Ее не удастся заманить в ловушку даже предводителю клана шотландских горцев с магическими способностями и внешностью античного бога.
Глава пятая
— Я не представляю, какими соображениями руководствовался король, назначая этого бесчестного пирата и его родственников сопровождающими нашего кортежа во время переезда в Шотландию, — пожаловалась Франсин. — Он выбрал совершенно неподходящего человека.
Оливер Сеймур, пятый герцог Беддигфелд, сидел за столом, удобно устроившись в мягком кресле. Он пригладил рукой копну седых волос и посмотрел на нее спокойным, задумчивым взглядом.
— Я понимаю, вы крайне огорчены тем, что его величество выбрал именно лейрда Кинрата в качестве вашего личного охранника. Однако, моя дорогая, из дипломатических соображений вы должны постараться скрыть ваши чувства к нему.
— Одно я знаю точно: этот человек — пират, — пренебрежительно фыркнув, сказала Франсин.
— Да, англичане считают этого малого пиратом, — признал Оливер. — Однако в глазах своих соотечественников он — отважный капитан капера, великолепно знающий морское дело. Его король выдал ему каперское свидетельство и свидетельство на репрессалию[7], а это, согласно морскому закону, дает ему право нападать на вражеские корабли и захватывать их в плен. Вот уже восемь лет он вместе с двумя своими не менее знаменитыми братьями защищает шотландские корабли от португальских и голландских пиратов, не говоря уже о наших корсарах. Мы как государство тоже занимаемся морским разбоем и нападаем на торговые суда, плавающие по морям и океанам. Кроме всего прочего, Фрэнси, король Джеймс питает к лейрду Кинрату исключительную благосклонность и оказывает ему особое покровительство.
— Он, возможно, и питает, но я нет, — ответила Франсин, плюхнувшись в кресло, стоявшее перед столом Беддигфелда. — Этот человек неуклюжий, как медведь, и вспыльчивый, как деревенский козел. Он меня просто раздражает.
Друзья разговаривали в личных апартаментах герцога, которые он имел во дворце Колливестон. Было большой удачей застать герцога на его половине, так как старейший советник короля уже собирался спуститься во двор, чтобы вместе со всеми придворными попрощаться с Франсин и пожелать ей счастливого пути. Дело в том, что этим утром Франсин со своей свитой должна была отправиться в дорогу чуть раньше основного кортежа.
Наклонившись вперед и положив на стол скрещенные руки со вздувшимися синими венами, Оливер внимательно посмотрел на нее.
— Кинрат занимает такое же высокое положение, как и вы, Франсин, и славится, особенно среди благородных дам, обходительностью, любезностью и приятными манерами. Я уверен, что он и его родственники защитят вас и вашу свиту от любой опасности, которая может встретиться на вашем пути, — сказал он. — А так как он, насколько я знаю, беззаветно предан королю Джеймсу, то прекрасно понимает, что в интересах своей страны и сюзерена должен доставить вас целой и невредимой в Эдинбург, где состоится королевская свадьба. Я уверен, что, даже если ему придется пожертвовать собственной жизнью, чтобы защитить вас, он это сделает.
— Я очень сомневаюсь, — возразила Франсин. — Этот шотландец грубый, высокомерный и какой-то совершенно… совершенно чужой.
Проницательные глаза Оливера засветились любопытством.
— Я был в тронном зале, когда король Генрих представлял вас Лахлану Мак-Рату, и, честно говоря, не нашел ни единого повода, который позволил бы упрекнуть его в невоспитанности. Напротив, я был очень удивлен тем, с каким достоинством он держался, находясь в окружении такого множества врагов, — сказал Беддигфелд, ободряюще улыбнувшись. — Ну же, Фрэнси, признайтесь, чем Кинрат так сильно обидел вас?
Вскочив с места, женщина принялась расхаживать по комнате взад-вперед, словно меряла шагами ковер. Гордо вскинув голову и уперев руки в боки, она плотно сжала губы, так как ей не хотелось продолжать объяснения.
Герцог Беддигфелд был близким другом ее покойного супруга еще с того времени, когда оба они только начинали служить при дворе Тюдоров. А случилось это почти двадцать лет назад. Тогда Генрих — в то время он был еще графом Ричмондом — как раз отобрал корону у Ричарда III. Франсин знала, что может доверять Оливеру Сеймуру. Она помнила, что Матиас всегда восхищался тем, насколько преданным и надежным другом был этот выдающийся государственный муж.
Однако если она сообщит герцогу о том, что Кинрат поцеловал ее и предложил стать его любовницей, то придется рассказать всю правду, то есть признаться и в том, что она сама ворвалась в спальню к этому мужчине. В том, что там случилось потом, по большей части виновата сама Франсин. По правде говоря, ей невероятно повезло, что он всего лишь поцеловал ее. Он, пират и чародей, вел себя почти по-рыцарски.
Опустив голову, женщина посмотрела на свои руки и пожала плечами.
— Вы знаете, как я отношусь к шотландцам, — смущенно пробормотала она. — Я никогда не скрывала от своих близких и друзей, что боюсь их.
Беддигфелд улыбнулся, медленно покачав головой. Так, словно собирался сделать ей выговор.
— Я также знаю, что Матиас всячески пытался убедить вас, Фрэнси, что в этом вопросе следует придерживаться более либеральных взглядов. Наша юная принцесса скоро станет королевой Шотландии, а вы по-прежнему относитесь к ним с такой неприязнью. Почему?
— У меня на это есть свои причины, — ответила Франсин, гордо вскинув голову. — И поверьте, всякий раз, когда я думаю о том, что принцессу Маргарет заставили выйти замуж за шотландского короля ради заключения мирного договора, мое сердце сжимается от боли. Несчастная наивная девочка! В Англии всем, кроме ее высочества, известно, что ее будущий муж уже имеет несколько незаконнорожденных детей от трех разных любовниц.
— Любой отпрыск королевской фамилии должен быть готов к тому, что ему придется вступить в брак, руководствуясь интересами государства, — сказал Оливер, смиренно подняв к небу глаза и вскинув свои белоснежные брови. — И за такую жертву мы, простые смертные, должны быть бесконечно благодарны им. Вы прекрасно знаете, моя дорогая, что мир между государствами часто заключается не на поле боя, а на брачном ложе. Король Джейми до настоящего времени был холостяком, а ему уже тридцать лет, и поэтому нет ничего удивительного в том, что у него есть внебрачные дети.
— Что ж, по крайней мере, от меня не требуют, чтобы после королевской свадьбы я осталась в Шотландии на постоянное жительство, — сказала Франсин, подходя к окну и выглядывая во внутренний двор, вымощенный крупным булыжником. Там скоро ее будут ждать оседланные лошади. — Слава богу, мне, в отличие от некоторых фрейлин Маргарет, не придется выбирать себе в мужья шотландца.
