Голландия нравится Петру, но ни на ее помощь в войне с османами, ни на вербовку голландских специалистов рассчитывать не приходится. Везде отказ.
Если не считать обширных познаний о жизни обитательниц улицы красных фонарей, успехов немного.
Диссонансом всей свежей и яркой европейской действительности звучит письмо царицы Евдокии: «Предражайшему моему государю, свету радости, Царю Петру Алексеевичу. Здравствуй, мой батюшка, на множество лет! Прошу у тебя, свет-милости, обрадуй меня, батюшка, отпиши, свет мой, о здоровьи своем, чтобы мне, бедной, в печалях своих порадоваться. Как ты, свет мой, изволил пойтить, и ко мне не пожаловал, не отписал о здоровье ни единой строчки. Только я, бедная, на свете бесчастная, то не пожалуешь, не пишешь о здоровьи своем. Не презри, свет мой, моего прошения. А сестрица твоя, Наталья Алексеевна, в добром здоровьи. Отпиши, радость моя, ко мне… И я с Алешенькою жива».
Только досаду, раздражение вызывает у Петра это жалкое письмо, желание не думать о постылой семье, забыть, освободиться…
Совершенно новое впечатление — анатомический театр. Петр присутствует при вскрытии и испытывает сильное возбуждение. В помещении лежит препарированный труп ребенка. Он так мил, что царь не может удержаться, чтобы не поцеловать его в губы. Двое спутников не разделяют его энтузиазма — царь приказывает им рвать зубами мышцы какого-то трупа.
В продолжение медицинской темы Петру попадается на глаза цирюльник, вырывающий у страждущих больные зубы. Петр воодушевлен.
Эти случайные медицинские впечатления в будущем явятся для многих его подданных источником немалых мучений и даже смерти.
Из Голландии посольство отправляется в Лондон для встречи с Вильгельмом III, представителем новой Оранской династии.
Родственник Стюартов по женской линии, он недавно получил английскую корону через брак с королевой Марией II Стюарт, дочерью свергнутого Иакова И. Петр ощущает свое превосходство «природного», а не выборного государя. Личная королевская яхта и три линейных корабля сопровождения, посланные английским монархом, принимаются царем как должное.
Немного неловко проходит общение с королем, когда тот является с визитом к «московитскому» монарху. Мартышка, купленная Петром в Голландии и свободно перемещающаяся по покоям царя, прыгает на голову Вильгельма III. Выходит конфуз. Лондонский двор утомлен причудами царя, который принимает короля полуодетым.
Почти все свое время Петр посвящает изучению кораблестроения, знакомится с техникой изготовления часов и чеканки монет. Он посещает Гринвичскую обсерваторию и известного математика Фергарсона. Победа! Фергарсон готов переехать в Россию.
Табак в России до Петра считался «богомерзким зельем», и его пользователи подвергались жестоким наказаниям: их били кнутом, вырывали ноздри. Когда закурил сам царь, преследование курильщиков прекратилось. Петр сначала объявил продажу табака казенной монополией, а затем, находясь в Лондоне, продал эту монополию английским купцам.
Поселенные в дом достопочтенного Джона Эвелина, Петр и его спутники практически разоряют жилище: двери и окна выбиты и сожжены, обои разодраны или загажены, мебель сломана, дорогие паркетные доски выломаны, картины пробиты пулями: каждый нарисованный персонаж служил мишенью; грядки в саду вытоптаны, как будто здесь квартировал целый полк. Эвелин заставляет полицейских составить протокол. Нанесенный ущерб оценен в 350 фунтов стерлингов. Эта сумма беспрекословно выплачивается Эвелину из царской казны.
Король Вильгельм приглашает царя присутствовать на заседании парламента. Застенчивый Петр соглашается наблюдать заседание только из слухового окна на крыше здания, где его никто не увидит. Это дает повод одному остроумцу заметить, что он «видел редчайшую вещь на свете: короля на троне и императора на крыше».
Придворные дамы наперебой стремятся очаровать русского царя. Но для них он неуловим. Ему нестерпимо хочется попробовать ярмарочное чудо: женщину-великаншу ростом более двух метров восьмидесяти сантиметров. Петр свободно проходит под ее поднятой рукой, не наклоняя головы.
Епископ Вернет, которому поручено познакомить царя московитов с достопримечательностями Британии, отзывается о нем так: «Это человек весьма горячего нрава, склонный к вспышкам гнева, страстный и крутой. Он еще более возбуждает свою горячность пристрастием к водке… В нем нет недостатка в способностях; он даже обладает более обширными сведениями, нежели можно ожидать при его недостаточном воспитании и варварском образовании… Особую наклонность он имеет к механическим работам; природа, кажется, создала его скорее для деятельности корабельного плотника, чем для управления великим государством».
Договорившись о благосклонности модной актрисы королевского театра Летиции Кросс, царь после свидания разочарован и отказывается платить. 500 гиней — огромная сумма, и полученное сомнительное удовольствие не стоит того. Приближенные вынуждены увещевать его выполнить обязательства, как дама выполнила свои. Неуместная прижимистость может быть дурно истолкована. Царь и Летиция расстаются, недовольные друг другом.
Никому нет дела до планов русско-турецкой войны. В Европе назревает Война за испанское наследство.[12] Эта война будет продолжаться тринадцать лет: с 1701 по 1714 год. Поводом к войне послужила смерть бездетного испанского короля Карла II из династии испанских Габсбургов. Французский «король-солнце» Людовик XIV выдвинул претензии на Испанию от лица своего внука Филиппа, чьей бабушкой являлась испанская инфанта. Но другая ее сестра была выдана в австрийский дом, и Австрия желала получить Испанию для себя. В дележе обширных, хотя и захиревших владений испанской короны столкнулись Франция и противостоящая ей коалиция в составе Австрии и могучих морских держав: Англии и Голландии, большинства германских государств, Дании и Португалии. Война за испанское наследство отвлекала силы противоборствующих стран от конфликта России и Швеции на северо-востоке Европы.
Недалеко от Вены назначен марш имперских войск: московское посольство останавливают. Петр взбешен подобным унижением, но сдерживается. Каким немолодой император Леопольд I Габсбург между тем не спешит принять своего русского «коллегу».
«Он не кажется здесь вовсе таким, каким его описывали при других дворах, — сообщает о Петре испанский посол, — но гораздо более цивилизованным, разумным, с хорошими манерами и скромным». Скорее всего, оттого, что императора он еще почитает как божество.
Наконец, встреча состоялась. Не знакомый с политесом Петр нарушает весь складывавшийся столетиями придворный церемониал Габсбургов и импульсивно целует императору руку. Свидание не заканчивается каким-либо результатом. Не привыкший к тонкостям дипломатии русский царь не понимает, что происходит. Петр в бешенстве. Разгоряченный, он выбегает в сад, мчится к пруду и, найдя там лодку, лихорадочно гребет руками. Придворные потрясены.
Тем не менее Австрия заключает с Турцией мирный договор.
Последняя надежда Петра — Италия. Венеция, исконный враг Турции, непременно должна вступить в союз с Россией. Опыт венецианских корабелов будет бесценен при строительстве нового русского флота. Посольство готовится к отправлению в Венецию, но в тот день, когда Петр садится в карету, приходят вести из Москвы: восставшие стрельцы идут к столице. Царь в панике, он принимает молниеносное решение — возвращаться на Русь.
19 июля 1698 года русское посольство оставляет Вену.
Бешеная поначалу скачка прерывается известием о подавлении стрелецкого бунта. Можно немного расслабиться и оглядеться.
В Раве Русской Петр встречается с творением рук своих, польским королем Августом II Саксонским, монархом, весьма заметным на европейском политическом небосклоне. Перед коронацией в Кракове Август поклялся вернуть Речи Посполитой Лифляндию и Ригу.
Все время своего правления Август стремился привлечь шляхту пышностью своего двора. Его страсть к роскоши и строительству не знала предела. Эта слабость и странность, подобно поискам жизненного эликсира, ради которого к королю имели доступ шарлатаны и аферисты всех стран, а также огромное количество любовниц прославили Августа гораздо больше, чем его государственные деяния. Даже прозвище Сильный не имело отношения к его заслугам: просто он был физически очень сильный человек. Этот правитель был одним из самых просвещенных монархов, имел обо всем здравое суждение и большой дар проникать в сущность дела; он обладал необыкновенной ловкостью и энергией, был прилежен и трудолюбив, как простой человек, когда он хочет чего-то достичь; кто не видел его в различных обстоятельствах, тот не может представить себе, как мастерски он умел притворяться и лицемерить; он быстро все усваивал, сообразуясь со своей точкой зрения. Кроме того, он был хорошим полководцем, отменно рисовал планы местности, сидя верхом на лошади, был сведущ в фортификации, в осаде и обороне крепостей; отдавал разумные распоряжения и приказы и, наконец, в совершенстве знал артиллерийскую науку». Елизавета Орлеанская (Лизелотта Пфальцская) открыто осуждала Августа и оставила нелестное его описание. Сестра Фридриха Великого Вильгельмина Байретская, автор интересных мемуаров, хвалила его общительный характер, дружелюбный, доверительный стиль поведения, но осуждала неразборчивость в связях: по ее словам, у Августа было 354 внебрачных ребенка.
