Видимо, последнюю фразу я произнесла вслух, потому что в комнате тут же появился уже знакомый мне дух-хранитель этой академии.
— Туалетные комнаты здесь общие на весь этаж, — заговорил ненавистный мне бородатый дедушка, который что-то там напутал, а я должна теперь жить здесь! Это было даже хуже, чем грубое льняное платье на голое тело, от которого у меня уже начало саднить кожу.
— Ну, прости-прости, девочка. Я теперь ничего не могу поделать. Твой дядя уже обратился к ректору, но я и так знаю, что академия не пропустит тебя выше. Они могут открыть тебе разрешение на посещение, и все. Посещения же ограничиваются парой часов, ты и ночи не проспишь с сестрой в комнате.
— А Мики? Где Мики? — зло проговорила я, уперев руки в бока. — Дядя что, не пошел к ней?
— У нее был я, она должна уже вот-вот появиться. — Мне показалось, что на дне его глаз промелькнула тень испуга, а затем дверь в комнату отворилась, и дух тут же испарился.
— О, Милли, — выкрикнула сестра и, подбежав ко мне, крепко меня обняла, — родная моя, как же так? — ахнула она, сделав шаг назад и осмотрев меня, но все еще сжимая мои плечи.
Тут же на пол с грохотом повалилась наша сумка с вещами.
— Я очень быстро перебирала наш сундук, — виновато улыбнулась Мики, — поэтому что-то из твоих вещей могла и не положить, как-то их… — Она поджала губы. — Слишком мало оказалось.
— У тебя не больше, — поддела я ее. — Одни книги. Посмотри, пожалуйста, чтобы никто не вошел, я быстро переоденусь.
Сестра кивнула, а я поставила сумку на кровать и выудила из нее нижнее платье, а затем одно из своих самых любимых повседневных. Светло-голубое, под цвет моих глаз. Мама всегда говорила, что оно мне безумно идет. Пусть так.
После того как я наконец-то переоделась, я почувствовала себя немного увереннее. Точнее, нет. Не так. Я наконец-то перестала ощущать себя голой. Да, именно так. Мы опять обнялись с Мики и присели на выбранную мною кровать, там я все ей и рассказала. Сестра воинственно поджала губы и пообещала мне, что обязательно что-нибудь придумает.
— Можно даже донесение королю написать.
— Наша семья у него в немилости, Мики…
— Не у него, а у семьи маменьки. Они имеют влияние на короля, конечно же. Но раз дядя взял нас под опеку, значит, все. Как ты не понимаешь? Наша мама же взяла с него обещание представить нас ко двору, а это значит, что их немилость кончилась. Они наконец-то признали мамин брак и нас. Это будет сильный удар по его чести, если с тобой что-то случится…
— Что со мной может случиться? — испуганно прошептала я.
— Милли, если все начнут относиться к тебе не так, как ты того заслуживаешь, и называть тебя без соответствующей приставки, это уже удар по твоей репутации и…
— Ну спасибо, успокоила.
— Я же сказала: я обязательно что-нибудь придумаю. Ты относишься к одному из самых древних родов. И должна что? Переодеваться при всех? — сестра закричала, а я крепко сжала ее руку, в этот момент дверь комнаты отворилась и на ее пороге появились сразу три девушки. Они не были знатными, но и не бедствовали. Возможно, потомственные магессы или дочери ремесленников и купцов. Одна из них высокомерно оглянулась и, заприметив мою кровать, пошла в нашу сторону.
— Добрый день, благородная ата, — обратилась блондинка к моей сестре, поприветствовав ту, как полагалось приличиями. — Не могли бы вы сказать вашей горничной, чтобы она выбрала себе другую кровать. На этой буду спать я.
В глазах сестры зажглось пламя. Я попыталась ее остановить, но куда там.
— Еще раз, — практически прошипела она, прищурившись, — назовешь мою сестру горничной — и можешь забыть о спокойном обучении здесь. Со свету сживу.
Блондинка испуганно забегала взглядом и, скорее всего, наконец-то увидела сходство между нами.
— П-простите. — Девушка поклонилась и тут же метнулась к соседней кровати, я поежилась, а сестра выругалась.
— Темный разрушитель знает что здесь творится. Дня не прошло, Милли, а я уже жалею, что потащила тебя сюда. Прости. Нужно было ехать в Восходное королевство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мики, не вини себя. — Я потянула сестру, чтобы она села обратно.
— Да я и не себя, я их виню. У них же здесь бардак. Меня саму сначала определили в мужское крыло. Представляешь?
— Как это?
— Здесь все живут по факультетам. Они, — она не глядя махнула рукой на девушек, — бытовички. Вот и меня определили к боевикам. Видимо, не обратили внимания на мой пол.
— Какой ужас. — Я внезапно поняла, что уж лучше так, как я, чем попасть в мужское крыло.
— Ничего-ничего. Я хорошенько уже оторвалась на этом бородатом духе. Правда, мало. Знала бы о тебе, подожгла бы не только его брови, но и бороду!
— Так вот что случилось с его бровями! — рассмеялась я, — И вот почему он сразу же исчез, как ты пришла. Он тебя боится. — В этот момент я отчего-то испытывала гордость за сестру.
— Да, он теперь от меня словно скрывается. Не приходит, когда зову. Но ничего, ничего. — Сестра похлопала ладонью по моей, а затем виновато на меня посмотрела. — Милая моя, прости, но мне надо…
— Я все понимаю, Мики, — улыбнулась я, прилагая все свои усилия для того, чтобы моя улыбка не выглядела вымученной. Но кого я пыталась обмануть? Родную сестру? Бесполезно.
— Все образуется, — воинственно произнесла она, поднялась, поцеловала меня в макушку, а затем обернулась к моим соседкам. — Это касается всех: обидите мою сестру — со свету сживу. Мигрис-матушкой клянусь. Передайте об этом всем.
Девушки испуганно закивали и действительно разнесли эту новость по всей академии уже к концу этого дня. Только кто же знал, что станет хуже, чем было. Больше меня никто не считал простолюдинкой, для всех я теперь была незаконнорожденной дочерью Миэра Анрэйн. Позором собственного отца.
И если простолюдинки с моего факультета стали относиться ко мне более почтительно, они даже были вежливы, то в первый день занятий, когда я встретилась с другими высокородными атами, обучающимися на моем факультете, они окатили меня такой волной презрения, что меня затошнило.
— Идиотка, — тихо прошипела я, обвиняя во всем Алету, ту самую блондинку.
Я была уверена, что она сделала это нарочно. Ведь нельзя быть настолько глупой, чтобы не понять: не может один из близнецов быть рождённым в законном браке, а второй нет. Ведь близнецы появляются на свет в один день, а в том, что мы с сестрой были именно близнецами, не сомневался никто, кто когда-либо видел нас вместе.
Но тех, кто разносил слухи, мало волновала их достоверность.
В первый день все занятия носили вводный характер и, слава Мигрис-матушке, никто из преподавателей не требовал показать им наши силы. Мы познакомились с деканом нашего факультета — добродушной, очень улыбчивой и незнатной магессой Канделиной, она была магом воздуха. И, пожалуй, из всех сегодняшних преподавателей только она отнеслась ко мне тепло и доброжелательно, остальные либо не обращали на меня никакого внимания, либо так же, как мои высокородные сокурсницы, окидывали высокомерными взглядами.
Последнее занятие сегодня было по контролю магических стихий, и проходило оно в очень маленькой аудитории. Я одна из первых заняла место и с волнением стала дожидаться: кто же решится подсесть ко мне? Все прошлые занятия я сидела одна, но и парт в тех кабинетах было больше.
Вообще меня удивляло, что вести стихии будет всего один преподаватель. Как так-то? У всех нас разные стихии несмотря на общий бытовой профиль. И у будущего преподавателя тоже только одна определенная стихия. Как он сможет научить нас контролировать другие?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кабинет начал заполняться студентками, и к моему столу неожиданно подошла Алета. Две другие девочки из нашей комнаты сели позади меня, а сама Алета со мной.
Несмотря на всю свою злость за их распущенные языки, я понимала, что мне нужно было наладить контакт с однокурсницами. А с Алетой и ее подружками еще и жить предстояло. Ссорится и таить на них обиду мне было не с руки, а потому я не стала ее прогонять или как-то высказывать своё недовольство. Напротив, прислушалась к их тихому диалогу.
