ее внутрь. Стул в лаборатории был только один — высокий табурет у какой-то странной коробки, наверняка артефакта. Поэтому Мелли встала с другой стороны стола, прямо напротив Берти, и под его ободряющим взглядом заговорила:
